по кромке воды. Карету мотало из стороны в сторону, галька летела из-под колес, измотанные лошади были в пене, но Гальванюс не обращал на это никакого внимания.

Берегом речки они ехали долго. Чуткий на неприятности Альберих проснулся, высунул голову в окошко, прорезанное в дверце, и громко поинтересовался, в чем дело. Гальванюс лишь отмахнулся — потом! Голова Альбериха исчезла

Речка привела их к другому мосту другой дороги. Гальванюс заставил лошадей подняться на дорожное полотно — и карета покатила наезженной колеей. Но в обратную сторону, в сторону Кентаврийских равнин.

Тут уж Рету не сдержался и заорал:

— Вы перепутали! Мы же не туда едем!

— Ничего я не перепутал, — спокойно отозвался Гальванюс — Мы едем куда надо. Нам нужно день продержаться, а потом голем рассыплется, снова станет землей. А он малость туповат, хотя в бою и страшен. Может, и не сообразит головой своей глиняной, что мы ушли с тракта Хозяин бы его сообразил, но он, хвала Всевышнему, запаздывает.

Лошади скоро встанут, нам нужно укрытие. Хотя бы такое, — он показал кнутом вперед.

Рету увидел, что они подъезжают к выстроенному из камня зданию, окруженному деревянными галереями, складами и сараями.

— Лавка торговца Доминика, — объяснил Гальванюс — Я его даже знаю. Жулик, каких мало. Попробуем прибегнуть к его помощи.

Он натянул поводья, лошади встали. Альберих выбрался из кареты и занялся взмыленными лошадьми, а Гальванюс с Рету слезли с козел и пошли к каменному зданию.

Похоже, подручный королевы Мародеров не лгал. Юркий хозяин лавочки вышел их встречать и с порога начал жаловаться на жизнь, на то, что расходы большие, а доходы маленькие, должников много, а деньги отдавать никто не хочет. А Рету еще в своем городке заметил, что громко на жизнь там жаловались те, кому бы помолчать и порадоваться, как все хорошо складывается.

— Доминик, я тоже рад тебя видеть! — заявил в ответ Гальванюс. — Нам нужен новый экипаж в обмен на этот. И свежие лошади. И все это немедленно.

— Гальванюс, ты сошел с ума, — убежденно заявил торговец Доминик. — Сейчас же не торговля, а сплошной убыток. Что я буду делать с твоими одрами?

— Это лучших коней Кастра ты называешь одрами? — картинно выпучил глаза Гальванюс — Тогда я не удивляюсь твоим убыткам.

Торговец Доминик вспыхнул. И скупо сказал;

— У меня сейчас в наличии один-единственный экипаж. И он тебе не подойдет.

— Показывай! — обрадовался Гальванюс. — А мы уж решим.

Торговец аккуратно запер свою лавочку, не доверяя даже своим подручным, и повел Гальванюса с Рету в одно из строений. Распахнул дверь и ехидно сказал:

— Вот!

В сарае стояла карета, похожая на бутон розы. Розовая, как заря, изукрашенная вдобавок позолотой и завитушками. На такой красоте впору ездить только королевам и только от дворца до театра

— А что… — хмыкнул Гальванюс. — Впечатляет. Шик и блеск!

— Но она не продается, — твердо сказал торговец Доминик.

— А я и не предлагаю купить! — жизнерадостно сообщил Гальванюс. — Давай меняться. Наша-то, может, и не такая розовая, зато крепкая и добротная. Ей цены нет.

— И на экипаж не меняю, — насупился торговец.

— А чего показывал? — разозлился Гальванюс — Издеваешься?

— Я отдам вам эту карету только взамен на одну услугу. — Торговец Доминик прислонился к стенке сарая, видимо, чтобы получить необходимую в разговоре с подручным королевы Мародеров опору. — Деньги и экипажи меня сейчас мало волнуют.

— Ну раз начал, продолжай, — поощрил его Гальванюс — Рассказывай, что там за услуга

— Ты мою лавочку не один год знаешь, — зашел издалека торговец Доминик. — У меня солидное предприятие.

— Солидное, ага..

— Кастр стоит на имперском тракте, я стою на этой дороге, пусть путников по ней и меньше проходит, но зато они разнообразные. И со всяким я уживаюсь, для всякого найду нужный товар.

— Согласен.

— Но в округе появились те, кто начал мне мешать.

— Ну и? — насторожился Гальванюс, сообразив, к чему клонит торговец.

— Раньше такого не было, — растекся в торопливых объяснениях торговец Доминик. — Но потом в горах, что неподалеку, было землетрясение, засыпало горную речку. Под горой озеро образовалось, заболотилось по краям. И на него наткнулась парочка людей-ящеров. Они там обосновались совсем недавно, и месяца не прошло. Но уже перекрыли мне орочью тропу и путь к лагерю наемников Харрада Я отдам тебе эту чудесную карету, если ты убьешь людей-ящеров.

— Это ты сошел с ума, — покрутил пальцем у виска Гальванюс — Я тебе что, наемник?

— У меня нет другого выхода! Они сейчас там гнездо себе совьют, в болоте, скоро вся округа ящерами кишеть будет. И у каждого пара мечей наготове. Они уже всех кур мне извели, да что там куры — позавчера сожрали моего помощника, он по малой нужде с тропы сошел. К наемникам шел, всякой мелочью поторговать. Я теперь по ночам трясусь от страха, всякий раз гадаю, доживу ли до утра. А у меня солидное предприятие. У меня товар, у меня выбор, у меня кредиты. У меня долговые расписки лежат — а если эти зеленые чешуйчатые твари всех моих должников съедят? Разорение вчистую.

— Не части! — подняв руку, остановил его Гальванюс — Я должен с товарищем посоветоваться. Давай так, для начала ты подашь нам завтрак. Хороший. Сытный. Без дураков.

— Это всегда, это пожалуйста, — обрадовался торговец Доминик. — Прошу в едальную палату.

Они вышли во двор, и торговец показал им яркую полосатую палатку, под которой спрятались от дождя и ветра добротно сбитые из толстых досок столы и скамьи.

— А чего в доме столов не держишь? — поинтересовался Гальванюс.

— У меня солидное заведение, но такие клиенты, что столы лучше на улице ставить! — не то пожаловался, не то похвастался торговец Доминик. — Дикий край, дикие нравы. А теперь вот еще и такая напасть. Я вам и лошадей поменяю. И деньжат добавлю. Только помогите!

— Неси еду! — Гальванюс разозлился. — Я же тебе сказал: посоветоваться нужно. Ты-то нас охотно под мечи ящеров подставишь, я знаю. А мне жить хочется.

— Тебя подставишь, — пробурчал себе под нос, уходя, торговец Доминик.

— А вы уже сталкивались с людьми-ящерами? — робко спросил Гальванюса Рету.

— Я что, на дурака похож? — обозлился Гальванюс. — Делать мне нечего, как по болотам шастать. Они сами по себе, я сам по себе. Но штука-то в том, что голем сейчас весь имперский тракт до следующего города отмерит. А мы в него не въезжали — это привратная стража подтвердит. Тогда он вернется, до развилка дойдет и эту дорогу проверять начнет. Или хозяин его. Нам до полуночи продержаться — пока эта махина опять в комья земли не рассыплется. Хоть в горах, хоть в болотах. А Доминик этот пусть и пройдоха, но укрыть наше имущество может, у него тут такие подвалы — дракона спрятать можно. И он будет помалкивать, если мы за ящеров возьмемся. Ему нет резону нас ассасинам сдавать: ну похлопают его по плечу, монет даже отсыплют в лучшем случае. А ночью ящеры к лавке подкрадутся — и ам, нету торговца Доминика. Так что надо подумать.

— А зачем нам экипаж менять?

— Слишком засвечен. Гардарус ведь его видел, когда со своими телегами в «Буйный кентавр» вперся. А у него глаз цепкий, он теперь эту колымагу из тысячи узнает. А нам лишний риск ни к чему.

— Я там надрываюсь, а они тут в ус не дуют! — раздался возмущенный вопль.

В полосатую палатку вошел злой Альберих.

— С этого старого плута взятки гладки, но ты-то, Рету! Ты — юный, неиспорченный миром паладин добра и света!

— Чего? — опешил Рету.