Гальванюс. — Она штучка столичная, тонкая.

— А она ездила за своей племянницей, — поведала без тени сомнения Лидриэль. — Если у герцогини Амбриэль Верцилийской есть родственники среди эльфийского королевского дома, то почему их не может быть у дамы Бербегуэры? Она хочет показать лесной девочке столицу Империи, например. Как всякая заботливая тетя. У нее есть ворчливый кучер (Альберих нахмурился), у нее есть мальчик на побегушках (Рету нахмурился тоже). Вот только непонятно, что стало с ее нарядами…

— Дама Бербегуэра, говорите? — В глазах Гальванюса загорелся лукавый огонек. — Есть смысл это обдумать. Сегодня мы все равно ночуем у Доминика. Надо дождаться, чтобы голем рассыпался. Ну и провести ночь под крышей хочется, вчерашнего волка-призрака мне надолго хватит. Успевает тот, кто торопится медленно! Нам еще нужно привести лошадей с луга, на ночь их укрывают в конюшне.

   Главное для нас — чтобы молодцы из лагеря Харрада не прознали, что тропа свободна от людей- ящеров, да не примчались со всех ног к Доминику за выпивкой, — мрачно добавил Альберих. Было непонятно, поддерживает он истории про даму Бербегуэру или считает ее полной глупостью.

— Ты меня извини, что я предлагаю тебе роль мальчика на побегушках, — обернулась к Рету Лидриэль. — Просто на пажа ты не тянешь…

И это после всех уроков опекуна! Рету расстроился, хотя сделал вид, что все, мол, в порядке.

— Да если хотите знать, — произнес после недолгого молчания Гальванюс, — своими нарядами дама Бербегуэра легко заткнет за пояс лучших здешних модниц. Да-да. Все они не будут стоить и взмаха ее ресниц.

— Это замечательно, — серьезно сказала Лидриэль. — Я всегда мечтала совершить путешествие в столицу Империи в кампании светской дамы.

— Давайте, миледи, вы всем будете говорить, что на самом деле дама Бербегуэра не ваша тетя, а ваша троюродная бабушка. А дама Бербегуэра будет злиться, потому что если считать года, как принято у людей, то вы старше ее раз в пять.

— Почему бы и нет, — улыбнулась Лидриэль.

А Рету обрадовался, что хоть им с Альберихом не придется переодеваться в женские платья. А как в нем ходить? Еще на подол наступишь… А куда руки девать? И банты к волосам привязывать, наверное, больно…

Альберих, похоже, разделял его радость. Потому что сказал:

— Этот длинный — сможет! Он на такие штуки мастак, А я, так и быть, вспомню ремесло управляющего у знатной дамы. Ох и капризная она, я вам скажу. Сестрицу Юбера де Дали за пояс заткнет.

— Наговариваешь ты на хозяйку, — пропел женским голосом Гальванюс — Получишь расчет, мерзкий мужлан!

— У такой скареды и служить-то неохота, — пожал плечами Альберих. — Вон, над мальчонкой измывайся.

— Все это хорошо, — протянул Гальванюс — Да только сидеть по такой жаре в белых перчатках — это, я вам скажу, подвиг! По сравнению с которым схватка с людьми-ящерами — тьфу и растереть!

— А где вы возьмете белые перчатки? — удивился Рету.

— Там же, где и все остальное, — в сундуках королевы, — объяснил Гальванюс. — Сегодня ночью мы все и доведем до ума. Ночевать будем в каретном сарае. Снесем туда вещи, посмотрим, что можно использовать. Загрузим розовую карету, чтобы на рассвете выехать. А сейчас пойдем, лошадей из загона приведем. Это вам не Кентаврийские равнины, тут ничего на улице не оставишь. Но Доминику — ни гу-гу. Ни к чему ему наши тайны знать.

Помянутый торговец Доминик тут же объявился, как по заказу.

— Крых сбегал до горы, увидел ящеров! — сияя, объявил он.

— А ты нам что, не поверил, что ли? — обиделся Альберих. — Я, по-твоему, четыре меча в кармане на всякий случай таскаю?

— Поверил, — замахал руками торговец. — Но проверил! Ты же сам сказал не веришь — гоблина пошли. Вот я так и сделал!

— Сделал и сделал. — В отличие от приятеля Гальванюс был добродушен и миролюбив. — Мы у тебя тоже не загостимся. Завтра с утречка и выедем.

— Я вам в гостиничных комнатах постелю, — пообещал торговец Доминик.

— Не надо. Мы в каретном сарае на сене переночуем. Только фонарь нам дай хороший — с вещами придется повозиться, карета-то твоя прогулочная, не для дальних путешествий, надо еще подумать, как там разместить все.

— Так я это… Хотел за счет заведения… — словно не веря в собственную щедрость, пробубнил торговец Доминик.

— Подари нам чего-нибудь, вот и сочтемся, — мило улыбнулся Гальванюс. — Я знаю, что у тебя всегда найдется не свиток, так сфера или какая-нибудь безделица…

— Хорошо, я посмотрю, — поспешил исчезнуть торговец Доминик, пока подручный королевы Мародеров не высказался более ясно, какой свиток или сферу он хочет получить.

Ночью в каретном сарае было светло. Фонарь, привешенный на балку, светил ровно, хоть и тускло. Его огонь отражался в розовых блестящих боках кареты.

И при его свете подручные королевы Мародеров выбирали в королевских вещах наряд, достойный капризной дамы Бербегуэры, возвращающейся в Империю.

— Панталоны не забудь, а то как в прошлый раз получится! — советовал Альберих.

Рету с Плюшкой дремали на сене, а Лидриэль сидела на козлах розовой кареты. Торговец Доминик выдал каждому тканый половичок, простыню, подушку и одеяло, чтобы ночлег в сарае был удобным. И сказал, что свиток отдаст утром, на прощание.

— А что было с панталонами в прошлый раз? — поинтересовалась Лидриэль.

— Кое-кто решил под платьем быть кавалером и штаны не снял. А когда даму Бербегуэру в перестрелке завалили на землю, юбки вздернулись, и всякий внимательный глаз бы обнаружил, что дама-то — замаскированный эсквайр! Хорошо, что свите герцогини Юсонской было не до этого, они только и чаяли, что ноги унести побыстрее.

— Ладно, учту, — проворчал Гальванюс. — Все бы тебе придираться. Вот, смотри, прекрасное прогулочное платье, фиолетовое, в лиловых кружевах. И видно издалека. А ты еще брать не хотел, сквалыга Королеве не подойдет, королеве не подойдет!..

— А парики есть? — спросила Лидриэль. — Или головные уборы? У вас, Гальванюс, локоны, конечно, замечательные, но дама должна быть круче завита, как мне кажется.

— Где-то был один, — откликнулся Гальванюс — И чепчик тоже. Королеве-то они особо не нужны, взяли так, показать. Главное, перчатки найти. А вас, миледи, как мне кажется, тоже стоит принарядить.

— Боюсь, ваши платья не подойдут, — фыркнула Лидриэль.

— А это и не важно, — твердо сказал Гальванюс. — Пусть сидит не очень хорошо, главное, чтобы было понятно, что дама Бербегуэра полна решимости сделать из племянницы светскую штучку. Вот она ее в свои платья и обрядила, чтобы девочка начала учиться носить придворные наряды. И то, что миледи будет недовольна своим обликом, — тоже на руку. Так и должно быть.

— А как быть с Плюшкой? — спросила Лидриэль. — Мы сделаем ее любимой зверушкой дамы Бербегуэры или спрячем?

Вопрос застал Гальванюса врасплох.

— Не знаю пока, — честно сказал он. — Уж очень у нее вид… м-м-м… своеобразный. Удивляюсь, что наш Рету с ней так носится.

— Не ваше дело, — буркнул полусонный Рету. — А мне фиолетовые жабки нравятся.

— И на здоровье, — безмятежно отозвался Гальванюс — Я разве против?

Узнав про то, что ее тоже переоденут, Лидриэль решила не пускать на самотек такое важное дело. Она слезла с козел и сама принялась подыскивать подходящий наряд.

А Гальванюс почему-то занервничал. Он то и дело забирался на балку и выглядывал в маленькое оконце каретного сарая, расположенное под самым потолком. Это было даже не окошко, а скорее форточка,