— У меня дома, — сказала я.
Потом он сидел на краю моей кровати и расстегивал мне блузку.
— Я должен сказать, Эван. У меня частичное повреждение позвоночника. Это не самое плохое, что могло случиться, но у меня все равно целый букет недугов. Мои движения и ощущения ограничены. Мышечная спастичность. Кишечная, мочеиспускательная и половая дисфункции.
— Я знаю, что мы больше не в Канзасе, Тото.
— И мы давно проехали нашу остановку.
У меня задрожали колени.
— И где же мы сейчас находимся?
Он обнял меня за талию:
— Ложись, давай выясним.
Я дала Джесси немного ибупрофена, заменила мешочек со льдом и помогла забраться на кровать. Но лечь рядом с ним я не могла. Я была в ярости, поэтому ушла в гостиную. Там я поставила «Матрицу», налила себе вина и разложила на кофейном столике распечатки файлов с мини-диска. Мне хотелось внимательно изучить имеющиеся у нас данные.
Я внимательно рассматривала распечатки. Информация шла в первую очередь с файлов «Мако», но были и архивные материалы банков по счетам «ФБ энтерпрайсиз» Брэнда. Диск был персонифицированным отчетом о финансовых операциях Брэнда.
Я просмотрела список компаний и фондов спекулятивного капитала, в которые «Мако» делала инвестиции. Мы все искали там упоминание фирмы «Файердог». Но в благотворительные фонды делала инвестиции и «Мако». Эти инвестиции были перечислены в списке.
У меня перехватило дыхание.
Вот оно. «Сегвей». На счет Брэнда на Багамах из фонда под названием «Сегвей» было переведено две тысячи долларов, а позднее столько же было переведено вместе с фиктивной инвестицией «Файердог» в полмиллиона долларов на счет Брэнда на Каймановых островах.
Двести тысяч долларов. Брэнд снял двести тысяч кусков со счета «Сегвей».
И до меня наконец дошло. В «Билтмор» Брэнд ездил не за мини-диском. Он ездил туда с совершенно иной целью. Мики застиг его там врасплох. Мини-диск был счетом Яго, предъявленным Франклину Брэнду. Яго требовал вернуть деньги, которые Брэнд у него взял.
Брэнд — мошенник. Брэнд проводил денежные операции как базарный шулер — фокус с тремя картами. Франклин Хитрец Брэнд — идиот, ограбивший «Сегвей». Он «пощипал» жулье из высшей лиги. И теперь это жулье жаждало расквитаться с ним.
Но у Брэнда денег нет, и жулье решило получить их с Джесси.
Зыбучий песок. Мы погружались в зыбучий песок.
Когда зазвонил телефон, Джесси спал, накрытый с головой моим стеганым одеялом. Я взяла трубку на ночном столике.
Матушка Джесси закашлялась и щелкнула зажигалкой, прикуривая сигарету.
— Мой сын у вас?
— Подождите секундочку, Пэтси, — сказала я. — Сейчас я его разбужу.
— Не нужно, просто передай ему, что мне не понравилась его шутка.
— Извините?
— Если бы мне с самого утра понадобился мусор, я пошла бы и заглянула в свое ведро.
— Пэтси, я вас не понимаю.
— Полагаю, ты тоже находишь выходку забавной.
Джесси вытянул руку из-под одеяла. Я передала ему трубку.
— Мамуля, что случилось?
Голос у него спросонья скрипел, что, несомненно, создало у Пэтси Блэкберн соответствующий образ сына в моей кровати. Хотелось надеяться, что сей образ не даст ей повода принять рюмашку, прежде чем пойти на работу. Нет, скорее всего она вынет бутылку водки из-под водительского сиденья и выпьет по дороге.
— Нет, я этого не делал… Ни за что не стал бы делать, — говорил Джесси. — Мамуля, дай-ка я проверю… Нет, клянусь тебе, это точно…
Он вылез из-под одеяла. Выражение на лице было таким, какое возникает при встрече с налоговой службой.
— Эван никакого отношения к этому не имеет. Не важно, похоже на нее или нет. Этого просто не может быть. Послушай, у меня некоторое время назад начались проблемы с компьютером. Кто-то постоянно причиняет мне беспокойство. Это… Нет. Я не хочу разговаривать с папой. Послушай, позволь мне… — Он зажмурился. — Здравствуй, папа. Это какая-то злая шутка. Я к ней никакого отношения не имею… Нет, это не она. Клянусь, как перед Богом… Сейчас любой может цифровым способом так подправить изображение, что оно будет выглядеть как… Да, объясняю, почему я так уверен. У Эван на спине нет никакой татуировки в виде головы дьявола.
Я передумала. Бутылка водки требовалась не Пэтси, а мне.
Я нервно ходила туда и обратно у своего письменного стола.
— Это отвратительно.
Сообщение по электронной почте пришло как родителям Джесси, так и мне. И одному Богу известно, кому еще. Пришло оно с адресом, включающим приглашение к совокуплению. Сообщение содержало картинку и текст: «Идем на холостяцкую вечеринку».
— Это возмутительно. Это мерзкая клевета. — Я ткнула пальцем в компьютер. — У меня никогда не было такой огромной задницы.
Джесси, склонив набок голову, смотрел на экран. Я шлепнула его по плечу.
— Нет, конечно же, нет, — подтвердил он. — Твоя задница совершенна, размер оптимальный. У тебя задница-образец, по которому измеряют все остальные задницы. А это…
У женщины на фотографии было мое лицо. С тем же хмурым взглядом, который был на моей фотографии в водительском удостоверении. Собачий ошейник с шипами, сапоги до бедер и голые ляжки, обращенные в сторону объектива, принадлежали кому-то другому.
Джесси провел рукой по голове. Правое запястье, казалось, стало более гибким и меньше болело, чем вчера. А может быть, просто внимание Джесси целиком переключилось на новую проблему.
— Это Атли отомстил мне за то, что я обрызгал его «Рейдом».
— И Мики Яго. Они хотят показать тебе, что способны сделать с тобой все, что угодно, — добавила я. — Как нам окоротить их?
В комнату, предварительно постучав, вошла Никки. Ее полные губы были плотно сжаты.
— О Боже, ты видела послание по электронной почте! — догадалась я.
— Карл видел. Он сейчас промывает глаза над раковиной.
Глава 17
Мой электронный почтовый ящик ломился от посланий. На автоответчике беспрестанно мигала лампочка, сигнализируя о сообщениях.
Брайен выразил общее мнение: «Пусть Джесси держит наготове капсулу с цианистым калием. Это избавит меня от необходимости убить его».
Я ответила всем, даже визжащим и плачущим. Последним человеком, которому я позвонила, была Харли Даусон.
— Прими совет, — сказала Харли. — Никогда не позволяй мужчине хранить негативы твоих фотографий.
