подружкой из кельтов. Зажигательная девчонка – ее звали Морриган, – умела превращаться в птицу. Офигительный фокус в постели, правда? Так вот, Морриган была трехлика, и, хотя она считалась богиней войны, я не могу отнести ее к злым или добрым созданиям. Она что-то такое нейтральное. А свиное рыло... я пытаюсь его вычислить, но образ этого типа постоянно ускользает от меня угрем. Мы в XXI веке излишне подвержены влиянию масскультуры... думали, что, как в «Пиле», это – маска. Нет. Полагаю, совсем не маска – а настоящая, живая морда.

Тарантул в ужасе прижал к восьми глазам четыре ноги.

– Тот, кто в реале обладал в кельтском эпосе свиным рылом, вообще не мог разговаривать. – Дьявол задумчиво перебирал пальцами мягкий песок. – Он лишь издавал нечленораздельные звуки. Значит, парень способен трансформироваться, менять свою внешность – таких в мифологии всего трое. Собственно, одна из них Морриган, остается выбрать между двумя.

Паук хотел еще кое о чем спросить, но не успел – монитор открылся неожиданно, слева от него. Он удивился, какого качества было изображение Свиньи, – очень четкое, профессиональное, словно на экране HD-телевизора. Виден каждый волос.

– Молодец, – обратилась Свинья к Сатане на старокельтском языке.

Монитор внезапно подался н а з а д – тарантул отпрыгнул, в первобытном ужасе зарываясь в песок. То, что он принял за HD-экран, оказалось дверью с прозрачным пластиковым стеклом – позади которой находилась Свинья.

Существо вошло в комнату грузно, но тихо – его ноги по щиколотку утопали в песке. Как и Сатана, визитер был одет в черное: кожаную куртку-«косуху», рубашку с надписью The End, сапоги и кожаные штаны, явно содранные с метал-музыканта.

«Есть у нас один парень, он может находиться только в коже животных – иначе телу жарко», – вспомнил Дьявол слова Морриган, и ему на момент вдруг стало оченьочень весело. Люцифер даже не подумал подняться – продолжил возлегать на песке, как курортник на карибском пляже: цепь от копыта уходила вниз, под кадку с засохшим кактусом.

Подойдя к нему, Свинья остановилась. С пятачка срывались тяжелые капли, она не дышала, а хрипела – точно за ней кто-то гнался.

– Настало время для личного разговора, – хрюкнуло существо. – Я много слышал о тебе. Говорят, ты очень умен. Если так – назови мое имя.

Паук мало что понимал. Забившись за фонтанчик, он в страхе прислушивался к разговору на чужом наречии – при создании Дьявол не наделил Ивана Люциферовича мультилингвистическими способностями. Тарантул увидел, как Сатана засмеялся. Звякнув цепью, он сказал Свинье какое-то слово.

Как показалось пауку, в этом слове было ровно семь букв...

Мы удобно расположились на пьянку в одном из кабинетов института. Кажется, раньше здесь сидел академик. Или профессор. Хрен знает, я не разбираюсь в их регалиях – демоны от природы плохо учатся. Но по-любому – просторная такая комнатка, хотя и без света: поработали лапы мародеров – даже лампы с потолка унесли, торчат обесточенные провода. Болтаем при огоньках свечей, горящих на остатках мебели, – романтика.

Ладони зажили от ожогов, да и Аваддон порядком пришел в себя. Сидит на уцелевшем столе (стульев нету) и рисуется, сволочь, перед девками – то так черные крылья сложит, то эдак. А мне и удивить нечем – ни рогов, ни хвоста, одна харизма инфернальная.

Оля сразу на меня запала, а Полину, похоже, интересует Аваддон. Оля – это брюнетка из той «половины АББы», что наткнулась на нас в фойе после битвы с фомори. Деловая такая, ухоженная дама с короткой стрижкой, маленькой грудью, глазами робкой антилопы – похожа скорее на студентку, чем на ученого.

Поначалу мы приняли обеих за фрейлин двора маркизы де Помпадур – еще бы: пышные платья на китовом усе, кружева, вырезы (о! очень-очень симпатичные вырезы), веера. Однако нас сразу же разочаровали – в хорошем смысле слова. Девушки работают в Институте космических исследований (одна три года, а другая пять) – младшие научные сотрудники, изучают данные по Луне. Переоделись же они в средневековые платья просто потому, что им так нравится ходить, – обменяли у французских дворян на деловые костюмы.

Да, в этом одна из редких прелестей Апокалипсиса. Ты можешь напялить на себя все, что угодно, гулять в таком виде по улицам, приходить в офис, и никто не шарахнется в сторону, как от шизика. На Ленинском проспекте, Арбате, Остоженке кого мы только не видели. Индейцы чероки в орлиных перьях, со скальпами у пояса. Рыцари в полном боевом облачении – если рота идет по улице, лязг, как от вагона, набитого пустыми ведрами. Человекягуар – жрец ацтеков, с пришитой к телу наживо (!) звериной шкурой. Паганини в «жабьем» камзоле, яростно терзающий струны скрипки перед толпой угрюмых эмо – нуууу, этот, как в песне «Машины времени»: «Даже в морге он будет играть». Правда, к «Машине» это уже не относится. Она ближе к Апокалипсису больше была известна рецептами салатов, нежели хитами.

Полина откуда-то притащила шампанское, сразу четыре бутылки. Вот это меня просто порвало! Я далеко не первый раз в Москве, но убивает факт: даже во время Апокалипсиса русские умудряются доставать выпивку из-под земли, как арабы нефть. Открыли уже третью. Да, я, демон, люблю крепкие напитки (другое не берет), но можно попить и лимонадику.

Оля сидит у меня на коленях, шуршит платьем, обнимает за шею. Орден тому, кто изобрел шампанское. Одна бутылка заменяет неделю самых пылких ухаживаний.

– Скажи, – шепчет она мне, слегка трогая ухо языком, – сколько тебе лет?

– Так примерно пять с половиной тысяч, – хвастаюсь я и вижу восторг в ее глазах. – Сложновато, когда живешь вечно, – на третьей сотне уже перестаешь отмечать дни рождения: гости теряют сознание от жары – столько черных свечей приходится впихнуть в торт! Но приятно осознавать, что много видел. Начинал с колесниц и стрел, а дожил до ноутбуков и айфонов.

– Ух тыыыыыыыы!

Надо же, игристое вино действует на ученых дам так же, как на пэтэушниц: забывают половину слов, остаются одни инстинкты.

– Сатану ты тоже лично видел, Агарес? Он правда с рогами?

Я глотаю безвкусное шампанское – из средневекового кубка.

– Расставались только на ночь, да и то не всегда, – с ленцой отвечаю я, полуприкрыв глаза. – Он без меня ничего не мог, такой я эффективный менеджер. Сначала Восточным сектором Ада управлял, а потом и Западным – у меня бесы носились, как суслики. Насчет рогов – ну, зависит от обстановки. В принципе, Дьявол может быть каким пожелает. Он являлся и в виде гламурного красавца, и в образе козла, обращался в большую собаку, становился пуделем, перед которым стоит корзина, полная горящих углей