l:href='#n_591' type='note'>[591]
Административный контроль за ценами еще позволяет удерживать инфляцию в подавленной форме, цены растут, но темпами существенно меньшими, чем денежное предложение. Но финансовая база гиперинфляции уже сформирована. Из записки Председателя Госбанка СССР – в Совет глав правительств – членов экономического сообщества: «Эмиссия наличных денег за 11 месяцев т. г. составила 102,4 млрд. руб., что более чем в 4 раза превышает показатели соответствующего периода прошлого года… В результате этого на руках у населения и в организованных формах сбережений за январь-ноябрь 1991 г. дополнительно накопилось 225 млрд. руб… что на 167 млрд. руб. больше, чем за 11 месяцев1990 г, Прирост остатка наличных денег у населения за январь-ноябрь 1991 г. составил 98,6 млрд. руб. (против 24,1 млрд. руб. за соответствующий период 1990 г.)».[592]
К концу 1991 г. одной из важнейших проблем в области денежного обращения в СССР становится неспособность Гознака печатать деньги в масштабах, которые требуются для удовлетворения нужд Госбанка. В. Геращенко – М. Горбачеву (ноябрь 1991 г.): «Физический объем розничного товарооборота в январе-сентябре 1991 года сократился против соответствующего периода 1990 года на 12%, розничные цены на товары повысились в 1,7 раза. Потребительский рынок характеризуется дефицитностью практически по всем видам товаров, растет неудовлетворенность спроса на товары и услуги, усиливается спекуляция. В результате этого на руках у населения и в организованных формах сбережений на январь- октябрь 1991 года дополнительно накопилось 159,3 млрд. рублей… Прирост остатка наличных денег у населения за январь-октябрь 1991 года составил 81,5 млрд. рублей (против 20,3 млрд. рублей в соответствующий период года). Таким образом, разрыв между денежными доходами и расходами населения увеличивается с каждым месяцем… Гознак не может обеспечить выполнение повышенных заказов Госбанка СССР на изготовление банкнот, так как производственные мощности бумажных и печатных фабрик Гознака перегружены, работа на них в 1991 году практически ведется в три смены… Прирост остатка денежных средств, принадлежащих населению, ожидается в размере 250–280 млрд. рублей, что в 3,2–3,3 раза больше, чем в 1990 году. Количество наличных денег в обращении к концу 1991 года может достигнуть 270 млрд. рублей, прирост за год составит 110–140 млрд. рублей… Совокупная денежная масса оборота за 9 месяцев текущего года увеличилась с 989 млрд. рублей до 1661,2 млрд. рублей, то есть на 672,2 млрд. рублей или на 70,2%… Более половины денежной массы, находящейся в обороте, направлено на покрытие внутреннего государственного долга и расходов бюджетного характера. Государственный внутренний долг банкам составил на 1 октября текущего года 843,7 млрд. рублей н увеличился против 1 января текущего года на 325,1 млрд. рублей нли на 62,7%. […] Одной из основных причин ухудшения состояния денежного обращения в году являются растущие дефициты бюджетов республик и центра, которые оцениваются в совокупности за 1991 год в размере около 300 млрд. рублей. Республики как бы соревнуются в размерах дефицитов своих бюджетов, проявляя повышенные требования на наличные деньги. Усилия Госбанка СССР по регулированию массы денег в обращении не дают необходимых результатов, так как банковская система фактически разобщена, национальные банки республик в ряде случаев не выполняют рекомендации Госбанка СССР и проводят свою политику, противоречащую интересам стабилизации общей денежной единицы».[593]
Помощник Президента СССР А. Черняев в своем дневнике: «Госбанк закрыл все платежи: армии, чиновникам, нам, грешным. Остаемся без зарплаты».
В ходе опроса, проведенного ВЦИОМ в ноябре 1991 г., на вопрос: «Как вы думаете, мы переживаем сейчас самые тяжелые времена, или они позади/впереди?» 69% респондентов ответили, что они еще впереди, 21% – что мы их переживаем сейчас. ВЦИОМ осенью 1991 г. предупреждает власти о масштабах возможного социального протеста, рисках потери контроля над ситуацией в стране, о том, что царящая среди населения «латентная паника» может перерасти в настоящий социальный взрыв.
Министерство внешнеэкономических связей СССР 29 августа 1991 г. информирует Председателя Комитета по оперативному управлению народным хозяйством СССР, что Внешэкономбанк прекратил выдачу гарантий по кредитным обязательствам СССР на закупленное импортное зерно, что это может привести к остановке его отгрузки и прекращению снабжения зерном предприятий страны.[594]
В разговоре с послом Великобритании в СССР в конце августа 1991 г. М. Горбачев так описывает валютно-финансовое положение Советского Союза: платежи по долговым обязательствам на следующие 4 месяца 1991 г. составляют 17 млрд долл. Экспорт за этот период оценивается в 7,5 млрд, еще 2 млрд долл. можно мобилизовать за счет согласованных кредитных линий. Разрыв между потребностями и возможностями составляет 7,5 млрд долл. Он просит страны Запада о 2 млрд. новых кредитов, которые необходимо предоставить в течение нескольких недель, о реструктуризации советского долга, упоминает о том, что Советский Союз нуждается в немедленной помощи в поставках продовольствия и медикаментов. В ходе этой беседы он еще раз повторил цифру в 100 млрд долларов, которые Запад потратил на войну в Заливе. Посол Р. Брейтвейт пообещал доложить о произошедшем разговоре своему руководству, но, как он сам пишет, без большой надежды на успех.[595]
Прокламированный золотой запас Госбанка СССР к середине 1937 г. составлял 374,6 т. После этого его пополнение было прекращено, а сам он передан на баланс Наркомфина СССР. С конца 1930-х годов данные о его объеме были секретными. Председатель правления Госбанка СССР В. Геращенко 15 ноября 1991 г. – Президенту СССР М. Горбачеву: «В октябре с. г. было заявлено, что официальные золотые резервы страны составляют всего около 240 тонн. Объявленный уровень официальных золотых резервов, являющихся одним нз важнейших показателей кредитоспособности страны, по мнению специалистов, не соответствует статусу великой державы и ведущей золотодобывающей страны. Сообщение о величине золотых резервов СССР вызвало недоумение среди специалистов на рынке золота, которые ранее оценивали их в 1000–1300 тонн».[596]
На фоне нарастающих валютных трудностей Советского Союза в кризисную ситуацию попадают советские банки, работающие за рубежом. А. Бутин, исполняющий обязанности финансового директора Моснарбанка – в Правительство Российской Федерации; «Трудности в привлечении средств с межбанковскою рынка Моснарбанк начал испытывать с середины 1990 года. Банк также был вынужден создавать в крупных размерах страховые резервы против задолженности бывших соцстран (Болгарии, Венгрии, Югославии). В этот же период ои был взят Банком Англии под особый контроль. [..] В 1991 году положение банка резко ухудшилось. Отток депозитов достиг сначала 40%, а затем и 75%. Продажа активов не могла в достаточной сумме и в короткие сроки решить проблему».[597]
К концу 1991 г. банкротство советской зарубежной банковской системы становится очевидной и почти неотвратимой угрозой. Представители коммерческих банков СССР за рубежом – Б. Ельцину (декабрь 1991 г.): «Сеть коммерческих банков за рубежом включает в себя банки в Австрии – Донау-банк, Великобритании – Московский народный банк (основан в 1915 г.), Германии – Ост-Вест Хандельсбанк, Люксембурге – Ист-Вест Юнайтед банк и во Франции – Коммерческий банк для Северной Европы (Евробанк) (основан в 1921 г.). Эти коммерческие банки имеют отделения в Сингапуре и в Берлине, а также целый ряд дочерних лизинговых, консультационных, торговых и других специализированных фирм, как на территории России, так и за границей. Совокупный баланс всех вышеуказанных банков составляет 9,7 млрд. долл. США. […] Возникает риск ареста кредиторами Внешэкономбанка СССР денежных средств, размещаемых им в иностранных байках, в том числе в наших зарубежных банках. Эти и другие факторы, в частности, острая нехватка ресурсов в некоторых из зарубежных банков, обострившаяся в связи с неплатежами СССР, делают реальной перспективу официального банкротства этих банков. […] Банкротство банков обязательно повлекло бы за собой цепь банкротств других зарубежных коммерческих организаций, обслуживаемых этими банками, осложнило бы работу пароходств, Аэрофлота, привело бы к потере личных средств наших сограждан, открывших банковские счета. Капиталы банков были бы безвозвратно утеряны».
Из дневника помощника Президента СССР М. Горбачева А. Черняева: «Явлинский сообщает, что 4 ноября Внешэкономбанк объявляет себя банкротом: ему нечем оплачивать пребывание за границей наших посольств, торгпредств и прочих представителей – домой не на что будет вернуться… М.С. поручает мне писать Мейджеру, координатору „семерки“: „Дорогой Джон! Спасай!“…».
Время меняет видение ситуации. Вот что пишет о тех же реальностях Г. Явлинский 12 лет спустя: «Финансовая стабилизация, которая ценой огромных социальных жертв и деформаций, в том числе ценой
