ее кто смазал.

Альберих легонько постучал колбасой о пол. Послышались тяжелые шлепки: Плюшка сразу сообразила, что где-то обижают, колотят еду. Пыхтя, она протиснулась в узкую щель и очутилась в коридоре. В награду за сообразительность Альберих дал ей кусочек колбасы и плотно прикрыл дверь. Подхватил жабку и отнес ее Рету.

— Держи в мешке и подкармливай колбасой, — посоветовал он. — И Плюшке приятно, и у местных жителей вопросы не возникнут. Вот теперь можно и к Гальванюсу за артефактом.

Гальванюс в комнате стоически превращался в прекрасную даму Бербегуэру.

— Очень хорошо, — грозно сказал он, сверкая глазами из-под кружевного чепчика. — Поможете мне корсет зашнуровать.

Корсет зашнуровали, и прекрасная дама выдала Альбериху артефакт Кстукри. Рету поразился — по виду это был обычный навесной замок, разве что украшенный причудливой резьбой: рунами и насечками.

— И он тыщу лет в земле пролежал? — не поверил Рету.

— Говорят, его сам бог гномов сработал, — серьезно сказал Гальванюс. — Ему и три тысячи лет нипочем. Гардарус за него душу отдаст и половину своих людей в придачу.

— А ключ? — поинтересовался Альберих.

— Пусть у меня будет. Если что, по нему тебя найду. Идите, а я буду все полсотни юбок натягивать.

Альберих и Рету оставили прекрасную даму Бербегуэру страдать, спустились лестницей и вышли наружу. Отсюда весь замок был словно на ладони: они увидели, как в нижний внутренний двор вкатилась повозка, управляемая гномами, которые приехали чинить водяное колесо.

Сторожевая башня была чуть в стороне. На две трети своей высоты она была квадратная в сечении, а дальше шла круглая, более тонкая надстройка. Башня почти в два раза превосходила по высоте остальные здания.

Но когда они подошли ближе, то увидели, какая она старая. Трава росла между камнями ее основания. Вход был на уровне второго яруса, к нему вел деревянный мостик.

— Это затем, — пояснил все знающий Альберих, — чтобы в случае чего, если уж совсем обложили, укрыться в башне, а мостик спалить к Бетрезену, тогда до входа попробуй доберись.

— На пегасе можно подлететь… — сказал Рету. — А демоны вообще крылаты… Странная защита.

— Сторожевая башня была выстроена, когда тут, кроме варваров и орков, и не жил-то никто. Демонам эта башня была не нужна, а пегасы предпочитают летать вокруг столицы, ты же понимаешь, — фыркнула Альберих. — Нам повезло, что все еще в городе и замок почти пуст. Стой и смотри, а я открою двери.

— А вдруг там тюремщики внутри? — заволновался Рету. — Там же темница в нижнем ярусе и подвале.

— Не бойся, — хохотнул Альберих. — Башня безлюдна. У господина барона весьма правильное представление о борьбе с преступностью. Поскольку казна его пуста, он не тратит ни сил, ни средств на содержание разбойников в темнице, предпочитая сразу казнить их на Плаховой площади. Наглядно и бережливо.

Рету подумал, что, может быть, это и наглядно, но что, если пойманы не разбойники?

— Да не бери в голову! — заметил его раздумья низенький подручный королевы Мародеров. — Если пойман, по-любому будешь разбойником. Входи, только осторожно.

Рету не без труда протиснулся в узкую щель: дверь приоткрылась не на всю ширину. Мешок с благоухающей чесноком Плюшкой чуть не застрял.

— Нам нужно найти лестницу, ведущую наверх, — Альберих вынул из-за пазухи сферу, в которой замерцал желтоватый огонек. — Видал, какую штуку в городе отхватил? — похвастался он. — На неплохую лавочку наткнулся.

Внутри Сторожевая башня была полая, как старый трухлявый дуб. Деревянные мостики и перекрытия ярусов давно сгнили. Кругом было запустение.

Альберих обнаружил-таки лестницу, она шла в толще каменной стены башни. Подсвечивая себе, он первым принялся подниматься по высоким ступенькам. Рету шел за ним. Лестница вывела их к подножию круглой башенки, надстроенной над квадратной. Артефакт помог Альбериху и здесь отворить все засовы. Круглая башенка сохранилась лучше, такой разрухи, как внизу, здесь не было.

На самом верху Сторожевой башни был устроен зубчатый парапет, такой же потом возвели на стенах замка. Отсюда, с самой высокой точки Саразена, было видно всю округу на много лиг. На севере можно было разглядеть даже горы, заснеженные пики, крутые склоны.

— Горы Дьявола, — ткнул пальцем в ту сторону Альберих. — Вот там нам будут не страшны никакие демоны, никакие ассасины и прочие недруги. Ладно, я пошел, а ты наблюдай. Через час я приду тебя проведать.

— А если раньше что-то появится? — забеспокоился Рету.

— Раньше — вряд ли. Еще есть время до темноты. Но в любом случае дверь в башню открыта, если что серьезное — спускайся.

Альберих ушел, а Рету с Плюшкой остались наверху. Хлопал над головой флаг барона Саразенского, поднятый на высоком шесте. Рету выпустил Плюшку из мешка, строго- настрого предупредив, чтобы не подходила к краю стены, что внешнему, что внутреннему. Лететь вниз будет неприятно. Плюшка в ответ попыталась зашевелить крохотными крылышками. Глядя на нее, Рету вспоминал упитанного советника герцога Ульфара, который смешно парил на своих недомерках.

Разобравшись с жабкой, Рету обошел стену кругом и вернулся к флагу. Посмотрел на все четыре стороны — небо было пустым и светлым. Тогда он стал рассматривать замок и город.

В замок понемногу стекались люди. Вот прибыла троица на пегасах. Они приземлились сразу у конюшни, минуя нижний двор с розовой каретой. К крылатым коням подбежали конюхи. Рету страстно захотелось, чтобы задумка Альбериха увести хотя бы одного пегаса состоялась и они бы с Лидриэль улетели в горы… Потом он вспомнил рассказ низенького подручного королевы Мародеров про загадки, которыми отделался городской маг. Что же он хотел сказать своим «огонь побеждает дерево»? Опалить Альбериха и Гальванюса, как ощипанных кур?

Он думал, а время текло на удивление медленно, не так, как в последние дни.

А в замке готовились к балу. На возвышении собирались музыканты. В люстры и светильники заправляли свежие свечи. Начищали полы. Готовили угощения.

Лидриэль надела опаловое платье, сверкающие туфли. Украшения. Зеркало отразило невообразимую красоту.

За стенкой прекрасная дама Бербегуэра, чертыхаясь, как пьяный сапожник, натягивала белые перчатки. Вернувшийся из Сторожевой башни Альберих отдал Бербегуэре артефакт Кстукри.

— Туфли и правда жать стали… — пожаловалась ему прекрасная дама. — Как накаркал кто!

— Терпите, баронесса, — посоветовал Альберих. — Это хороший повод удалиться в разгар веселья, если что…

— А если мне кто-нибудь на туфельку наступит? — возмутилась Бербегуэра — Без ноги останусь.

— Поменьше танцуйте, побольше сидите, — безмятежно сказал Альберих.

— Глупец! — привычно треснула его веером дама Бербегуэра. — Я ж тебе не старушка столетняя, а вполне еще интересная женщина

— Вы себе льстите.

— Хам!

— Вот так всегда, как скажешь правду, так сразу хам. И без побитых молью красоток найдется, кому танцевать.