давившие на горло Ханда, слегка разжались.

— А труп де Рансона? Где ты его закопал? Говори или умрешь, клянусь сатаной!

— Простите, меня, милорд. Я не мог остаться. Я боялся… Раймон ударил его наотмашь.

— Мне плевать, почему ты бросил свою госпожу! Плети свои трусливые байки Господу Богу, когда встретишься с ним сегодня ночью. Скажи мне про де Рансона. И почему ты напал на леди Алису?

— Я ни за что, ни за что…

— Говори, кузнец, а не то живо отправишься на тот свет.

— Я не видел леди Алису. Уот нашел меня в кузнице и сказал, что госпожа вышла замуж и что она здесь, в Виндзоре. Я не видел ее, милорд.

— А труп де Рансона? Спрашиваю в последний раз. Говори или прощайся с жизнью!

— Он не умер, милорд.

Раймон уронил веревку и отступил на шаг. Значит, их было двое. Двое мужчин, которые преследовали Алису в Виндзоре.

Кузнец опять зарыдал и, громко стеная, бросился к ногам Раймона. Раймон с трудом удержался, чтобы не пнуть его сапогом, заставив замолчать. Этот заикающийся трус должен помочь ему найти де Рансона.

— Рассказывай!

Ханд поднял лицо, по которому ручьями катились слезы.

— Леди Алиса сильно ранила лорда Харольда, но не убила. Когда я начал закапывать колодец, он… он пошевелился, милорд. На него посыпалась земля, и он очнулся. Я не мог похоронить его заживо и увез из Морстона.

Раймон опустил кинжал и судорожно вздохнул. Сквозь красную пелену гнева он уловил правду в испуганных словах кузнеца.

— Наутро колодец был засыпан землей. Это сделал ты?

— Да, милорд.

— Зачем?

— Он так велел.

Раймон опять схватил Ханда за горло.

— Зачем ты это сделал? — вкрадчиво спросил он. — Ты был его поверенным?

Ханд покачал головой:

— Из-за золота, милорд. И из страха перед Богом. Он был моим господином, и я не мог его убить — это было бы большим грехом… Я положил де Рансона в его вьючный мешок и увез из Морстона.

— Сколько он потом прожил?

— Не знаю.

Это был отчаянный крик до смерти испуганной души. Раймон отпустил горло кузнеца.

— Скажи мне, где вы с ним расстались?

— Я перевязал ему раны и повез его на восток, как он просил. Он не велел мне останавливаться в дороге. Но у него началась лихорадка, и я привез его в аббатство, к монахам на излечение. Там он назвался чужим именем…

Страх полоснул Раймона по сердцу.

— Какое это было аббатство?

— То, что на болоте. На холме.

— Макелни?

— Да, так оно называлось.

— Он там умер?

В свете восходящей луны Раймон увидел, что кузнец плачет.

— Я испугался, милорд. Когда он выздоровел, я испугался и убежал… бросил его. Я нашел место в оружейной мастерской, милорд, и с тех пор работаю здесь. Больше я ни в чем не виноват, милорд! Прости меня Господь за то, что я убежал…

Раймон не слышал его последних слов. Он бросил веревку, которой был связан кузнец, и повернулся к нему спиной.

Аббатство Макелни! Когда они там были, один монах принес воду для ванны и задержался в их спальне, так что Раймону пришлось его выгнать. А потом какой-то коренастый монах, широкоплечий, с руками бойца, ехал за ними в Виндзор. Он никогда не поднимал головы, никогда не снимал своего коричневого капюшона, скрывавшего лицо. Это он повернул мула на обочину, давая дорогу Пайену и храмовникам…

Монах может путешествовать по всей стране, зная, что ему везде предоставят кров. Монах может запросто проехать в ворота королевской крепости и попросить приюта.

Редко кто заглядывает в лицо монаха в аббатстве.

Или в саду приора.

Брат Эдвард сказал, что притронется к двери только в том случае, если услышит в комнате шорох. Тогда он войдет в спальню и убедится, что с леди Алисой все в порядке. Дама не должна обижаться, если такое случится. А муж дамы не должен сжигать дотла монастырь, вернувшись и обнаружив, что его жена опять в гостевой комнате, а у двери ее караулит брат Эдвард.

Выслушав запинающегося монаха, Алиса согласилась с ним и попыталась уснуть. Это было нелегко. Она нисколько не удивилась, когда дверь отворилась и к ее кровати опять подошел брат Эдвард в коричневой сутане.

— Уходите, — пробормотала она, — со мной все в порядке.

Брат Эдвард засмеялся — низким, неприятным смехом. От него пахло… Алиса испуганно села в постели. Она узнала этот едкий, удушливый запах пота…

В темноте внезапно блеснул нож, — ее собственный маленький кинжал, который выхватил таинственный злодей, напавший на нее в Виндзоре. Это не брат Эдвард. О Господи, это не он!

— Ты сказала ей?

Тот же гортанный голос, который она слышала всего несколько часов назад. И тот же вопрос.

Не дожидаясь ответа, он приставил клинок к ребрам Алисы, закрыл ей рот рукой и потащил к двери. На пороге лежал окровавленный труп брата Эдварда.

Она отчаянно вырывалась, но лезвие ножа больно кололо тело. Как только они оказались в коридоре, он накрыл лицо Алисы вонючей тряпкой и вытолкнул ее в темноту. На ночной простор, где Раймону ее никогда не найти…

— Видела труп охранника у своей двери? Это ты виновата в том, что он умер, Алиса Мирбо. Его смерть на твоей совести, как и все остальные смерти. Но этого я похороню вместе с тобой.

Этот голос… Она не ожидала услышать его в земной жизни.

Он потянул полотняный бинт, которым было перевязано ее горло. В первое мгновение она решила, что он хочет ее задушить. Но бинт был снят, и в нежную кожу шеи уперлось стальное лезвие. Он убрал с ее лица вонючую тряпку, и на нее пахнуло холодным ночным воздухом.

Харольд де Рансон передвинул кинжал выше и надавил под подбородком. Алиса почувствовала острую боль.

Она застыла в неподвижности. Каждый мелкий вдох давался мучительно.

— Боишься, — прошипел он, — а я только начал тебя убивать!

В небе над ними спиралью крутились звезды. Внезапно кинжал оторвался от ее горла.

— Ну уж нет… — В том месте, где только что был нож, оказались его пальцы. Он сжал ей горло. — Ты не потеряешь сознание. Когда я тобой овладел, ты была легкой добычей, леди Алиса. Думаешь, я точно так же позволю тебе избежать предсмертных мучений?

Его пальцы широко раздвинулись и поползли к ее подбородку.

— Вот… наконец-то! Ты вспотела от страха. А я жил в страхе все эти годы. Я боялся, как бы ты не узнала о том, что я не гнию в могиле, и не рассказала старой королеве, что я посягал на ее золото. Я боялся возвращаться в собственное поместье: пока ты была жива, ты могла обвинить меня в государственной измене.

Он протяжно, судорожно вздохнул.

— Ты сказала ей, что я хотел забрать ее золото?

— Там не было никакого золота… Удар кулака заставил ее замолчать.

— Я спрошу еще раз. И если соврешь, я вырежу твой язык, а потом найду этому ножичку лучшее применение.

И он потащил ее из аббатства — тяжело, шаг за шагом, сжимая ей горло рукой.

Они очутились за конюшенным двором — там, где садовые деревья рядами уходили к лесу. Де Рансон тащил Алису за собой, приставив ей к шее кинжал. С каждым шагом лезвие впивалось все глубже. Значит, так она и умрет?

Он убрал руку с ее рта.

— Ты рассказала ему, Алиса? Рассказала про меня своему тупоголовому мужу?

Нож сильнее уперся в шею. Алиса пошевелила губами, пытаясь отрицать, но не смогла произнести ни слова.

В следующее мгновение де Рансон схватил ее за волосы. Кинжал поднялся выше и прижался острием к подбородку Алисы.

— Твой муж умрет следующим, через несколько дней после моего чудесного возвращения из сарацинского плена. А потом исчезнет кузнец. — Де Рансон захохотал. Этот знакомый смех пробудил в Алисе страшные воспоминания о прошлом. — Тебе надо было попытаться убить и кузнеца, Алиса. Ведь это он привел меня в Морстон своими байками про каминные плиты, которые переворачиваются по ночам. Теперь он от меня не уйдет. — Его голос перешел в медленное, монотонное бормотание. — Я видел тебя сегодня. Ты смотрела на свою могилу.

Он рывком повернул ее лицо к лесу. Она заметила в земле у самого края сада черную яму. Днем здесь работали три монаха. Один из них копал под самыми высокими деревьями…

Над ними в бесконечных просторах сияла тусклая, серая луна. Она умрет здесь, под небом, еще более безбрежным и неживым, чем болота, которые нагоняли на нее ужас. Она уже чувствовала, как отделяется от собственного тела — так бывало всегда, когда ее одолевал страх перед открытым пространством. Но на этот раз она не будет сопротивляться. На этот раз…

Алиса впилась ногтями в свои ладони. Нет! Она должна побороть обморочное забытье, должна встретить опасность лицом к лицу и выжить, чтобы предупредить Раймона…

Земля выровнялась и больше не дрожала у нее под ногами.

Де Рансон остановился в нескольких шагах от черной ямы.

— Ты не знаешь, Алиса, каково это — лежать в земле, истекая кровью, и ждать, когда на тебя упадут первые комья грязи. Представлять, что ты умрешь, раздавленный в темноте, и земля залепит тебе глаза и рот. Ты бросила меня в морстонском амбаре. Ты хотела, чтобы я был похоронен заживо.

Он поднял кинжал.

— Если хочешь, чтобы я над тобой сжалился и убил тебя сразу, до того как тебя начнут пожирать земляные черви, ответь на мой вопрос. Ты сказала королеве? — Его голос сделался тихим и низким. — Ты сказала королеве Элеаноре, что я хотел забрать у тебя ее золото?

Она покачала головой.

— Мой меч здесь, у твоей могилы. Какую смерть ты выбираешь, Алиса, — от тяжелого меча или от собственного кинжала?

Лезвие кинжала медленно поползло вниз и прочертило тонкую линию меж ее грудей.

Она