Сеньор Гамзатов, ожидаем вас.И вот уже над облачной завесойЛечу я в мексиканской синеве.В салоне две прелестных стюардессы,Живой эпиграф к будущей главе.Одна — метиска. Белая — другая.Улыбчивые, движутся легко.Они хлопочут, кофе предлагая,Несут кокосовое молоко.О Мексика! Мне гул испанской кровиВ твоей индейской слышится крови.Две девушки, два звонких предисловьяК рассказу о Республике Любви.Пристегнуты ремни. Опять сниженьеИ двигателей приглушенный гром.И окруженный пальмовою теньюУютный солнечный аэродром.А на земле — жарища. ГубернаторС улыбкой говорит: — В такие дни,Как нынешний, у нас почти экватор.Сегодня сорок градусов в тени…Встречает нас радушная Мерида,Сияет полуостров Юкатан.Мне в качестве испытанного гидаВ попутчики старик индеец дан.Мы с ним в глаза друг другу заглянули,И чуть не вскрикнул я: —Абуталиб! —Мне кажется, у нас в родном аулеМы точно так же встретиться могли б.Мне говорят: — Ваш гид, сеньор Гамзатов,Незаменим. Прислушайтесь к нему… —И старожилу Мексиканских ШтатовЯ, улыбнувшись, крепко руку жму.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Послушай, что дед этот скажет.
Его неподкупны слова.
Николай Тихонов1Мой славный гид, всезнающий и мудрый,Чей лик изваян солнцем и ветрами,Мне говорит: — Прошли тысячелетьяС тех пор, как я родился на земле…Такие лица, созданные кистьюВеликого художника Риверы,Я видел на торцах столичных зданий,Встречал в Паласио Насиональ.Глаза такие на меня гляделиС многофигурных росписей настенных,С неповторимых многоцветных фресок,Запечатлевших время и народ.У города Чечен-Итцa, где горыОстроконечны, словно пирамиды,Мне говорит мой меднолицый спутник:«Возможно, я ровесник этих гор…»Мы освежились влагой родниковой,Прохладой заповедною омылись.Мне кажется и впрямь тысячелетнимИндеец, продолжающий рассказ:— …Но, может быть, я в Азии родился,Откуда через Беринговы воды,В ту пору не имевшие названья,Привел я соплеменников сюда.