Схватив Джейсона за руку, я попыталась оторвать его руку, но он сопротивлялся, а место там слишком нежное, чтобы драться.

— Жан-Клод! Ашер! — крикнула я.

— Ma petite? —Жан-Клод произнес это так, будто не знал, я это говорю или не я.

Вампиры стояли возле кровати, не помогая, не вмешиваясь — только смотрели. Но я поняла — ardeurвзывал и к ним. Они боялись нас коснуться.

— Пей, — велела я.

— Нет, ma petite.

— Я не могу биться с этим— и с голодом. Пей, и тогда я смогу тоже.

— От нее ты не сможешь освободиться, ma petite.

—Помоги!

Он поглядел на Ашера, стоящего с другой стороны кровати, и что-то промелькнуло между ними, какая- то мысль, полная скорби и давних сожалений.

— Она права, mon ami,она не может драться с Белль и с голодом одновременно.

— Она не понимает, чего просит, — ответил Жан-Клод.

— Верно, но она просит, и если мы этого не сделаем, она никогда не узнает. Я предпочитаю попытаться и потерпеть поражение, чем сожалеть, что даже не попытался.

Они смотрели друг на друга еще секунды две, потом Ашер влез на кровать, и Жан-Клод за ним. Ашер вытянулся рядом с Натэниелом, а Жан-Клод повторил его движение возле Джейсона. Восторг Белль Морт закипел во мне, наполнил глаза медового цвета пламенем, я отпустила запястье Джейсона. Рука его скользнула назад, но когда я повернулась посмотреть, темным стеклом ее глаз я увидела Жан-Клода, а с другой стороны — Ашера. Я знала, что каждый из них, коснувшись своего pomme de sang,попадет в плен желания и не сможет вырваться. Это была ловушка. Я открыла рот предупредить, но тут одновременно произошло три события. Каждый из вампиров ударил клыками в шею лежащего рядом с ним юноши, будто каждый знал, что будет делать другой, а Джейсон рукой вывел меня на самую грань оргазма. Я вскрикнула, выгибаясь, и только вес их тел не дал мне сесть, вцепиться в воздух скрюченными руками, потому что я знала, что ощущаю не только свой восторг. Я ощущала клыки Ашера в шее Натэниела, нарастание, нарастание — и прорыв напряжения в теле Натэниела, прилив удовольствия, от которого он прикусил мне грудь, заставил меня вцепиться ногтями не в его спину, а в Ашера. Джейсон оторвался от меня и завопил. Вампиры оседлали их тела, и я сознанием Белль Морт знала, что только потому они еще не достигли оргазма с нами, что кровяного давления не успели набрать. Но удовольствие — было. Мы, все пятеро, полоскались в набегающих одна за другой волнах телесного восторга. Как жар, по которому назван ardeur,он набегал снова и снова. Мы будто плавали, лишившись кожи, лишившись форм, над кроватью, и я ощущала в своем теле биение их сердец. И наконец сердца Жан-Клода и Ашера дали каждое мощный пульс, кровь покатилась по жилам с головы до ног горячей, долгой полосой удовольствия, и каждая клеточка их тел взорвалась восторгом. За них вскрикнули Джейсон, Натэниел и я, потому что рты у них были заняты кровью, они продолжали пить, питаться. Потом все кончилось, и мы пятеро лежали неподвижно, только дыхание судорожно вздымало нам грудь, и мы ловили ртом воздух, пытаясь вспомнить, как это — находиться внутри собственной кожи, всего с одним сердцем, а не с пятью. Мы вливались каждый в свою кожу, как металл в форму, и только тонкая роса испарины выступала на коже, и напуганный стук пульса стучался в наши тела.

Жан-Клод и Ашер отодвинулись от Джейсона и Натэниела точно так, как нанесли укус — синхронно, вместе, отработанной за столетия техникой. Белль Морт наполнила мой мозг образами — как эти двое занимаются любовью до того, как Ашер получил шрамы, когда они были идеальной парой. Одновременно она показала мне образ, как Ашер и Жан-Клод одновременно занимаются любовью с ней. Ощущение их тел, заталкивающих себя в нее согласованно, когда каждый знает, где чье тело и чем именно оно занято. Она скучала по ним, и отчасти из-за моей любви к Ашеру, из-за того, что я вижу его красивым, на нее нахлынули сожаления. Объединение не было единственным способом, она еще и добралась до моих чувств. Но я уже снова была собой. Желание было хорошо насыщено, удовлетворено, и я могла сделать то, что умею лучше всего.

Я призвала магию, завернулась в нее как в дыхание прохладного ветра на разгоряченную кожу. Натэниел и Джейсон отодвинулись от меня, в глазах у них все еще стояла муть.

Жан-Клод и Ашер приподнялись над юношами, и у них тоже в глазах была муть, но Жан-Клод сказал:

— Ma petite,что ты...

Я потянулась к нему:

— Возьми меня за руку.

— Ma petite...

—Быстрее!

Сила Белль прошла ко мне как кнут в опытной руке. Раньше она щекотала мне им кожу, сейчас решила хлестнуть. Я дернулась так, что лишь вес Джейсона и Натэниела не дал мне забиться в судороге. Поле зрения заволакивало языками пламени.

Рука в моей руке, прохладная кожа, и как только Жан-Клод меня коснулся, я снова смогла видеть. Я его слуга, он мой Мастер, мы — часть триумвирата силы. Если бы Ричард был здесь, мы бы погнали ее до той адской ямы, откуда она вылезла. Я мысленно позвала, выкрикивая молча его имя, но ответ пришел не оттуда. На меня, недоумевая, смотрел Джейсон.

— Анита... — сказал он неуверенно.

Я ощутила в нем силу Ричарда, связь со стаей. Сила триумвирата пробежала между рукой Жан-Клода, моей рукой и телом Джейсона. Это может помочь, должно помочь, потому что я ощущала, как снова вздымается во мне Белль Морт, и не знала, смогу ли я ее выгнать.

Я вызвала некромантию как большую черную тучу, готовую разразиться грозу, заполнила комнату щекочущим прикосновением магии.

— Нимир-Ра! — шепнул Натэниел, отшатываясь.

Сила распирала как молния, загнанная в бутылку, но этой бутылкой было мое тело, а освободить могло только одно... кровь. В последний раз, когда мы творили магию триумвирата, я попросила мальчиков дать мне кровь и видела, как Жан-Клод всадил клыки в Ричарда, но не сегодня. Сегодня кровь нужна мне, я ее хочу, и я не буду делиться.

Свободной рукой я подтянула к себе Джейсона за подбородок, но не стала его целовать. Приблизив губы к его щеке, я шепнула:

— Мне нужна кровь, Джейсон. Скажи «да».

Он отстранялся от меня, упираясь руками, но шепнул «да» и рухнул телом поперек моих грудей, а рука его поползла по моему животу вниз, будто у него было что-то на уме. Запах крови шел из-под кожи его шеи, пульс ощущался на языке тающей конфетой, и я его укусила. Я не вампир, никаких ментальных приемов, чтобы это было приятно. Сексом мы сейчас не занимались, не было этого отвлечения, а были только мои зубы, вонзившиеся в его кожу, его кровь у меня во рту, и когда она плеснула, некромантия запылала огнем, и я метнула ее в это медовое прикосновение. Она, далекая, засмеялась надо мной, над нами, но смех прекратился, потому что она ощутила толчок моей силы. Я — некромант, а она — всего лишь вампир какой- то породы. Моей магии было все равно, что она, что любой другой труп. И я вытолкнула ее, выбросила и заперла на замок дверь, защищающую нас пятерых. Последний год я обучалась колдовству, и потому я оттолкнула ее от нас, не дала никак и ничем вредить нам, лишила возможности контактировать с нами с помощью силы. Последней моей мыслью, обращенной к ней, была такая:

«Если тебе интересно, какого черта мы сейчас делаем, позвони по телефону».

И она исчезла.

Я была голой — кажется, сегодня ночью это был лейтмотив. Мы все пятеро лежали кучей, тяжело дыша, переплетясь телами, с возбуждением, которое иногда остается после магии, когда чувствуешь себя усталым и радостным одновременно. Несколько напоминает секс. Ашер и Натэниел лежали поодаль.