казались просто сумасшедшими, но потом выяснилось, что он прав. Ты знаешь о Космическом законе — представь себе то, что ты хочешь, и оно войдет в твою жизнь. Неужели из-за нашей аварии Космический закон изменился? И, если я представлю себе что-то очень и очень важное, оно все же не сбудется?

Наконец он сдался и сказал с улыбкой: «Космические законы не меняются».

Я сжала его руку.

— А мне было показалось, что ты хочешь меня остановить.

— Никто на земле не в силах остановить Лесли Парриш. С чего ты взяла, что на это кто- нибудь здесь отважится?

Пришла пора прощаться. Я обняла их и расцеловала.

— Я люблю вас, — сказала я, кусая губы, чтобы не разреветься. — И всегда буду любить. Мы ведь еще встретимся, правда?

— Ты и сама знаешь, — сказал Ронни. — Еще увидимся и поболтаем.

Я раньше не верила, что все это может случиться. Я по натуре скептик. Конечно, я надеялась, что Ричард прав, и мы живем не один только раз. Теперь я знала это наверняка. Я знала и то, что придет день, и мы с Ричардом вместе войдем в этот свет любви. Но не сейчас.

В возвращении к жизни не было ничего невозможного, это было довольно просто. Как только я пробилась сквозь стену нашего предубеждения, что нельзя сделать невозможное, я увидела картину мира вблизи, словно тот ковер, о котором говорила Пай. Перебирая его по ниточке, продвигаясь шаг за шагом, я, как фотограф, подбирала нужный мне фокус.

И я нашла Ричарда в одном из альтернативных миров, который он по ошибке принял за настоящий. Он лежал на моей могиле, окруженный непробиваемой стеной горя, и не чувствовал, что я рядом.

Я билась в эту стену: «Ричард…»

Не слышит.

— Ричард, Я здесь!

Он рыдал на моей могиле. Но ведь мы договорились — никаких надгробий!

— Любимый, я ведь день и ночь рядом с тобой. Нас разделяет только твоя вера в нашу разлуку.

Цветы на могиле говорили ему, что смерть призрачна, а жизнь непобедима, но он их тоже не слышал.

Наконец он поднялся и побрел в дом. Стена горя заслонила от него закат, кричавший ему, что ночь — это время, когда мир готовится к грядушему рассвету. Он вынес свой спальный мешок не веранду.

Сколько раз надо крикнуть, чтобы человек услышал правду? Разве это был мой муж, мой дорогой Ричард, веривший в то, что в мире все не случайно и падение листа и рождение галактики? Да он ли это лежал под осенними звездами и стонал от горя?

— Ричард! — воскликнула я. — Ты абсолютно прав! Наша авария не случайна! Перспектива! Ты уже знаешь все, что надо для нашей встречи! Помнишь? Сосредоточься!

И вдруг он грохнул кулаком по столу, придя в ярость от того, что он сам засадил себя в темницу.

— Не сдавайся, — закричала я. — Наши путешествия не закончены. У нас… так много впереди. Ты можешь все изменить прямо сейчас! Ричард, любимый, СЕЙЧАС!

Окружающая его стена пошатнулась и начала трескаться. Я закрыла глаза и изо всех сил сосредоточилась. Я представила, что мы сидим вдвоем в кабине Ворчуна, летящего над бескрайней картиной судеб, я почувствовала, что мы вместа. Нет ни печали, ни горя разлуки.

И он тоже это почувствовал и потянулся к ручке газа. Закрыв глаза, он напряг все свои силы, чтобы сдвинуть этот рычаг.

Словно освободившись от дурмана, он вздрогнул и уперся в свои железные предубеждения. Они дрогнули.

Мое сердце заколотилось. Я бросилась на помощь.

— Любимый! Я жива, я не умирала! Мы вместе!

Стена рухнула. Мотор Ворчуна чихнул и завелся. Стрелки приборов зашевелились.

Ричард избавлялся от того, что он принимал за реальность. Он отказался верить в то, что мы разбились. Несмотря ни на что, он отказался верить в мою смерть.

— Ричард! — закричала я. — Это правда! Поверь! Мы можем лететь дальше!

Он рванул ручку газа, мотор взревел, поднялась водяная пыль.

Как я счастлива была его видеть! Он открыл глаза в ту секунду, когда Ворчун поднялся в воздух. Наконец мы оказались в одном мире, и я услышала его голос:

— Лесли! Ты вернулась! Мы вместе!

— Риччи, дорогой мой! — воскликнула я. — У тебя получилось, я люблю тебя, У ТЕБЯ ПОЛУЧИЛОСЬ!

Пока Ворчун набирал высоту, мы сидели крепко обнявшись.

— Лесли! Я не сплю! Ты жива!

Она не погибла, не лежала в сырой земле, она сидела рядом, сияя, словно восходящее солнце. И привиделась мне не эта встреча, я те долгие месяцы, когда я скорбел о ней в альтернативном мире, решив, что она умерла.

— Без тебя было… — задохнулся я. — Жизнь замерла. Все потеряло значение! — Я дотронулся до ее лица. — Где ты была?

Она засмеялась сквозь слезы.

— Я была с тобой. Когда мы начали тонуть, я видела, как ты нырнул. Я думала, ты ищешь свою куртку, и просто не поверила своим глазам, когда ты достал мое тело из самолета. Я была возле тебя, но ты видел не меня, а мое тело!

Она была рядом!

Мы вместе так много узнали, почему же я внезапно все забыл и принял видимый мир за истинный? Ведь увидев ее мертвой, я сразу сказал НЕТ! Одно слово в момент истины. Почему же я не прислушался к самому себе? Все могло бы быть иначе, если бы я сразу отказался верить в эту ложь!

— Я мог бы тебе помочь, — сказал я, — если бы не позабыл об истине…

Она покачала головой.

Только чудо могло заставить тебя не поверить в то, что ты тогда увидел. А потом тебя окружала стена печали, и я не могла до тебя достучаться. Если бы я поторопилась, я, наверное, успела бы…

— Слабак! Такое испытание, а я позорно провалился!

— Вовсе нет! — она снова обняла меня. — Ты был великолепен! Несмотря ни на что, ты сумел отказаться от видимого мира, завести Ворчуна и вытащить нас оттуда, ты хоть это понял? У тебя получилось!

В мире-где-она-умерла я так быстро начал забывать ее голос, ее лицо, что сейчас я словно заново встретил свою любовь.

— Я хочу тебе столько рассказать! — воскликнула она. — За этот час я…

— Какой час, любимая? Прошли месяцы! Ровно сто дней!

— Нет, Ричи, часа полтора от силы! — она удивленно посмотрела на меня. — Я ушла прямо в разгаре… — Она осеклась и ее глаза блеснули.

— Я видела Ронни! Он совсем не изменился. И Хай, тоже! Он первым ко мне подошел и сказал, что все в порядке, и мы с тобой в любом случае скоро встретимся. А сразу после