Стоян и Искрен как будто ждали этих слов, в миг, подняли головы, и, заулыбавшись, закивали, сказав:

— Ага, ваша милость… Будем, будем гулять-то…

— Святозар, — поправил братьев Керк, — Уж если вы меня возьмете на гулянье, то зовите просто Свя-тозар.

— Хорошо, — пробасил старший Стоян, и искоса поглядев на отца, добавил, — Пока еще избу для гуляний не выбрали, но завтра Искрен с ребятами пойдет к бабке Умиле, она нам каждый год свою избу предоставляет для посиделок. Так, что дня через два все будет точно известно. А я, тебе, — и запнувшись, и беспокойно глянув на отца, который возился около лошади Тура, добавил, — Приеду к тебе, Святозар, во дворец и все расскажу.

— Ну, что ж, Стоян, тогда я буду ждать тебя, — согласно кивнув, сказал Керк.

Керк сел на коня, а братья вновь вытянулись, как по команде в струнку, и выехал со двора сле-дом за Дубыней и Туром, да на прощание, махнув им рукой.

Возвращаясь обратно во дворец, Керк благодарно думал об отце, который позаботился о другах для него. Ехавший рядом Дубыня, некоторое время молчал, поглядывая в сторону Керка, а потом спросил:

— Святозар, ну как тебе мои сыновья?

Керк улыбнулся, посмотрел на наставника и ответил:

— Очень уж они на тебя похожи, словно одно лицо. Видно сразу, что подобно отцу будут доблест- ными ратниками.

Дубыня удовлетворенно хмыкнул в бороду.

— А, я и не знал, Дубыня, что у тебя семья есть и такие славные сыновья, — добавил через некоторое время Керк.

— А, то, как же, Святозар, конечно есть семья. И супруга и дети. Это ведь мои старшие Стоян, Ис- крен, Молчун. А у меня еще и помельче имеются, как раз для дружины Тура, — и он бросил довольный взгляд на Тура, — Остромиру двенадцать лет, Путиславу одиннадцать лет, Разумнику девять лет. И еще у меня Святозар дочь есть Рада ей всего лишь третий год пошел, — наставник на миг прервался широко, счастливо улыбнулся, и досказал, — Вот как Святозар, шестеро сыновей и дочь.

— Значит ты, счастлив, Дубыня? — радуясь за наставника, осведомился Керк.

— Счастлив… Наверное, Святозар, счастлив. А, что ж. Я в свое время хорошо и славно бился, защи- щая мою любимую Родину, много видел чудес, а теперь вот сыновья мои жить будут, род мой продолжать. Я ж вроде как дерево, рос, цвел и наконец, завязался плодами. Да человеку так и положено жить. А без плодов, что ж человек, не человек он, так сухая ветвь.

Керк был еще слишком молод, чтобы понять всю мудрость слов Дубыни, но почувствовал глубокий смысл в словах наставника.

Вечером в светлой комнате Керк раскрыв книгу, изучал очередной заговор, когда в комнату вне-запно вошел отец. Керк привыкший к тому, что теперь самостоятелен в занятиях по магии поднял голову и вопросительно посмотрел на правителя, все еще обдумывая слова заговора, а потом вдруг резко поднялся, проявляя уважение, да почтение к отцу, и добавил:

— Отец, прости, что сразу тебя не приветствовал.

— Что, — улыбнувшись, спросил правитель, — Интересный заговор нашел, — и когда Керк утвердительно кивнул головой, махнул рукой, разрешая Керку сесть, а сам сев напротив, добавил, — Но я пришел поговорить с тобой вовсе не о магии, в которой я как посмотрю, ты и так преуспеваешь.

Правитель замолчал, с нежностью посмотрел в глаза сыну и спросил:

— Ну, что, Святозар, ты сегодня познакомился с сыновьями Дубыни.

— Да, — коротко ответил Керк.

— Ну, и как они тебе. Что ты о них думаешь?

— С виду они, отец, славные ребята. Ну, а судить о них пока рано.

— Что ж разумно, ты говоришь, Святозар, — согласившись, сказал правитель, — Но я не просто так тебя с ними познакомил. Знаешь, в народе говорят: ' Каков отец, таков и сын'. Дубыня — это самый славный воин в моей дружине, один из ближайших моих другов, поэтому я выбрал его в наставники своим сыновьям: тебе, Эриху и Туру. Но скоро ты станешь наследником престола, а значит, сможешь набрать свою дружину, ближайших людей, на которых сможешь всегда опереться. Вот я и подумал, про сыновей Дубыни, я уверен, что это будут смелые и преданные други. Конечно выбор за тобой, после праздника в честь Бога Коляды молодые люди, смелые и храбрые, будут устраивать состязания на Ратном дворе. Самые лучшие, победители, могут быть отобраны в твою дружину. Но ты сам будешь ее набирать и отбирать тех или иных по своему усмотрению. Однако я повторюсь, присмотрись к сыновьям Дубыни.

— Хорошо, отец, — кивнув головой, ответил Керк, но немного подумав, спросил, — Отец, а сколько людей я могу набрать в свою дружину?

— Ну, пока, немного лишь человек двенадцать. А, что? — удивился вопросу сына правитель.

— Это хорошо, что двенадцать. Потому что я хочу оставить там место для своих братьев: Сема и Леля. Ведь насколько я знаю, ты их уже отправил в город Святоград, к воеводе Горазду.

— Что ж Святозар, я выполнил, что обещал и отправил Сема и Леля на обучение, но если Сем еще, и может стать неплохим воином, со временем, то Лель…,- и отец замолчал, многозначительно посмотрев на Керка.

— Отец, ты же сам сказал, что в дружине должны быть смелые и преданные. А, я знаю, что Сем и Лель меня очень любят, и мне очень преданы, и может быть иногда это значит даже больше, чем сила. Хотя силы в Семе не меньше, чем в Стояне, старшем сыне Дубыни. А, Лель… — Керк замолчал, обдумывая, как объяснить отцу, в чем сила Леля, — Он знаешь, как прекрасно играет на гуслях, какие песни и сказания знает, заслушаться можно.

— Гуслями бой не выиграть, — качая головой, заметил правитель.

— Это еще неизвестно, чем бой выиграть можно. Иногда и гусли помочь могут. Вот ты отец зна-ешь, как Богомудр бой с нагаками выиграл, а? — и так как отец молчал, Керк договорил, — Ни одной капли крови не пролил. Он гусли заговорил и в стан к нагакам подбросил. Солнце взошло и нагаки стали плясать, солнце ушло на покой, и нагаки без сил упали и уснули. А на утро все повторилось, днем они плясали, ночью обессиленные спали, и так много дней подряд. Пока не послали к Богомудру посланников и те не выпросили мира. Вот как.

Отец звонко засмеялся, да так, что на глазах выступили слезы, и утерев глаза рукой, сказал:

— Сын, ну как можно верить в такое, это ведь сказанье.

— Нет, отец, это не сказанье, это я в книги прочитал.

— Ну, Святозар, значит это поверье, однако я никогда не поверю, что так можно победить врага, — все еще продолжая улыбаться, заметил правитель.

— Почему ты так думаешь, отец, — не унимался Керк, — Знаешь, я теперь после испытания, пройденного в Сумрачном лесу, на поверья по-другому стал смотреть. Так, что кто его знает, может на самом деле, все так и было. Просто Богомудр не только был великим ведуном, но и хорошо играл на гуслях.

— Ну, что ж, хорошо…., убедил, ты меня, сын…, убедил, — согласно кивнул правитель. — Верно, твоему сердцу, виднее кого себе в други выбирать. И еще, сын, я хотел, чтобы ты смог хорошо отдохнуть на празднике в честь Бога Велеса развеяться и погулять, тем более, что пройдя испытание, ты просто это заслужил, поэтому, — и он достал из кармана небольшой мешочек набитый монетами и положил на стол, — Это тебе на гулянье. Но помни, что ты будущий правитель. Гулять гуляй, но голову не теряй. Чтобы не мог потом люд восурский сказать, что наследник неразумен, и потерял свое достоинство.

Керк слушал правителя внимательно, а когда тот закончил, ответил:

— Отец, я всегда участвовал в гуляньях, но никогда не позволял себе ничего недостойного. Будь спокоен за меня, — и подумав, добавил, — Отец, а можно Эриха позвать на гулянье.

Улыбка с лица правителя тут же сошла, он сдвинул брови, вздохнул и сказал:

— Эрих, никогда не участвует в этих гуляньях. Хотя и я, и мой отец всегда веселились на праздниках. Но верно Эрих считает ниже своего достоинства бывать на них. Поэтому не стоит звать его с собой. Если Святозар твое отношение и изменилось к нему, после того, что ты для него сделал. То напомню тебе, Эрих не знает, кому обязан жизнью, а значит, его отношение к тебе не изменилось.