Софи стояла, уперев руки в бедра. Лицо ее раскраснелось от волнения. Джеку было трудно сконцентрироваться на ее словах.

— Он, случалось, не упоминал, кто все это делал?

— Конечно, нет. Он не должен был ни с кем это обсуждать, но это ведь легко узнать? Не думаю, что список мест, где можно сделать МРТ, такой уж длинный. Могу с него и начать.

Джек последовал за ней в гостиную. Она врезалась в него, когда снова резко обернулась. Джек покачал головой.

— Ты не сможешь достать медицинские карты. Сама знаешь.

— Хм. Ты прав, — признала она, скрестила руки на груди и, задумавшись, уставилась в пространство. — Должен быть какой-то способ это проверить.

— Может, уже прослушаем интервью? Я хочу покончить с этим.

— Да, знаю, — сказала она, — ладно, можешь все бросить и отправляться куда-нибудь к океану.

Софи не смогла сдержать осуждение в голосе.

— Что за агрессия?

— Ты должен был проявить интерес, а ты не проявил.

— Когда совершается преступление, я проявляю чертовский интерес. А смерть Харрингтона была несчастным случаем.

Ее руки вернулись на бедра.

— А мне кажется, что это убийство.

Джек не рассмеялся, но ему очень хотелось.

— Его убил белый медведь. Думаешь, предумышленно? Барри мог бы закончить в камере смертников, если…

Он сел раньше, чем Софи смогла его толкнуть.

— Думаешь, это смешно? — нахмурившись, спросила она.

— Ага. Немного.

Софи закатила глаза:

— Какой же ты идиот. Неудивительно, что работаешь в ФБР.

Джек похлопал по лежащей рядом подушке.

— Сядь и убеди меня, что смерть Харрингтона не была несчастным случаем.

— Хорошо, — сказала она, обрадовавшись, что он решил быть объективным.

— Уильям Харрингтон был абсолютно готов участвовать в «большом» забеге, а потом бабах! — Софи щелкнула пальцами, чтобы сделать акцент на своих словах. — Он в одиночестве умирает на Аляске посреди «ничего» рядом с палаткой. А тем временем его домашний и сотовый телефоны отключены, а веб-сайт закрыт. Я поехала к нему домой, и там мне сказали, что он собрал сумку и уехал в Европу, но на самом деле, он был на Аляске. А теперь скажи, что я говорю глупости? — Ответить Джеку Софи не дала. — О, я знаю, что ты хочешь сказать. Харрингтон отключил телефоны, потому что не знал, как долго пробудет в Европе — причина глупая, но логичная, — а затем просто передумал ехать в Европу и вместо этого решил один отправиться в поход в никуда по Арктике. Потом ты скажешь, что все эти разговоры о суперподготовке и приглашении присоединиться к какому-то суперменскому проекту были ложью, и он сказал это, чтобы впечатлить меня. Но я не думаю, что это ложь.

Джек улыбнулся.

— А мне в этом разговоре слово вставить можно?

Смутившись, она сказала:

— Признаю, я становлюсь немного нетерпеливой.

— Потому что гонишься за сенсацией?

— Нет, потому что гонюсь за правдой. Вот, что я делаю.

— Больше не хочу ждать. Я прослушаю интервью.

С этими словами он нажал кнопку на диктофоне. Комнату заполнил голос Харрингтона.

Софи побежала в спальню за блокнотом и ручкой. Она вернулась с видом настоящего профессионала, села на край дивана, держа в руке ручку, а на коленях у нее балансировал блокнот для подробных записей.

Час спустя она крепко спала, растянувшись рядом с Джеком. Ее ноги лежали на его коленях; блокнот валялся на полу, а ручка исчезла между подушками.

Джека хватило еще на полчаса, затем он сдался. На этом этапе он должен был либо сделать перерыв, либо выбросить этот чертов диктофон в окно. Когда он выключил запись и переместил ее ноги со своих коленей, Софи проснулась.

Она открыла глаза и посмотрела на него. Мегасексуальный мужик — вот как она решила назвать его. Один из ее носков свисал с ноги, и Джек начал его стаскивать. Заметив, что она пялится на него, Джек улыбнулся, и у нее ёкнуло сердце. В этом она была уверена.

Дикий, подумала она. Абсолютно дикий. У нее никогда раньше не было такой мгновенной реакции любви и ненависти на мужчину. Джек был другим, и это ее беспокоило. Этот мужчина мог причинить ей боль. Совершенно точно.

Софи медленно села и откинула с лица волосы, выкидывая из головы все мысли о «мегасексуальном мужике».

— Что я пропустила? — спросила она.

— Если тебе повезло, то забеги с первого по двенадцатый.

— Ты продвинулся только до двенадцатого? — нахмурилась она.

— По крайней мере, я слушал. А не заснул через пять секунд после того, как раздался голос Харрингтона.

— Ты прав, — признала она. — Я не должна была тебя осуждать.

— Напомни-ка мне, сколько еще забегов мне предстоит прослушать?

— Двенадцать.

— О, только не это! — застонал он. — Это же зверство. — Встав, чтобы размять ноги, Джек добавил: — В ЦРУ могли бы использовать эту пленку на допросах. Надеть на подозреваемого наушники, и через три часа он расколется, как пиньята [79].

— Тебе не обязательно оставаться. — Софи подняла блокнот, положила его на стол рядом с диктофоном и принялась искать ручку. — Можешь вернуться завтра и дослушать остальное.

— Если я уйду, то заберу диктофон с собой.

Она знала, даже если ему напомнить, что это не его диктофон, ничего не изменится. Он все такой же упрямый. А она ждала чего-то другого? Конечно, нет. Он же работает в агентстве, где это в порядке вещей.

— Тогда ты должен остаться.

— Ага, хорошо.

— Встретимся на диване через пять минут.

Софи направилась в примыкающую к спальне ванную, чтобы умыться и почистить зубы. Холодная вода помогла ей прийти в себя. Теперь ей необходимо немного подзаправиться кофеином, и она сможет осилить оставшиеся забеги и не уснуть. Взглянув в зеркало, Софи решила расчесаться и немного подкраситься. Она взяла в руки флакон духов и хотела уже нанести их на запястье и шею, как вдруг поняла, что делает, и что еще хуже, зачем она это делает. Ей хотелось прихорошиться… для него.

— Ты с ума сошла? — прошептала она. Софи пялилась на свое отражение целых десять секунд, ожидая ответа. — Видимо, да, — произнесла она, наконец. — ФБР. Помнишь, что это значит?

Напоминание помогло. Так же, как и Джек. Даже если он и заметил, что она причесалась, то никак это не прокомментировал. В сущности, он едва на нее взглянул. Услышав шаги, он тут же включил диктофон.

Уильям Харрингтон только что начал свой захватывающий рассказ о волдырях. К чести Джека, ему удалось осилить все забеги без единого ругательства.

— Ничего из сказанного Харрингтоном не поможет Стейнбеку в расследовании, — подытожил он, выключая диктофон.

— А ты думал, там что-то будет? Тот, кто пытался меня убить, скорее всего, потерял свою пенсию при