Главе, не считают себя отделенными от Главы, но заодно с Нею. Если бы мы были отделены от Нее, тогда можно было бы бояться нам издевательств врагов наших. Но что мы не отделены от Главы, об этом свидетельствует Сам Тот, Который Павлу, когда он был еще Савлом, преследующим Церковь, говорит: Савл, Савл, что ты гонишь Меня? Уже избавился Он от рук нечестивых иудеев, уже проник в преисподнюю, уже возстал от гроба, уже вознесся на небо, уже обогатил сердца верующих дарами Духа Святого и утверждает их, пребывая одесную Отца и ходатайствуя за нас. Не подвергаясь уже более опасности смерти, а лишь нас желая освободить от смерти – что мог потерпеть Он от неистовствующего Савла? Как рука та могла коснуться Его, хотя тот, как написано о нем, и дышал еще убийством (Деян. 9:1)? На христиан, живущих на земле, мог еще делать нападения Савл, Христу же когда и как мог бы вредить он? Издает Он, однако, мучительный крик за члены Свои и не говорит: что ты гонишь Моих? Если бы говорил так, тогда могли бы мы считать себя только рабами Его. Но не так соединяются рабы со своим господином, как христиане со Христом. Другая связь эта, другое здесь соотношение членов, другое единство любви. Голова говорит за члены Свои и не так говорит: “Что ты гонишь члены Мои” – но: Что ты гонишь Меня? Не касался гонитель Главы, а трогал лишь то, что соединено с Главою. Не раз уже указывали мы на одно подобие, и так как подобие это очень подходящее и хорошо поясняет дело, позволим себе повторить его. Вот, например, кто- нибудь в толпе теснит тебя, давит ногу твою, хотя языку и не причиняет никакой боли. Почему же язык все-таки кричит: “Ты давишь меня?” Сдавлена нога, языку не сделано никакой неприятности, однако, связаны они (нога и язык) тесным единством. Потому что страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены (1 Кор. 12:26). Итак, если язык твой говорит за ногу твою, то Христос ли не станет говорить за христиан с неба? Не так говорит язык твой за ногу твою, чтобы говорить, например: “Давишь ногу мою”, но: “Давишь меня”, хотя сам он и остается неприкосновенным. Познавай же и ты Главу свою, когда Она с неба говорит за тебя: Савл, Савл, что ты гонишь Меня? Но, братия, для чего сказали мы это? Для того чтобы как-нибудь не подкрались к вам те, на которых указывает апостол, когда говорит, что худые сообщества развращают добрые нравы, которые говорят: Станем есть и пить, ибо завтра умрем (1 Кор. 15:32), чтобы не говорили они вам: “Для Христа, однако, только возможно было это” (не осмеливаются они поносить Христа, преклоняются пред величием Его, распростертым по всему кругу земному, но хотя, как написано: Нечестивый увидит это и будет досадовать, заскрежещет зубами своими и истает (Пс. 111:10), они и скрежещут зубами, и истаивают, злословить Христа все-таки не осмеливаются. Иногда искренно говорят они это, иногда же из страха. Но ты будь внимателен к тому, что они осмеливаются говорить, и чего не осмеливаются высказывать.
15. Вот, станут говорить они тебе: “Указываешь ты на Христа, что Он воскрес из мертвых, и вследствие этого ожидаешь всеобщего воскресения мертвых. Но Христос мог воскреснуть из мертвых”, – и начинают хвалить Христа не с тем, чтобы воздать Ему честь, но чтобы тебя лишить упования. Опасное коварство здесь, когда, желая похвалою отвлечь от Христа, лицемерно прославляют Того, Кого не осмеливаются порицать. Усугубляют величие Его как существа небесного, чтобы ты не надеялся получить что-либо такое, что явлено было в Его воскресении. Как бы с великим благоговением относятся они ко Христу, когда говорят: “Вот осмеливается он сравнивать себя со Христом и думает, что и он воскреснет из мертвых, как Христос воскрес”. Не обольщайся, однако, лицемерною похвалою. Коварные замыслы тебя смущают, но вспомни о смирении Христа, о Его человечестве. Тот (лицемер) указывает тебе, как Христос велик в сравнении с тобою, но Сам Христос говорит, как Он близок к тебе (descendit ad te). Итак, смело ответствуй ему, пробуждай в себе веру свою; вот перед тобой буря, волнение, корабль в опасности, а Христос спит в тебе. Пробуди же в себе веру Христову, не забывай, во что ты уверовал. И тотчас ответишь ты, как только начнет оживать в тебе вера евангельская. Не будешь безпомощным при ответе. Не ты будешь говорить, а пребывающий в тебе Христос, взяв орудием Своим язык твой, как бы меч Свой, и пользуясь сердцем твоим и голосом твоим, как владелец, противостанет врагу и сделает тебя безопасным. Ты же только буди спящего, т.е. не забывай веры твоей.
16. Но что скажу я такого, что мог бы и ты возразить им? Не новое скажу что-либо, но то, во что уверовал ты уже. Пробуди веру свою и отвечай тому, кто говорит, что Христос один мог воскреснуть, а мы не можем. Отвечай и скажи ему: “Потому Христос мог воскреснуть, что Он Бог. Если же потому, что Он Бог, то, следовательно, потому, что Он всемогущий. Если же потому, что всемогущий, то могу ли я отчаиваться, что может Он и во мне явить то, что показал в Себе ради меня?” Затем спрошу еще: “Откуда возстал Господь?” Отвечает: “Из мертвых”. – Но как умер Бог? И может ли умирать Бог? Разве то Божественное Слово, та сила Всемогущего Художника, чрез Которого все создано, та неизменная Мудрость, в Себе пребывающая и все обновляющая, распростирающаяся от одного конца до другого и все устрояющая на пользу (Прем. 8:1), могла умереть? – Нет, – отвечает противник. – И, однако, Христос умер. Почему умер? Разумеется, потому, что, не почитая хищением быть равным Богу, Он уничижил Себя Самого, приняв образ раба (Флп. 2:7). А раньше апостол говорит: Он, будучи образом Божиим… (Флп. 2:6) Образ Божий принял Он или был им по существу (an in ea naturaliter erat)? Различает это апостол. Когда говорит он об образе Божием, употребляет слово будучи, а когда говорит об образе раба, сказал приняв. Христос, следовательно, одним был, а другое принял, так что единым стало с Ним то, что Он принял. Будучи образом Божиим, Он был равен Богу, почему евангелист говорит: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин. 1:1), т.е. Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу. Чего нет по естеству, и что присваивается не по праву, то есть уже хищение. Равенство с Богом присвоил себе ангел, но пал и сделался диаволом. Равенство с Богом хотел присвоить себе человек, но пал и сделался смертным. Христос, Который рожден равным, потому что рожден не во времени, но вечный Сын от вечного Отца, через Коего все создано, есть образ Божий (in forma Dei est). Чтобы быть посредником между Богом и людьми, между Праведным и неправедными, между Безсмертным и смертным, Он принял нечто от беззаконных и смертных, в то же время имея нечто общее с Праведным и Безсмертным. Сохраняя вместе с Праведным и Безсмертным праведность, Он от беззаконных и смертных принимает смертность, ставши примирителем, разрушив стену грехов наших, почему и говорится в псалме:…С Богом моим восхожу на стену (Пс. 17:30). Возвращая Богу то, что отчуждено грехом, искупляя кровию Своею порабощенное диаволом, Он умер за нас и воскрес. Носил Он грехи наши не участием в них, но претерпевая их, – как Иаков носил кожу козлят, чтобы показаться волосатым отцу своему, благословляющему (Быт. 27:16). Дурной Исав имел свои волосы, добрый же Иаков носил чужие. Смертным людям, конечно, прилежит грех; не прилежит же он Тому, Кто сказал: Имею власть отдать ее [душу Свою], и власть имею опять принять ее (Ин. 10:18). Итак, смерть в Господе нашем была следствием чужих грехов, а не наказанием за грехи собственные. Во всех людях смерть есть наказание за грех. Ведет она свое начало от первородного греха, от падения первого человека, а не от нисхождения откуда-либо. Потому что одно есть – падать, другое – нисходить. Пал один преступно, снисшел другой милосердно. Потому что как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут (1 Кор. 15:22). Итак, носящий чужие грехи Христос, по слову псалмопевца, отдал то, чего не отнимал (Пс. 68:5), т.е. не имея греха, подвергся смерти. Вот, говорит Он: Идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего. Что это значит, что во Мне не имеет ничего? Значит: не найдет во Мне ничего достойного смерти, Потому что достойное смерти – грех. Почему же смерть? Но, – говорит Он далее, – чтобы мир знал, что Я люблю Отца, и как заповедал Мне Отец, так и творю: встаньте, пойдем отсюда (Ин. 14:30-31). И возстав, Он пошел на страдания. Почему? Потому что исполнял волю Отца Своего, а не потому, что был сколько-нибудь повинен князю греха, так как в Нем не было никакого греха. Таким образом, Господь наш Иисус Христос с Собою принес Божество, смертность же принял от нас. Принял ее во утробе Девы Марии, соединяя Себя, Божественное Слово, с природою человека, как жених соединяется с невестою в брачном чертоге, так что Он исходит, как жених из брачного чертога своего (Пс. 18:6).
17. Итак, помни то, что сказал я тебе. Смертность от греха перешла на всех людей. В Господе же она явилась вследствие Его милосердия, и, однако, была истинная, потому что такая же истинная была Его плоть, истинно-смертная, имеющая подобие плоти греховной (Рим. 8:3), не подобие плоти, но подобие плоти греховной, так как она была истинная плоть, хотя и не греховная плоть. И незаслуженно, как сказал я, не за грех смертность эту принял Тот, Кто уничижил Себя Самого, приняв образ раба…, быв послушным даже до смерти. Следовательно, чем же был Он и что имел? Был Божеством, нося смертность. Но чем умер Он, тем и воскрес.
