Вторым пришел Константин Иванович — он спокойно сходил на работу и вернулся с нее под вечер. Совершенно не волнуясь, он поставил машину под окнами и пошел в подъезд. Дверь он только прикрыл, не закрыл — потому что должен был прийти и я.

Третьим появился я — придя с работы, я громко топая поднялся на свой этаж, сильно хлопнул дверью — а потом на цыпочках поднялся этажом выше и вошел в квартиру Константина Ивановича, аккуратно заперев за собой дверь….

Передвигаться мне и Варяжцеву пришлось в буквальном смысле слова на четвереньках — за окнами могли следить и появление в окне силуэта кого-то другого, кроме хозяина квартиры сразу спугнуло бы злоумышленников. Поужинав на полу бутербродами и выпив несколько чашек крепчайшего кофе, чтобы не заснуть, мы разбрелись по местам…

— Поверить не могу, что согласился на весь этот бред… — проворчал Константин Иванович, лежа в туалете…

— Тихо…

Места мы распределили так: Павел Степанович устроился в большой комнате, рядом с самой стеной, вроде как изображая собой спящего на диване хозяина квартиры. Его задача была самой сложной — лежа на диване укрывшись покрывалом не заснуть гораздо сложнее, чем лежа на холодном кафеле в санузле. Но Варяжцев заверил нас, что не заснет. Был еще вариант проникновения через окна — но это уже для детективов. У них же есть специалист по дверным замкам Горденко — с ним они точной пойдут через дверь. Глазко залег в санузле, а я — на кухне. В случае чего мы должны были пропустить злоумышленников в комнату и заблокировать им путь к отступлению. С Константином Ивановичем у нас на двоих был один пистолет Макарова и одна обойма к нему. После размышлений, пистолет взял Глазко по соображениям «как бы чего не вышло»…

Лежать тихо было сложно — надо было контролировать, не заснул ли на посту твой сосед — и делать что-то чтобы не заснуть самому. Заряд бодрости от кофе уже закончился, запасы стойкости тоже подходили к концу. Хотелось вздремнуть ну, хотя бы пятнадцать минут, перед глазами плавали какие-то разноцветные круги, в ушах шумело. В голове ворочалась разная бессмыслица…

— Константин Иванович?

— Да…

— Сколько будет дважды два плюс два и минус два?

— Да иди ты…

— Тихо!

Показалось или нет? Как будто мышь скребется…

Не показалось — в прихожей что-то едва заметно похрустывало. Вскрывают замок…

— Внимание!

Теперь самое главное — не спугнуть, чтобы те, кто пришел не ломанулись назад как лоси. Надо, чтобы они спокойно прошли к комнате — там для них небольшой сюрприз приготовлен…

Беззвучно — почти беззвучно открылась дверь. Я подался назад, приготовился к броску. Ничего не видеть, что происходит в темном коридоре, было страшно — но если они увидят — будет хреново, все сорвется. Надеюсь, то чуть приоткрытая дверь санузла ни на какие размышления их не наведет…

Все произошло быстро и внезапно — вдруг в большой комнате послышался приглушенный грохот — на пол со всей силы упало что-то большое и очень тяжелое. Описывать то, что было дальше сложно — все как в калейдоскопе. Константин Иванович успел первым, несмотря на возраст — а у меня, когда я поднимался с пола, проскользнула нога, я потерял равновесие и промедлил пару секунд. Глазко выскочил в коридор, с разбега припечатал кого-то к стенке — тут в них со всего разгона врезался я, и мы повалилсь на пол в тесной прихожей. Я оказался сверху, схватил чью-то руку…

— Не меня держи… — донеслось снизу, оказалось, что я схватил за руку Константина Ивановича. В комнате тоже слышалась возня, что-то упало…

Поняв, что толку так не будет я попытался встать — тут кто-то подсек меня под ноги, и я снова грохнулся в живую кучу-малу…

— Твою мать, б. ь!!! — уже не сдерживаясь заорал в голос я

Не поднимаясь, я скатился с намертво сцепившихся в рукопашной схватке мужиков, оказался на полу. Снова перекатился — и оказался по моим расчетам как раз в том самом месте, где должен был быть выключатель — во всех квартирах они устанавливались одинаково. Пальцами нащупав знакомую изогнутую пластмассовую деталь я нажал на нее что есть силы — и коридор ярко осветился…

— Лежать! Лежать, сука!

Варяжцев уже справился со своим «клиентом» — и теперь держал под прицелом Стечкина того, кого пытался удержать на месте Глазко…

— Лежать, пришибу!

Щелкнули наручники — Константин Иванович позаимствовал на всякий случай пять пар у царандоевцев. Варяжцеву своя пара не понадобилась — своего противника он просто вырубил…

— Сука! — сделав шаг вперед, Варяжцев с размаха пнул Горденко по лицу, разбив нос — я сейчас вас обоих! Суки!

— Довольно! — крикнул поднявшийся на ноги Глазко

— Да пошел ты! — на Варяжцева было страшно смотреть — он моего друга убил, сейчас я его завалю. Сука!

Горденко попытался отползти — но Варяжцев ударил его снова…

— Уймись! Уймись твою мать! — Глазко стал у него на пути, заслонив собой лежащего Горденко. Тот бросил взгляд на дверь — но там стоял я, а руки у него уже были в наручниках Не вырваться…

— Нет, я что должен их — в задницу целовать!?

— Уймись! — заорал Глазко — Сергей, дверь закрой нах..!!!

Человек на полу в большой комнате стал подавать признаки жизни. Я захлопнул дверь на лестницу — пока не сбежались соседи, стены тонкие, подумают, что пьяный дебош.

— Нет, ну суки… — полковник Варяжцев уже остывал….

И тут я понял — спектакль! Классический — добрый следователь — злой следователь. И хотя мы об этом не договаривались — но старый лис розыска Глазко все с ходу просек и подыграл Варяжцеву на самом высоком уровне. Ай, красота. Профессионализм есть профессионализм…

В комнате, Глазко достал еще одну пару наручников, надел на приходящего в себя человека…

— Сергей! Тащи этого сюда…

Я поднял Горденко, тот тяжело повис на мне…

— Сергей, ты что творишь… — выдохнул он

Ничего не отвечая, я вывел его в большую комнату, где уже тоже горел свет…

— Присаживайтесь! Рядком присаживайтесь!

— Что за произвол! — в голосе второго говорившего не было никакого акцента, да и на грузина он не был похож. Кто же это?

— Произвол… — Варяжцев поднял пистолет — сейчас я покажу тебе, что такое произвол!! Хочешь?!

— Павел Степанович! — выкрикнул Глазко — хватит, в конце концов! Идите на кухню, воды выпейте. А ты, Сергей, обыщи их. Только аккуратно…

Когда я обыскивал, Константин Иванович переместился к окну — чтобы я не перекрывал ему линию огня. Ожидать можно было всякого — ведь Михеева же они как-то убили. Но оружия что у Горденко что у второго не было — не было даже перочинного ножа. У обоих было метров по пять крепкой веревки, а у второго — еще и склянка какая-то, закрытая закручивающейся крышкой. Склянка из коричневого стекла, в таких бывают лекарства…

— Дай-ка… — появившийся в комнате Варяжцев забрал у меня склянку, осторожно открыл, вдохнул так как учат на уроках химии, не сунув нос в склянку, а приблизив ее к носу и помахав двумя пальцами — хлороформ…

В этот момент меня впервые посетила мысль, что что-то не то…

— Рассказывай, Харава… — уже более мирным тоном сказал Варяжцев, перейдя к окну…

— Вы не имеете права!