Хенчард приковал его к месту, воткнув привязанную к кольцу палку в дверную петлю и заклинив ее колом. Посмотрев на быка, девушка наконец повернулась, собираясь бежать обратно, как вдруг увидела зеленую с черным двуколку, приближавшуюся с противоположной стороны; двуколкой правил Фарфрэ.

Топерь Элизабет стало ясно, почему Люсетта пошла гулять в эту сторону. Дональд увидел Элизабет, подъехал к ней, и она торопливо рассказала ему обо всем. Ей еще не приходилось видеть, чтобы он волновался так сильно, как во время ее рассказа о том, какой страшной опасности подвергалась Люсетта. Он был настолько поглощен мыслями о происшедшем, что, видимо, плохо соображал и даже не помог девушке, когда она взбиралась к нему в двуколку.

– Она ушла с мистером Хенчардом, так вы сказали? – спросил он наконец.

Да. Он повел ее домой. Сейчас они, наверно, уже почти дошли.

– А вы уверены, что она в силах добраться до дому?

Элизабет-Джейн была в этом совершенно уверена.

– Значит, это ваш отчим спас ее?

– Конечно.

Фарфрэ пустил лошадь шагом, и девушка поняла почему. Он решил, что сейчас лучше не мешать беседе тех двух. Хенчард спас Люсетту, и дать ей повод при нем выказать предпочтение ему, Фарфрэ, было бы и невеликодушно и неразумно.

Они исчерпали тему разговора, и девушка стала стесняться того, что сидит рядом со своим бывшим поклонником; но вскоре впереди показались Хенчард и Люсетта, подходившие к окраине города. Люсетта часто оглядывалась, но Фарфрэ не подгонял лошади. Когда двуколка подъехала к городскому валу, Хенчард и его спутница скрылись из виду в конце улицы; Фарфрэ высадил Элизабет-Джейн, так как она пожелала сойти с двуколки здесь, а сам направился к конюшне, стоявшей на заднем дворе того дома, где он жил.

Он вошел в дом через сад и, поднявшись к себе, нашел свои комнаты в полном беспорядке: сундуки его были вынесены на площадку лестницы, а книжный шкаф разобран на три части. Однако это, видимо, не вызвало в нем ни малейшего удивления.

– Когда вы все это отправите? – спросил он у хозяйки дома, распоряжавшейся переноской вещей.

– Пожалуй, не раньше чем в восемь, сэр, – ответила она. – Ведь мы до сегодняшнего утра не знали, что вы собираетесь переехать, а если бы знали, так все было бы уже готово.

– А… ну, ничего, ничего! – весело отозвался Фарфрэ. – Можно и в восемь, только не позже. Ну, довольно вам здесь стоять да разговаривать: чего доброго, и к двенадцати не управитесь.

Он вышел через парадный подъезд и пошел по улице.

В это время Хенчард и Люсетта вели другого рода разговор. После того как Элизабет отправилась за муфтой, Хенчард, решив объясниться начистоту, взял Люсетту под руку, чему она подчинилась неохотно.

– Милая Люсетта, – начал он, – мне очень, очень хотелось видеть вас все эти дни, после нашего последнего свидания! Я думал о том, как я в тот вечер заставил вас дать мне согласие. Вы мне сказали: «Будь я мужчиной, я бы не стала настаивать». Это меня глубоко уязвило. Я понял, что в этом есть доля правды. Я не хочу, чтобы вы стали несчастной из-за меня, а если вы выйдете за меня теперь, вы будете несчастны – это несомненно. Поэтому я согласен отложить свадьбу на неопределенное время… выбросить из головы всякие мысли о ней на год или на два.

– Но… но… нельзя ли мне сделать для вас что-нибудь другое? – проговорила Люсетта. – Я вам так благодарна… вы спасли мне жизнь. И ваша любовь для меня все равно что раскаленные уголья! Я теперь состоятельная женщина. Не могу ли я чем-нибудь отплатить вам за вашу доброту… помочь вам в деловом отношении?

Хенчард задумался. Этого он, видимо, не ожидал.

– Кое-что вы можете сделать, Люсетта, – отозвался он. – Но – в другом роде.

– В каком же роде? – спросила она, снова предчувствуя что-то неприятное.

– Прежде чем попросить вас об этом, я должен открыть вам один секрет… Вы, может быть, слышали, что мне в этом году не повезло? Я сделал то, чего никогда не делал раньше: начал безрассудно спекулировать и потерпел убыток. Это поставило меня в затруднительное положение.

– И вы хотите, чтобы я дала вам денег в долг?

– Нет, нет! – воскликнул Хенчард почти сердито. – Я не такой человек, чтобы вымогать деньги у женщины, даже если она мне так близка, как вы. Но вот что вы можете сделать, Люсетта, и это меня спасет. Мой главный кредитор – Гроуэр, и я могу очень тяжело пострадать из-за него, но, если бы он согласился подождать две недели, я бы за это время успел оправиться. Добиться от него отсрочки можно только одним путем: вы должны сказать ему, что вы моя невеста… что мы с вами без особой огласки повенчаемся недели через две… Подождите, вы еще не все выслушали! Вы это скажете, а ему, конечно, и в голову не придет, что на самом деле мы поженимся не скоро. Никто другой об этом знать не будет: вы пойдете со мной к мистеру Гроуэру и позволите мне говорить с вами так, как если бы мы были помолвлены. Мы попросим его сохранить это в тайне. В таком случае он охотно подождет. Спустя две педели я с ним расплачусь и тогда скажу ему, как ни в чем не бывало, что наша свадьба отложена на год или на два. В городе ни одна душа не узнает, как вы мне помогли. Вот чем вы могли бы мне помочь, если действительно хотите.

Был тот час, когда, по народному выражению, «день розовеет», иначе говоря, до наступления сумерек оставалось минут пятнадцать, поэтому Хенчард вначале не заметил, как подействовали на Люсетту его слова.

– Будь это что-нибудь другое… – начала она, и голос ее был так же сух, как ее губы.

– Но ведь это такие пустяки! – горько упрекнул он ее. – Меньше, чем вы мне предложили сами, – это только первый шаг на пути к тому, что вы мне на днях обещали! Я бы и сам сказал ему это, но он мне не поверит.

– Я отказываюсь не потому, что не хочу… а потому, что никак не могу, – проговорила она, все больше волнуясь.

– Вы играете с огнем! – вспыхнул он. – Вы доведете меня до того, что я силой заставлю вас исполнить ваше обещание немедленно.

– Я не могу! – твердила она в отчаянии.

– Почему? Ведь всего пять минут назад я освободил вас от обещания выйти за меня замуж в ближайшее время.

– Потому что… он был свидетелем.

– Свидетелем? Чего?

– Я все скажу вам… Но не браните меня, не браните!

– Хорошо! Так что же вы хотите сказать?

– Он был свидетелем, когда я венчалась… мистер Гроуэр был свидетелем!

– Венчались?

– Да. С мистером Фарфрэ. О Майкл! Я теперь его жена. Мы повенчались на этой неделе в Порт-Брэди. Здесь этого нельзя было сделать по разным причинам. Мистер Гроуэр был нашим свидетелем, потому что он тогда случайно оказался в Порт-Брэди.

Хенчард. остановился, – казалось, его ударили обухом по голове. Его молчание так испугало Люсетту, что она бессвязно залепетала, предлагая ему денег взаймы, чтобы он мог продержаться в течение этих критических двух недель.

– Повенчались с ним? – проговорил наконец Хенчард. – О боже, как же это так: повенчались с ним, хотя обещали выйти за меня?

– Вот как все случилось, – объяснила она дрожащим голосом и со слезами на глазах. – Не надо… не надо быть жестоким со мной!.. Я так полюбила его, и я боялась, как бы вы не рассказали ему о прошлом… и это мучило меня! А потом, после того как я обещала выйти за вас, до меня дошел слух, что вы… продали свою жену на ярмарке, словно лошадь или корову! Как могла я, узнав об этом, исполнить свое обещание? Нельзя же было, рискуя собой, отдать свою судьбу в ваши руки – я бы унизила себя, если бы приняла вашу фамилию после такого скандала. И я знала, что потеряю Дональда, если он не станет моим теперь же, – ведь вы исполнили бы свою угрозу рассказать ему о нашем знакомстве в прошлом, останься у вас хоть один шанс удержать меня этим путем. Но теперь вы этого не сделаете, правда, Майкл, – ведь теперь уже поздно