День уже близился к концу, когда Керк вышел на поляну, на которой стояла странная одинокая изба. Вроде как все избы, из деревянных бревен собрана, крыша тесом крыта, да стоит она не на земле, а на двух курьих лапках да повернута к лесу передом, а к Керку задом. Догадался Керк, что вышел он к избе Бабы — Яги, это ту, которую, по поверьям, манила с водилой в ведьму превратили.

Постоял Керк, посмотрел на странную избу, а потом сказал ей: 'Изба, избушка! Стань по-старому, как мать поставила ко мне передом, а к лесу задом'. Избушка послушалась Керка и по-вернулась к нему передом. Помедлил, немного Керк, а затем поднялся по ступенькам и открыв дверь, вошел в избу, и огляделся в ней. По правую от него сторону стоял простой деревянный стол, накрытый чистой скатертью, а слева высилась большая печь, занимавшая половину избы. Около печи на лавке перед прялкой сидела старуха и пряла шерсть. Подняла она голову и взгля-нула на Керка небесно-голубыми глазами. У старухи была белая кожа, длинные, аккуратно убранные, седые волосы и приветливое лицо. Одета она была в белый сарафан. Посмотрел Керк на старуху и понял, что в молодости та была необычайно красивой женщиной и свою былую красоту, не смотря на возраст, все еще сохраняла. Керк поклонился старухе, чувствуя, исходящую от нее теплоту, и сказал:

— Добрая Бабушка Яга, прими путника гостем в свой дом. Напои, накорми и обогрей, как положе-но по обычаю нашему.

Старуха ласково улыбнулась:

— Здравствуй, юный отрок. Что ж, заходи, коли пришел. И будь гостем в моем доме. Раздевайся да садись на лавку возле стола.

Керк послушал старушку, да так и сделал. Подошел к лавке, снял с себя мешок заплечный, положил его на лавку, потом снял меч с ножнами да кинжал, кафтан — и все положил туда же, а после и сам устало опустился на лавку. Старуха молча наблюдала, как Керк раздевается, а потом сказала:

— Я бы, отрок, и накормила, и напоила тебя да в бане искупала. Да вот беда — дрова закончились, надо бы их порубить, — указывая на топор, стоящий в углу, пояснила она. — Будь добр, отрок, возьми топор да сходи, наруби их мне.

— Хорошо, бабушка, — ответил Керк, поднимаясь.

Он взял топор и вышел во двор. Там где раньше была лишь пустая поляна, кое-где поросшая кустами малины, теперь высилась огромная гора дров. 'Ее то и за десять дней не перерубишь,' — подумал Керк, и еще понял он, что Баба Яга его испытывает, проверяет. И хотя плечо очень сильно болело, он взялся рубить дрова. Молодой и сильный Керк рубил легко и быстро, разрубленные части дерева разлетались в разные стороны. Изредка Керк останавливался и давал отдохнуть раненой руке. В один из таких моментов дверь избы открылась, и на порог вышла старушка. Она немного постояла, посмотрела на, проделанную ее гостем, работу, а подойдя ближе, завела разговор:

— Ты, значит, Богомудров будешь?

Керк вскинул голову, посмотрел в добрые старушечьи глаза и сказал:

— Да, я Керк, а мой предок Богомудр. А как вы догадались?

— А ты очень на него похож, душой своей чистой. Вот пришел без всякой чопорности, вежливо поклонился, поздоровался. Да без препираний за работу принялся. Мог дрова порубить при помощи заговора, он нет, смиренно взял топор, на который я указала, и хоть рука болит, а пошел им трудиться, — она немного помолчала, да добавила. — Истинный Богомудр. Помню я его, он такой же славный отрок был, как и ты.

— Бабушка, что вы такое говорите? Как это вы его помните? Вы что его видели? — удивленно переспросил Керк.

— А то как же, конечно видела. И видела, и говорила, и уму разуму учила. Я ведь, отрок, много-много уже живу на земле. Да разве ты про меня поверья не слышал?

— Слышать-то, слышал. Да они, — и Керк немного замялся, а затем честно продолжил. — Вас злой рисуют. Вроде как вы когда-то девой младой в лесу заплутали, а водила с манилой вас в ведьму превратили, да детей вы малых похищаете и в печи жарите, за счет этого так долго живете.

Старушка, услышав такое, весело засмеялась, по-молодому глянула на Керка и спросила:

— А ты, небось, и верил в эти сказки?

— Верил, — ничуть не лукавя, ответил Керк.

— Почему ж тогда ко мне в избу зашел? Не побоялся?

— Нет, почему-то не побоялся. Глянул я на вашу, бабушка, избу и показалось мне, что здесь нико-гда ничего злого не творилось, вот и вошел поэтому.

— Так, так, значит, почувствовал, это хорошо. Это значит способный ты отрок. Ну что ж, раз ты та- кой, я тебя научу уму разуму. А пока сходи, милый, в баньке искупайся, а я тут сама управлюсь.

Сказала старушка да рукой легонько взмахнула, дрова все порубленные в тот же миг в ряд сло- жились. Топор из рук Керка выскочил и давай все оставшиеся чурбаны рубить. Керк огляделся и увидел, что недалеко от избы стоит теперь маленькая деревянная банька, из трубы уже дым во-всю валит.

— Иди, иди, отрок. Баня тебя уже заждалась, — поторопила старушка.

Керк кивнул бабушке в ответ и пошел в баню. Войдя в предбанник, он быстро разделся и заско-чил в жарко натопленную парилку, не забыв при этом сказать: 'Дух бани — баенник поди с полка, а я на полок'. И заскочив на самую верхнюю полку, лег и удовлетворенно расслабился. На него навалилось такая слабость, что не было сил даже смахнуть стекающий пот с лица. Через некоторое время он услышал какое-то шебуршание и движение под полком, и хотя ему совершенно не хотелось двигаться, но все, же любопытство победило усталость. Керк свесил голову с полка и увидел там крошечного голого старика с длинными черными, в разные стороны растрепанными, волосами и, покрытой плесенью, бородой, его голое тело было все облеплено грязью да листьями от веников. 'Это баенник — хозяин бани,' — догадался Керк. Баенник был под полком не один. Он схватил, своего сынка, за черные лохматые волосенки и жестоко турзучил его о пол. Маленький баенник выглядел так же непривлекательно, как и его отец. Он был голым, с ежиными ногами и, покрытыми шерстью, длинными руками. Малыш ловко отбивался от отца, крепко колотя того по голове кулаками. Ошарашенный такой сценой, Керк какое-то время, молча, наблюдал за этим, а потом очень уважительно обратился к баеннику — отцу:

— Любезный хозяин бани баенник, что же вы так мотаете свое дитя, не мудрено ему так и голо-венку оторвать.

Баенник на мгновение поднял голову взглянуть на Керка и ослабил хватку, а его сынок только этого и ждал. Он ловко мотнул своей головенкой, оставил в руке отца клок черных волос и бро-сился под каменку. Баенник глянул на подаренные жидкие волосенки, которые вдруг непривлекательно стали стекать и капать на пол черной жидкостью, злобно сплюнул и выкинул их прочь, да не менее злобно глянув на Керка, сказал:

— Чего лезешь не в свое дело. Видишь, сынка воспитываю, уж больно расшалился, — но позже бо-лее миролюбиво добавил. — Может, двинешься да пригласишь меня на полок. Потолкует о том, о сем? — и вопросительно глянул на Керка.

— Конечно, конечно, — охотно уступая место баеннику, позвал его Керк. — Иди сюда на полок, лю- безный баенник.

Тот только и ждал этих слов, моментально взобрался на полок и уселся рядом с ногами Керка.

— Тебе удобно? — участливо спросил Керк. — А то я могу сесть, — и уже было собирался это сде-лать, как услышал в ответ.

— Нет, нет, лежи, мне и так хорошо. А как тебя звать, и что ты делаешь в гостях у моей хозяйки Бабы Яги?

— Меня зовут Керк, я из рода Богомудра, пришел в Сумрачный лес к Старому Дубу, чтобы добыть себе древко для лука.

— Ах, ну да, я-то это знаю. Помню, как твой предок Богомудр сюда приходил за древком для лука. Сколько ж годков прошло с того времени, — и баенник грязным пальцем стал чесать свои растрепанные волосы, да посмотрев на Керка, заметил, — Я уж и не упомню. Ну да это и неважно. Так ты тоже за древком пришел? А на что оно тебе надобно?

— Ну, — немного поразмыслив, объяснил Керк. — После того как Богомудр добыл древко, установилась в нашем роду такая традиция — каждый юноша должен добыть свое древко, чтобы стать мужчиной. Понимаешь? А ты, что кроме Богомудра, тут никогда никого больше не видел?