Альберих деловито осмотрел даму Бербегуэру со всех сторон. Расправил рукава, оборки на юбках.
— Да поможет нам королева, брат, — тихо сказал Гальванюс перед тем, как окончательно перевоплотиться в капризную баронессу.
— И горный ветер, — подтвердил Альберих, выглянув в окно, принюхавшись и радостно подставив ветру щеку. — Пойду разузнаю, что там, в зале, делается.
Адский герцог Сисульф стоял на краю отвесной скалы, сложив крылья. Огненный меч пылал в его руке. Герцог смотрел на равнину, туда, где стоял город Саразен, граница Империи. Охота в горах удалась на славу. Сисульф надеялся, что это — предвестие удачной ночной охоты.
Белые птицы летели на восток, туда, где встает солнце.
Герцог ждал заката, внимательно следил, как вечерние тени ложатся на землю. Сытые молохи, Правый и Левый, лениво грызли окровавленные кости. Архидьявол страдал, что свежее мясо не успело протухнуть, стать нежным, тающим на языке.
Вот горы погрузились в вечерний полумрак. На равнине было еще светло, солнце освещало ее, но в горы пришел вечер.
Адский герцог Сисульф потянулся, не спеша расправил крылья. Поскреб лапой скалу — мелкие камни дождем полетели в пропасть. Герцог оскалился в радостной ухмылке. Сегодня он раздобыл великолепные шкуры на чудесную мантию, которая вполне может затмить наряд щеголя Муммульфа. Снятые с туш, они полежат в пещере. После поимки беглеца отряд заберет и шкуры.
Адский герцог шагнул в пропасть.
Крылья поймали ветер, мощно взмахнули и понесли его в сторону башен Саразена. Демоны полетели вслед за предводителем. Герцог Сисульф не торопился: никакая дичь не могла от него уйти.
Дикая Охота летела над долиной, и ночь, словно тень от их крыльев, накрывала Невендаар. Внизу отряд спокойно ждала ведьма. Она стояла на пологом холме неподалеку от города, откинув капюшон и подставив лицо порывистому ветру. Она знала, что не скажет отряду ни словечка о том, где была сегодня днем. Длинные волосы развевались, глаза в темноте светились ярко-алым, словно лава преисподней навсегда отразилась в них.
Жабка с серебряной лапкой нашла себе развлечение и на вершине Сторожевой башни. Она деловито прыгала вдоль внешней стены, сделав так полный круг, радостно терлась о штанину Рету.
Рету следил за окрестностями, и глаза у него уже слезились от напряжения, так он боялся пропустить Дикую Охоту. Живот бурчал, есть хотелось не на шутку. Он даже позавидовал Плюшке: она-то наелась колбасы!
Плюшка считала, что она не наелась колбасы, а так, слегка подзакусила. Перед настоящим обедом или ужином, что у вас там, давайте. Рету объяснил ей, что с едой придется подождать до прихода Альбериха. Плюшка скуксилась, но потом снова принялась скакать по башне, изо всех сил махая культяпками крыльев.
Рету посмотрел на нее и впервые, наверное, задумался: а что же вырастет из Плюшки в будущем? Она же порождение преисподней, огненной бездны Бетрезена…
Порождение огненной бездны сделало еще один круг и запрыгало у ноги, как бархатный помятый мячик, требуя, чтобы ее взяли на руки. Рету подхватил запыхавшуюся жабку. В знак благодарности она облизала Рету лицо длинным розовым языком. Язык был горячим.
Рету фыркнул и стал утираться рукавом рубахи, не забывая смотреть по сторонам. И увидел, как к башне осторожно идет Альберих с корзиной. Сразу стало легче.
Тем более что небо над городом было чистым, горы вдалеке погрузились в вечерний сумрак, а здесь было солнечно и слегка пыльно, камни зубчатого парапета отдавали накопленное за день тепло.
Рету спустил жабку на пол Плюшка углядела какую-то муху, копошащуюся меж камнями, и ловко ее поймала.
Внизу уже топал Альберих.
Он поднялся на башню и выдохнул:
— Ну и лестница! Один раз по ней можно пройтись, но бегать туда-сюда регулярно — увольте.
— Пока тихо, — доложил Рету обстановку.
— А внизу вот-вот бал начнется, барона только ждут. Наши уже собрались, эльфийская принцесса вся сверкает и переливается, а дама Бербегуэра стонет, что ей жить мешают мозоли.
После этих слов Рету очень захотелось посмотреть на Лидриэль в бальном наряде, как она невесомо скользит по полу в туфельках, как кружится в танце, словно подхваченный ветром цветок. Он был уверен, что, наверное, это самое красивое зрелище в мире. А может, и не самое, но вряд ли удастся посмотреть, как в эльфийских лесах танцуют в призрачном свете луны ее сестры-чародейки, а бал здесь, внизу, сейчас.
Только ему нельзя туда, нужно всматриваться в ночь.
Альберих выложил из корзинки кусок запеченного мяса, сыр, лепешки, яблоки. И флягу с водой.
— Давай ешь, а я посмотрю.
Рету накинулся на еду. Плюшка тоже.
— Вкуфно! — одобрил Рету с набитым ртом.
— Еще бы, — кивнул, не отрывая взгляда от горизонта, Альберих. — Там на кухне столько еды нажарили, гарнизону на неделю хватит.
Он почесал спину.
— Клеймо дриады зудит. Вот же подарочек!
— Так это сестра Лидриэль вам поставила? — сообразил Рету.
— Ага, — буркнул мрачно Альберих. — Знала бы она, какой подарочек для Дикой Охоты сделала собственной магией, — в следующий раз людям бы охотнее верила.
У Рету в голове вертелась какая-то мысль, даже не мысль, а что-то предшествующее мысли. Но очень важное, он был уверен. Клеймо дриады, эльфийская магия, эльфийский след тянется, виден демонам, не скрыться, дерево огня боится… Огонь побеждает дерево. И что?
— А как тот маг в городе сказал про снятие эльфийской магии? Ну, если мы разгадаем про то, что дерево огня боится? — спросил он, прожевав лепешку.
— А я помню? Что-то вроде «как корова языком слизнет», я же тебе говорил.
— Огонь слизнет клеймо, — начал вслух перечислять Рету разные возможности (чтобы не сбиться).
— Даже не думай! — заявил Альберих. — Знаю я вас, до огня охотников.
— Дерево — эльфы, огонь — демоны. Демон слизнет клеймо.
— Демон слизнет, — подтвердил Альберих. — Как поймает. Вместе со мной и слизнет, я даже не сомневаюсь.
— Демон — порождение огненной бездны, — продолжал как заклиненный Рету.
— Ты что, — забеспокоился низенький подручный королевы Мародеров, — заболел? Брось, такие загадки для того и говорятся, чтобы вовек не разгадать. Или разгадать, как мы же разгадали. Хватит, остановись.
Рету вскочил
— Плюшка — порождение огненной бездны! — крикнул он, словно сам себе не верил — Плюшка слизнет клеймо… Как корова языком.
— Парень, ты — безумец! — потрясенно сказал Альберих.
— Только надо сыром это место помазать… — закончил почти шепотом Рету.
И замолчал, глядя на Альбериха.
Тот постоял, посмотрел вдаль. В чистом предвечернем небе не было ни точки. Кроме белых птиц, летящих на восток.
Потом низенький подручный королевы Мародеров стал стягивать жилет и рубаху:
— Мажь…
На его спине четко чернел отпечаток ладони дриады Таниэль.
Рету взял кусок сыра, дал понюхать Плюшке, а потом на ее глазах повозил куском по клейму дриады.
