ли не одна Сиобхан. Мы обнаружили, что стражниц, большинство которых начинало службу в личной гвардии моего отца, не спросили, хотят ли они поступить на службу к Келу. Их просто принудили, и даже присяги почти никто из них не приносил. А значит, их служба – и пытки, которым их подвергал Кел, – были нарушением всех наших законов.

Чтобы вступить в личную стражу королевской особы, нужно добровольно принять решение и принести клятвы верности. То, что Кел украл свободу своих стражниц, было превышением власти, карающимся смертью.

Называя имена, Грегорио внимательно следила за нашими лицами. Если она думала, что выудит таким образом что-нибудь у Дойла или Риса, она ошибалась. А мое лицо скорее всего выражало только усталость.

– Видимо, королева предоставила его стражницам свободу выбора, – сказал Дойл.

– Ту, которую они должны были иметь с самого начала, – уточнил Рис.

– Именно так, – согласился Дойл.

– Что за «свобода выбора»? – поинтересовалась Грегорио.

– После гибели принца Эссуса, отца принцессы Мередит, принц Кел узурпировал его личную гвардию. По нашим законам, ее члены могли выбирать, перейти ли на службу к новому принцу или уйти в отставку, но принц Кел лишил их этого выбора. Принцесса обнаружила это лишь недавно, после чего просила королеву вернуть стражницам Кела право выбора.

– И они все от него сбрызнули? – спросила Грегорио.

– Видимо, так.

– Если не сидят в засаде в лесу, – предположил Рис.

– Что тоже очень вероятно.

– А вы не сможете распознать засаду? Почувствовать присутствие многих сидхе? – спросила я.

– Не изнутри броневика.

– Мы почти все чувства потеряли, Мерри. Эта поездка нас не убьет, как могла бы убить кого-нибудь из малых фейри, но наша магия здорово ограничена, – сказал Рис.

– Может, Кел потому и не нападает, что в лесу нас ждут его стражницы?

Я теснее прижалась к Дойлу. Рис уставился в окно, пытаясь разглядеть, что там впереди.

– Возможно, – сказал Дойл.

Грегорио взялась за рацию по собственной воле.

– Личная стража принца куда многочисленней стоящей на дороге группы. Надо бы проверить лес впереди.

Мужской голос ответил:

– Понял вас.

– Либо нас заманивают в засаду, – сказал Рис, – либо он дожидается именно нашу машину. Цель-то для него – мы.

– Да. Скорее всего, он приберегает силы для нас, – согласился Дойл. – Но как мы не можем творить магию изнутри машины, так и он не сможет воздействовать на нас снаружи.

Грегорио спросила:

– То есть нам не надо реагировать? Пусть тратят на нас свои чары, их отведет броня?

Дойл с Рисом переглянулись, потом Рис кивнул и пожал плечами. Вслух сформулировал Дойл:

– Чары должны рассыпаться вблизи от машин, и пока ваши люди остаются в машинах, им ничто не повредит.

Я повернулась в объятиях Дойла посмотреть ему в лицо, но мало что увидела – попробуй разгляди черное на черном. Впрочем, если он не пожелает, я и на ярком свету ничего не разгляжу.

– Вы говорите, что внутри машин мы полностью защищены от их магии? – уточнила Грегорио.

Дойл пошевелился рядом со мной, притянул меня еще ближе к себе. Рис взял мою ладонь и снова принялся поглаживать пальцем.

– Послушайте, они либо способны подействовать магией на людей внутри машин, либо нет, – сказала я.

– Не так все просто, – выдал Дойл наконец.

– Видишь ли, «хамви» с Галеном и прочими вотвот поравняется с ними, так что лучше уж сделай так, чтобы было просто.

Он улыбнулся.

– Вот истинно королевская речь.

– Я к ней присоединяюсь, – сказала Грегорио. – Нам с Доусоном людей защищать надо.

Я качнула головой:

– Думай о моем тоне что угодно, Дойл, но вы двое что-то от меня скрываете. Говорите вслух.

– Как велит моя госпожа, – сказал он. – Ни магия его руки силы, ни чья-нибудь другая не может коснуться нас внутри броневиков. Возможно, он этого не знает, но мы здесь в безопасности.

– Я слышу «но» в конце твоей фразы.

Он улыбнулся чуть шире.

– Но металл можно пробить.

– Как понимаешь, Мерри, наш народ не пользовался железной броней по очевидным причинам, но нам приходилось сталкиваться с врагами, которые ее применяли. Наши кузнецы смастерили оружие, способное пробивать броню.

– Например?

– Есть копья, выкованные много веков назад, – сказал Дойл. – Они хранятся под замком вместе с другим оставшимся у нас магическим оружием.

– Чтобы войти в арсенал, они должны были получить разрешение королевы.

– Да, и поэтому я сомневаюсь, что у них что-то подобное есть. Но мне не нравится, что они просто встали посреди дороги и выдвигают нам требования.

Рис сказал:

– Королева ни за что не хотела бы, чтобы Кел продемонстрировал людям свою слабость или злобу. Она слишком упорно старалась улучшить репутацию Неблагого двора, чтобы позволить Келу ее разрушить. Единственное, что она всегда ему запрещала – это физически вредить людям или комулибо на глазах у людей.

– И все же он стоит посреди дороги и готов нарушить ее запрет, – сказала я.

– Вот-вот.

– А где королева? – спросила я.

– Вот-вот, – сказал Дойл и снова поерзал, словно сиденье было неудобное. Оно такое и было, но не это его беспокоило. Дойл мог уснуть на мраморном полу и не поморщиться.

– Вы боитесь за нее, – поняла я.

– Один высказанный ею упрек тебе, любимая моя Мерри, был очень верен. Ты отобрала у нее самых лучших и грозных стражей. Она частично утратила позиции, из-за потери...

– Тебя, – закончила я фразу.

– Не только меня.

Я кивнула.

– Можешь сказать вслух, Дойл. Из-за потери Мрака и Убийственного Холода.

– Ты расстраиваешься, когда слышишь о нем.

– Верно. Но это не повод о нем не говорить.

– Был бы повод, если б ты была королева Андаис, – заметил Рис.

– Я не она.

– Все же Дойл скромничает, – сказал Рис. – Враги королевы боялись Холода, это правда, но многих придворных удерживал в рамках только страх перед Мраком королевы.

– Ты преувеличиваешь, – сказал Дойл.

Я покачала головой.

– Не уверена. Я слышала разговоры о тебе, Дойл. Я знаю, что когда королева говорила: «Приведите моего Мрака, где мой Мрак?», – это значило чью-то смерть. Ты был ее вторым по значению средством