Войско Пугачева росло, в нем воевали русские и нерусские, казаки, беглые, преступники, крестьяне, рабочие, даже офицеры-дворяне. Пугачев обещал татарам и башкирам выселить с их земель всех русских поселенцев и они массами присоединялись к донскому императору. Он присоединял к себе людей силой и охотой. Пугачев объявлял: «Когда бог донесет меня в Петербург, то зашлю Екатерину в монастырь, пускай за свои грехи богу молится. А у бояр села и деревни отберу, а буду жаловать их деньгами. А которые лишили меня престола, тех без всякой пощады перевешаю. Дай бог, чтобы я мог дойти до Петербурга и сына своего Павла увижу». Во всех взятых крепостях Пугачев вешал комендантов и не переходивших к нему офицеров. У него уже было около ста орудий, много оружия, пороха, ядер, патронов, провианта, денег. Жен погибших офицеров Пугачев силой брал в наложницы. В ноябре 1773 года пугачевцы осадили Оренбург, но взять его не смогли. «Императорская» ставка расположилась в семи километрах от Оренбурга в селе Берда. Полгода Берда, в которой Пугачев создал военную коллегию, была столицей крестьянской войны. Император Емельян объявил о истреблении господ: «Если кто помещика убьет до смерти и дом его разорит, тому дано будет жалованье сто рублей, а кто десять дворянских домов разорит, тому тысяча рублей и генеральский чин». Пугачевцы на лошадях въезжали в церкви, палили в образа, вбивали в иконы гвозди, холстяные образа превращали в лошадиные потники. Со всех окрестностей в гарем Пугачева и его полковников силой свозили местных красавиц. Пугачев пил, гулял, казнил, устраивал смотры, тренировал свое воинство.

Пугачевцы разбили присланный на их подавление большой отряд генерала Кара. В Берде было повешено около сорока попавших в плен офицеров. Войско Пугачева к зиме увеличилось до пятнадцати тысяч человек. Пугачев до весны 1774 года просидел под Оренбургом и потерял время. На него двинулись регулярные войска генерала А.Бибикова. 25 марта его войско было разгромлено под крепостью Татищевой. Несколько тысяч восставших было убито, три тысячи крестьян и триста яицких казаков попали в плен. Пугачев с казаками убежал в Башкирию. В половине России началось подавление восстания. Пугачева вышибли и оттуда, в боях он потерял всех своих ближайших соратников. Император приходил в себя в степных хуторах. Казалось его восстание было подавлено. Пугачев поднял новое восстание на Урале, сделав свою ставку у горы Магнитной, куда к нему массами стекались башкиры, крестьяне, беглые и горнозаводские рабочие. Для устрашения восставших из Екатеринбурга к ним прислали башкира с отрезанными носом, ушами и пальцами. В ставке начался пьяный разгул. Помощник Пугачева вылил вино из бочек, но люди лакали водку из грязных луж и бушевали по улицам. Казак-император укрепился на обоих берегах Камы, набрав семь тысяч войска с двенадцатью пушками.

В занятом Ижевске Пугачев объявил поход на Казань. Он говорил, что «народу у меня как песку и я знаю, что чернь меня с радостью примет».

12 июня 1774 года двадцатитысячное пугачевское войско с четырех сторон атаковало Казань и ворвалось в город в двух местах. Казань запылала в десяти местах, гарнизон с генералом П.Потемкиным защищался в казанском кремле. В городе шла резня, пьянство, грабежи: «Везде слышались вопли, рыдания, стоны, частые крики «коли его». Перед глазами родителей кидали в огонь младенцев, женщин насиловали до смерти, убивали укрывавшихся в церквях. Из трех тысяч домов сгорело более двух тысяч. Резня и пьяный загул длились сутки. Утром двенадцать тысяч пугачевцев атаковали восемьсот отчаянных конников подполковника И.Михельсона. В трехдневном бою Михельсон трижды громил Пугачева, который опять бежал с четырьмя сотнями казаков, остальные восставшие были убиты или разбежались. Пугачев прорвался на правый берег Волги и пошел на Чебоксары. В Поволжье загорелись помещичьи усадьбы и начались сумасшедшие грабежи. 31 июля 1774 года он объявил свой новый манифест:

«Жалуем этим именным указом с нашим монаршим и отеческим милосердием всех, прежде находившихся в крестьянстве и в подданстве помещиков, быть верноподданными рабами собственной нашей короне, и награждаем древним крестом и молитвой, головами и бородами, вольностью и свободой и вечно казаками, не требуя рекрутских наборов, подушных и прочих денежных податей, владением землями, лесными и сенокосными угодьями и рыбными ловлями и соляными озерами без покупки и без оброка. Освобождаем всех крестьян и весь народ от податей и тягот, налагаемых злодеями дворянами и градскими мздоимщиками судьями.

Повелеваем этим нашим именным указом: которые прежде были дворяне в своих поместьях и вотчинах, этих противников нашей власти и возмутителей империи и разорителей крестьян ловить, казнить и вешать. Поступать с ними так, как они, не имея в себе христианства, поступали с вами, крестьянами. По истреблении злодеев-дворян всякий может почувствовать тишину и спокойную жизнь, которая наступит навсегда».

Пугачев в сотнях копиях своего манифеста заявил, что в новом мужицком царстве вольных рабов всех помещиков нужно истребить! Только после этого может наступить спокойная жизнь. В Поволжье началась дворянская резня. Восставшие говорили: «Настает наше время и боятся нам нечего». Пойманных дворян вешали, потом стреляли в них, потом топили. Семьи, жен, дочерей убивали ударами дубин по голове, сыновей секли саблями, детей до трех лет топили в лужах. Многих везли к Пугачеву, чтобы получить наградные деньги. Крестьяне в ярости кричали казненным дворянам: «прошла уже ваша пора». Количество убитых дворян, их жен, детей, грудных младенцев измерялось тысячами. С Пугачевым в душегубстве соперничали его полковники. Дворянские усадьбы сжигались, имущество растаскивалось. Зажженный Пугачевым пожар горел по России. Чернь в Москве ждала царя-освободителя. Даже в Петербурге императрица Екатерина Великая некоторое время спала не раздеваясь, всегда готовая к бегству. От Пугачева восставшие требовали идти на Москву, но садист и авантюрист сам с начала восстания нисколько не верил в свой успех, понимая, что он жив только до возврата армии с войны. Понемногу регулярная армия начала опять окружать убийцу-императора и Пугачев побежал к югу, везде проводя публичные казни всех тех, кто ему не нравился. Князь П.Голицын докладывал в Петербург: «Подлый народ настолько прикипел к мятежникам и злодействам, что укрощающие его воинские партии не успевают восстановить тишину в одном месте, то тотчас должны стремиться для того же самого в другое, еще лютейшими варварствами дышащее. Так что где сегодня, по-видимому, кажется уже спокойно, там на другой день начинается опять бунт».

Современники писали, что в Поволжье «едва ли не вся чернь устремилась на убийство и разграбление дворян». Пугачев прошел Пензу и двинулся на Саратов. За ним двигался громадный обоз с награбленным добром и принудительным гаремом. Пугачев легко взял деморализованный город и через день, в августе 1774 года, попытался войти в Царицын. В обоих городах он не забыл устроить резню, вешая не только дворян, но даже рабочих, бурлаков, всех, кто противился грабежам. По пятам за ним шел в авангарде правительственных войск отряд И.Михельсона, которого Пугачев боялся и тысячи его конников бежали впереди атамана-царя. В шестидесяти километрах от Царицына отчаянный Михельсон догнал Пугачева. Екатерине пришлось поторопиться с заключением мира с Турцией и послать на «Мужа» во главе десяти полков своих лучших полководцев П.Панина и А.Суворова. 26 августа небольшой авангард И.Михельсона разнес десятитысячное войско Пугачева с двадцатью четырьмя орудиями, пленил шесть тысяч человек и порубив еще две тысячи. Сам царь-атаман, как всегда бросил восставших и с двумя сотнями яицких казаков переправился на левый берег Волги. Через десять дней Пугачева захватили его соратники и выдали властям в Яицкий городок, которого он так и не разорил. Царская карьера тридцатилетнего донского казака продолжалась ровно один год. В оковах и в железной клетке его повезли в Москву, где после долгих допросов казнили 10 января 1775 года. К зиме 1775 года восстание было подавлено. Всех принимавших в колоссальном бунте крестьян перепороли, каждого трехсотого повесили, тела казненных разложили на