затянутая мелкой сеткой. Разглядеть там что-либо, кроме звездного неба, было решительно невозможно. Но он подобрался к окошку раз, некоторое время спустя — еще раз.
Затем быстро отворил дверь каретного сарая и высунул нос наружу.
Лавка торговца Доминика спала крепким сном. Все, что можно было запереть, было заперто на крепкие засовы. Ни звука, ни огонька, лишь только волки выли в отдалении. Похоже, что обычные, не призраки. Вот вой стал ближе — тревожно зашевелились лошади в конюшне рядом с каретным сараем. Завозились там же куры — когда люди-ящеры стали бродить ночами по округе и разорили курятник, торговец перевел уцелевших куриц в конюшню, под более надежные засовы.
Гальванюс поднял голову к звездам, прикинул, насколько сдвинулся за прошедшее время небесный свод и где теперь стоят созвездия.
Снова нырнул в каретный сарай, тщательно закрыл дверь и наложил все возможные засовы.
— Полночь! — торжествующе сказал он. — Голем рассыпался!
— Полночь? — не поверил Альберих. — Как время летит. Сам гляну.
Он забрался на балку, по ней мягко, как кот, подошел к маленькому окошку. Открыл сетчатую створку. Высунул голову.
— Смотри, откусят! — пошутил снизу Гальванюс.
Альберих оторвался от окна и сказал:
— Отсюда, сверху, видно, что за полем что-то синеется. Светится в темноте.
— Ты на что это, друг любезный, намекаешь? — насторожился Гальванюс.
— Ни на что я не намекаю. Очень похоже на ману жизни. А кто-то из нас последнюю истратил…
— И что ты предлагаешь?
— А сам не догадался? Запасы маны пополнить предлагаю.
— А может быть, утром? — предложила Лидриэль.
— Увы, миледи, утром кристаллы шиш найдешь, это ночью они светятся ярко, — объяснил Гальванюс. — Сейчас идти надо.
— Вы же сами говорили, что ночью в Невендааре лучше под крышей сидеть, — напомнила Лидриэль.
— С мешком, полным маны, — можно. А если маны нет, то лучше все-таки прогуляться.
— Не волнуйтесь, миледи, мы быстро, — пообещал Альберих. — Тут недалеко, судя по огоньку.
Подручные королевы Мародеров стали собираться в ночной поход за маной. Лошади в конюшне за стенкой волновались, фыркали, никак не хотели успокоиться.
Никто не заметил, как в сетчатом окошке с той стороны, с улицы, что-то заслонило звездное небо. Или кто-то: чьи-то звериные, желтые, глубоко утопленные в глазницах глаза внимательно осмотрели каретный сарай. Потом исчезли.
Гардарус, знаменитый археолог Империи, тайный глава Серой гильдии, спокойно смотрел, как осыпается у его ног земляной грудой вызванный им голем Ледяное спокойствие было особенностью Гардаруса, и оно обманывало очень многих.
Гардарус был в бешенстве. А довести его до бешенства удавалось немногим. Но загадочная королева Мародеров все чаще и чаще переходила ему дорогу. Ее незримая тень вставала за многими неудавшимися операциями, сорванными поручениями. Ее ловкие подручные, Гальванюс и Альберих, не раз и не два сталкивались с главой Серой гильдии, уводя у него из-под носа сокровища.
Гардарус беспокоился, а он ненавидел беспокоиться. Он привык, что в его руках надежная — тихая и незаметная — власть. Власть, основанная на кинжале и яде. Власть, о которой не говорят, ибо кому хочется, чтобы тонкая удавка неожиданно легла на горло, а за спиной возник молчаливый ассасин с лицом, скрытом за повязкой, которого бесполезно молить о пощаде, который лишь туже стягивает петлю на шее.
Но в последнее время у Гардаруса складывалось стойкое ощущение, что за его спиной то и дело возникают две молчаливые фигуры и петля вот-вот опустится на его собственное горло…
Голем оказался дорогостоящей, а главное, бесполезной игрушкой. Он прочесал все окрестные дороги — и что толку? Подручные королевы Мародеров словно растворились в пустошах. Но пусти по его следам имперских ассасинов — результат будет тем же. Гардарус не обольщался, многие из его подчиненных были ничуть не сообразительнее глиняного гиганта.
Здесь нужно было решительно поменять тактику.
И Гардарус отказался от поисков на дорогах. Он решил подождать Гальванюса и Альбериха в месте, которое они никак не проедут, не минуют.
Имперский тракт, ведущий от городка Кастра, от Кентаврийских равнин, так и назывался, потому что вел в Империю. И на границе Империи ее покой охранял город Саразен, владение барона Амори Саразенского.
Голем доложил, что стража головой клялась: беглецы не въезжали в город Саразен.
Значит, въедут. Никуда они не денутся. Там их и возьмем тепленькими.
Там Империя, а не здешний кавардак.
Гальванюс с Альберихом вышли из каретного сарая на темный двор лавки торговца Доминика. Лидриэль тщательно затворила двери за ними. Ей было страшно, несмотря на все уверения подручных королевы Мародеров. Ей было так страшно, что она разозлилась на спящего Рету, который видит себе сны и даже не знает, что их попутчики ушли в ночь.
Не стоит, наверное, и говорить, то через некоторое время Рету был разбужен самым безжалостным образом. Лидриэль не собиралась бояться в одиночестве.
Двор был тих и безлюден. Звезды над головой поменяли свое местоположение, двигаясь так, как было заведено от начала сотворения Невендаара.
Гальванюс и Альберих не стали возиться с воротами, перемахнули через невысокую ограду и пошли туда мерцала в ночи синяя искорка, словно звезда упала с неба. Нужно было пересечь поле, на котором днем паслись лошади.
Гальванюс нес один заряженный арбалет, а Альберих — два. Оба чутко всматривались в подсвеченную звездами темноту. Луна где-то пряталась.
— И согласись, друг Гальванюс, эта прогулка хороший случай поговорить, — словно продолжая прерванную на полуслове беседу, заметил Альберих.
— Устал от компании? — хмыкнул Гальванюс. А мне показалось, ты вошел во вкус нашего путешествия.
— Вошел, — подтвердил Альберих. — Тем более что метка, оставленная дриадой, наконец-то поджила и не саднит так, как поначалу.
— А что у тебя саднит? — Гальванюс знал своего приятеля как облупленного.
— С девочкой-то мне все понятно, — сказал Альберих. — С ней вопросов нет. Но вот мальчонка нам попался непростой.
— Да ты что? — весьма удивился Гальванюс. — По мне — так очень славный подкидыш.
— Я не спорю, что славный. Я говорил, что когда мы доберемся до замка королевы, нужно будет обязательно выяснить, кто его подкинул. Его держали а черном теле, но воспитанием занимались. Зачем? Кто он, этот Рету? Какая он карта, в чьей колоде? Кому своим побегом он спутал игру?
— Вот и займись, — зевнул Гальванюс, — коли охота. А я пока только спать хочу, не чаю обратно вернуться.
— О, смотри, — перебил друга Альберих. — Вон они, кристаллы-то. У кустов, родимые, светятся.
Синие кристаллы маны жизни мерцали в темноте на краю поля.
Подручные королевы Мародеров, обрадованные, что почти дошли, прибавили ходу. Альберих даже обогнал Гальванюса, попавшего ногой в кучу конского навоза
На небо выбралась луна, в ее свете сияние маны жизни чуть поблекло.
Прижавшаяся к земле фигура, скрытая за кустами, прыгнула вперед, перескочила через кристаллы и встала на пути охотников за маной.
Готовые к любым неожиданностям подручные королевы Мародеров выстрелили сразу. Со всех
