Для себя я других образцов не искал.Я их вижу, израненных, вижу усталых,Хромоногих, безруких, в дорожной пыли.Если спросите: «Что их в бою вдохновляло?» —Вам покажут лишь горсточку горской земли.Если спросите: «Где укрепления ваши?» —Камни в узком ущелье покажут они.Я завидую мудрости их и бесстрашью,Мне и верность и твердая вера сродни.Я их жизнью горжусь, я над смертью их плачу,И, навеки себе их примером избрав,Мой народ, я люблю твой характер горячий,Я люблю твой крутой, несгибаемый нрав!
3
Снова рана давнишняя, не заживая,Раздирает мне сердце и жалит огнем.…Был он дедовской сказкой. Я сызмальства знаюВсе, что сложено в наших аулах о нем.Был он сказкой, что тесно сплетается с былью.В детстве жадно внимал я преданьям живым,А над саклями тучи закатные плыли,Словно храброе войско, ведомое им.Был он песнею гор. Эту песню, бывало,Пела мать. Я доселе забыть не могу,Как слеза, что в глазах ее чистых блистала,Становилась росой на вечернем лугу.Старый воин в черкеске оглядывал саклю,Стоя в раме настенной. Левшою он был,Левой сильной рукой он придерживал саблюИ оружие с правого боку носил.Помню, седобородый, взирая с портрета,Братьев двух моих старших он в бой проводил.А сестра свои бусы сняла и браслеты,Чтобы танк его имени выстроен был.И отец мой до смерти своей незадолгоО герое поэму сложил… Но, увы,Был в ту пору Шамиль недостойно оболган,Стал безвинною жертвою темной молвы.Может, если б не это внезапное горе,Жил бы дольше отец… Провинился и я:Я поверил всему, и в порочащем хореПрозвучала поспешная песня моя.Саблю предка, что четверть столетья в сраженьяхНеустанно разила врагов наповал,Сбитый с толку, в мальчишеском стихотвореньеЯ оружьем изменника грубо назвал.…Ночью шаг его тяжкий разносится гулко.Только свет погашу — он маячит в окне.То суровый защитник аула Ахулго,То старик из Гуниба, — он входит ко мне.Говорит он: «В боях, на пожарищах дымныхМного крови я пролил и мук перенес.Девятнадцать пылающих ран нанесли мне.Ты нанес мне двадцатую, молокосос.Были раны кинжальные и пулевые,Но тобой причиненная — трижды больней,Ибо рану от горца я принял впервые.Нет обиды, что силой сравнилась бы с ней.Газават мой, быть может, сегодня не нужен,Но когда-то он горы твои защищал.Видно, ныне мое устарело оружье,
