— Насколько дружелюбно? — спросил Бернардо.
Я засмеялась, не могла сдержаться:
— Ну, скажем… Криспин рвется к общению.
— Насколько сильно рвется? — спросил Олаф, явно весьма недовольный.
Я обернулась так, чтобы видеть их обоих.
— Ребята, вы знаете, что мне нужно кормить ardeur. Ну, вот, Криспин скорее всего сегодня или завтра послужит для меня пищей.
— Как именно кормить? — спросил Олаф.
— Секс, Олаф. Я питаюсь во время секса.
— То есть слухи верны, и ты действительно суккуб? — спросил Бернардо.
— Да, наверное.
— Для питания не обязательно прибегать к монстрам, — сказал Олаф.
— Я уже питалась от Криспина, и он знает, чего ожидать.
— Я был бы рад помочь, — заявил Бернардо.
— Нет, — сказал Олаф. — Если на ком-то из нас она будет кормиться, то это буду я.
Я покачала головой;
— Я знаю, каково у тебя представление о сексе, Олаф. Вряд ли я достаточно долго проживу, чтобы кормиться.
— Для тебя я бы попробовал.
Я уставилась на его очки — своими очками. Попыталась проникнуть взглядом глубже этой бесстрастной маски. Я поняла, что он мне предлагает секс без насилия, и для него это было просто неслыханно. Колоссальный положительный сдвиг для Олафа, но я не хотела быть этим сдвигом. В поисках помощи я обернулась к Эдуарду.
— Ты действительно просто занялся бы с Анитой сексом, не стал бы ни связывать, ни резать?
Олаф кивнул:
— Я бы попробовал.
Эдуард облизал губы, будто нервничая. Впрочем, на такой жаре этому признаку не стоило доверять.
— Я не знал, что ты можешь представить себе секс без насилия.
— Для нее я бы попробовал.
— Эдуард, — сказала я. — Помоги мне отсюда выбраться.
— Это для него огромный шаг. Ты представить себе не можешь, какой огромный.
— Отчасти представляю, но…
Эдуард опустил очки, чтобы я увидела его глаза, и эти глаза мне кое-что сказали. Сказали чтобы я была осторожна, чтобы не испортила. Секунда у меня ушла, пока я поняла, что он нрав. Куда как лучше, что Олаф хочет «нормального» секса, а не полезть на меня как серийный убийца. Это было меньшее то, и я постаралась найти слова, которые не разрушили бы его попытку стать лучше.
— Не знаю, что тебе на это сказать, Олаф. Мне это… лестно, и все равно жутко в то же время.
Если честно, то было просто жутко, но я не хотела, чтобы он думал, будто я отвергаю его идею о том, что секс может иметь какой-то иной смысл, кроме смерти. В том смысле, что если он так подумал обо мне, может найтись еще кто-нибудь, с кем он реально построит отношения. Для меня вообще совершенно дикой была мысль, что Олаф еще может исправиться. Но кого, черт побери, доверила бы я ему затащить в свою постель? Кем, черт возьми, готова была бы рискнуть, учитывая, что он вдруг может на эту женщину наброситься как людоед? Хороших ответов не было, только какие-то странные. Такое чувство, будто я падаю в кроличью нору, только в книжке про Алису никогда не было серийных убийц… хотя можно вспомнить Королеву Червей. Отрубить им головы!
Я постаралась заполнить неловкое молчание, расспрашивая Эдуарда о его прошлом приезде в Вегас и о том, что ему известно про полицейских местного СВАТ. И всего через несколько минут на парковку заехал большой внедорожник. Я увидела зеленые мундиры на широких плечах прежде, чем поняла, что за лица к этим плечам прилагаются.
— В Вегасе разве не патрульные доставляют ордера, как всюду? — спросила я.
— Я тебе не говорил, что в прошлый раз, когда здесь был, от них смылся? — ответил Эдуард.
— Значит, твоя вина, не моя, — поглядела я на него сердито.
— Я думаю, мы ее разделим.
Обычно ордер доставляет тот, кого не жалко сейчас послать. Но на этот раз его привез сам сержант Хупер с одним из практиционеров. Как только я их увидела, так и поняла, что Эдуард был прав: нам не позволят выполнить ордер собственными силами. Неприятно.
Хупер был предельно серьезен, сопровождающий его практиционер держался более свободно. Это был тот парень с каштановыми волосами, такими кудрявыми, что даже короткая стрижка этого не скрывала. Как же его звали? А, Паук. Если Санта точно знал, кто шалил, а кто хорошо себя вел, Каннибал мог тебя съесть, то что умел Паук? Я как-то не была уверена, что мне хочется узнать.
Все мы вышли из машин и пошли друг другу навстречу. Они оба были в зеленых мундирах, в черных ботинках, без малейших уступок погоде. Вот интересно, что должно произойти в Вегасе, чтобы они убрали или добавили что-то к своей одежде?
— Привет, сержант! — сказал Эдуард голосом Теда, вложив в одну фразу куда больше положительных эмоций, чем бывает в целом разговоре. И пошел вперед, улыбаясь и протягивая руку.
— Привет, Тед! — ответил Хупер, принимая руку и тоже улыбаясь.
Эдуард повернулся к другому оперативнику:
— Паук, привет!
— Привет, Тед.
Эдуард представил Олафа и Бернардо. Перекрестные рукопожатия. Я безмолвно присоединилась к ритуалу, хотя Паук и Хупер сказали «Привет, Анита!» Пожимая мне руку. Эдуард объяснил, что у них у всех есть клички, иногда это просто имя, как у Санчеса, которого и правда звали Аррио.
Я не спросила у Эдуарда, в чем талант Паука, но решила спросить, когда будем одни. Если мы вообще теперь когда-нибудь будем одни в Вегасе. Я начала беспокоиться, что Бернардо был прав, и что парни из СВАТ отныне станут нашими неразлучными друзьями.
— Мы решили, что лучше сами ордера привезем, Тед, — сказал Хупер. А потом улыбнулся: — Во избежание новых недоразумений.
Тед пожал плечами, будто хотел сказать: да ерунда.
— Я ж первый раз тогда приехал в Вегас. Извини, перепутал место встречи, но когда вампир вылез, уже не было времени вас звать.
— Ну, понятно, — сказал Хупер, но с таким видом, будто ни одному слову не верит.
— У вас все маршалы в департаменте имеют репутацию Одинокого Рейнджера, — сказал Паук.
— Он был техасский рейнджер, а не маршал США, — уточнила я.
— Как? — нахмурился Паук.
— Одинокий Рейнджер был техасским рейнджером, а не маршалом.
Паук улыбнулся и покачал головой:
— О'кей, постараюсь быть точнее.
Самое оно, Анита. Поправить мужчину в разговоре — лучший способ его завоевать.
Я не могла извиниться: во-первых, я ни в чем не была виновата. Во-вторых, извинение привлекло бы внимание к тому факту, что совершила неловкость. В стране мужчин чем меньше говоришь, тем лучше. Если бы Паук был женщиной, я должна была бы сказать что-нибудь заглаживающее, но плюс работы с мужчинами в том, что этого от тебя не ждут и не хотят. Я уже давно куда больше работаю с мужчинами, чем с женщинами, и немножко уже у меня девичьи разговоры заржавели. Несколько клиенток жаловались на мою рубленую речь.
Тед читал ордер. Потом передал мне, и я поняла, что ему там что-то не понравилось. Все ордера
