– Хм... – Джонни прикинул, стоит ли надавить посильнее. – Я бы подождал, но сам знаешь, как это бывает со старыми развалинами. Дышат на ладан, а могут протянуть годы. Так вот, тридцать один день – и ни днем больше. Если не заплатишь, узнаешь, что такое настоящая боль.

– Но я готов заплатить тебе премию за терпение! Рано или поздно я выиграю, и весь выигрыш будет твой.

– Я слышу это уже месяцы, а где он, выигрыш? И потом, кто тебя пустит за игорный стол, пока долг не уплачен? А я не собираюсь платить, заруби это на носу. Тридцать один день – и ни днем больше, – повторил Джонни внушительно. – Не заплатишь – забудь о том, что родился мужчиной. Мои ребята отвезут тебя в уединенное местечко, стянут брюки, раздвинут ноги пошире и... тяп-тяп! – Он изобразил ножницы. – Сперва одно, потом другое... яйца можно будет засунуть тебе же в пасть, чтобы уши не резало от крика. Кстати, они у тебя есть, яйца-то?

Джонни Джекмана называли акулой от ростовщичества, но, заглянув в его холодные глаза, где не было даже искры жалости, да и вообще никаких чувств, Роджер подумал, что обычной акуле до него далеко. Разве только акуле-людоеду. Джонни никогда не нарушал подобных обещаний.

Внезапно алкоголь одним духом выветрился из головы. Роджера бросило в пот. Он так резво выскочил из-за стола, что опрокинул стул. За дверью ресторана его вывернуло в горшок с декоративной туей. Когда он выпрямился, Джонни стоял над ним со злорадной усмешкой на губах.

– Так мы договорились, Роджер?

– Да, Джонни! Конечно, Джонни!

Тот ухватил его за рукав, притянул вплотную и сказал раздельно в самое ухо:

– Я могу рассчитывать на то, что твой дядя не заживется на этом свете дольше, чем тридцать один день?

– Можешь, можешь!

Два часа спустя Роджер Маккена уже был в аэропорту и покупал билет на полуночный рейс. Он был трезв, как никогда за последние годы, слишком испуганный и больной, чтобы пить. К тому же ему надо иметь ясную голову. В Саванне он первым делом собирался навестить дядю Комптона и выяснить, насколько близок тот к могиле.

Кейт решила, что довольно изводиться финансовыми проблемами, пора приступать к их решению. Поездка в Бостон помогла преодолеть первоначальную растерянность, ночь с Диланом дала необходимую встряску, и хотя она не собиралась когда-либо снова прибегать к такой терапии, на данный момент это был наилучший выход. Что касается второго взрыва, он был отчасти даже кстати – показал, что в жизни случаются вещи и похуже банкротства.

Теперь, думала Кейт, когда она способна видеть все в правильной перспективе, она предпримет важные шаги, и первый из них – поделиться проблемой с близкими. В тесном семейном кругу она объяснит, как незавидна их финансовая ситуация.

Сказано – сделано. Закончив рассказ, Кейт шлепнула на середину стола счета и письма как веское доказательство. Эффект получился исключительный. Кайра, которая обычно не лезла за словом в карман, потеряла дар речи. Изабель наотрез отказалась даже смотреть на бумаги, крича о том, что все это грандиозная фальсификация, задуманная нарочно, чтобы опорочить доброе имя матери. Все попытки вразумить ее разбились о каменное упрямство. Кейт пришлось волей-неволей повысить голос. Кайра попробовала урезонить сестер, что удалось не сразу.

– В любом случае мама хотела как лучше. Надеюсь, никто не станет это оспаривать? Ну, а раз так, хватит пререкаться, давайте поищем решение. Чтобы выкарабкаться, нужен разумный план действий.

– Ты такая умная, Кайра, – произнесла Изабель на несколько тонов ниже. – Конечно, мама хотела как лучше. Мы не голодали, ведь так? Когда мне понадобились брикеты для выправления зубов, их поставили, хотя они и недешевы. А самое главное, мы все получили образование! – Остальные кивнули: Кайра охотно, Кейт через силу. – Мама не взяла бы ссуду на таких грабительских условиях, будь у нее другой выход. И я считаю, гнусно осуждать человека, который уже не может оправдаться! Лично я сделаю все, что от меня зависит.

– То есть? – с подозрением спросила Кайра.

– Разве не ясно? – Изабель выпрямилась с лицом мученицы, восходящей к кресту, чтобы быть сожженной. – О колледже не может быть и речи... ну, хотя бы какое-то время. Ты, Кайра, учишься на стипендию, с тобой вопрос ясен, Кейт имеет диплом, а я пойду работать. Надо как можно скорее заняться поисками места. Это и тебя касается, Кейт. Придется ведь на что-то жить и вести дом!

– Откуда только взялось благоразумие в этой белокурой головке? – заметила Кайра со смешком. – Я думала, там и мозгов-то нет.

– Для сарказма не время! – отрезала Изабель.

– Это не сарказм, моя милая. Это всего лишь комплимент с душком.

– Твое образование важнее, – вмешалась Кейт. – Мы уже не нуждаемся в одной общей крыше. Дом сослужил свою службу, можно с ним проститься.

– Но почему? С твоим дипломом ты можешь рассчитывать на солидное жалованье.

– Чтобы банк прибрал к рукам такую роскошную фирму? – хмыкнула Кайра. – Ты плохо знаешь сестру.

– Но как она сможет им помешать? К тому же деньги нам очень скоро понадобятся на самые насущные нужды. Например, электричество. За неуплату его отключают. Телефон тоже. Одно дело, когда есть чем платить, но как только выяснится, что мы на мели, с нами не станут церемониться. Я вот что думаю...

У Кейт не было ни малейшего желания знать – в семье Изабель была известна своими бредовыми идеями. Но такого перла она еще не выдавала.

– Надо сдать наши комнаты внаем! Остальные разразились дружным смехом.