дурно. У вашего отца был роман…

— Знаю, с Амандой Хебден, леди Фрамлингем. — Нелл кивнула. — Я прочла в письмах. Лорд Фрамлингем дурно обращался с женой. Но почему они не дрались на дуэли? Зачем понадобилось убивать?

— Затем, что Кит Хебден собирался обвинить вашего отца в измене — вот единственно возможная причина, которая все объясняет. Поверьте мне, Нелл, я старался найти другое объяснение, но за долгие годы мне не удалось его отыскать.

— Я верю, что вы старались, — без выражения произнесла она. — И простите, что раньше не открыла вам, кто я такая. Тот человек, кем бы он ни был, мог сегодня кого-то убить!

— Теперь мы знаем, кто вы… и чем это нам поможет? — перебил ее Хэл.

— Многим. — Маркус принялся рассуждать вслух. — Теперь мы знаем, что кто-то питает злобу не только по отношению к Карлоу. За всем стоит человек, связанный с тогдашними событиями, который, по какой-то причине, покушается и на дочь казненного, и на семью единственного из трех друзей, который выжил.

— Ты прав. — Граф оживился и выпрямился. — Из семьи Хебден в живых осталась только дочь — она живет с родственниками матери. Кто же остается?

— Может, настоящий предатель и настоящий убийца лорда Фрамлинтема? — с надеждой спросила Нелл.

— О, моя дорогая! — Граф покачал головой. — Хотелось бы мне, ради вас, чтобы это было правдой!

— Я хочу домой, — ровным голосом произнесла Нелл. — Мне не следует здесь оставаться.

— Возвращаться в Лондон опасно, — возразил граф.

— Потому что разбойник, который стрелял в Маркуса, знает, где я живу? Так вот, знайте: никакого разбойника не существует. Маркуса ранила я.

— Я знаю, — признался граф, и Маркус едва не улыбнулся, заметив, как удивилась Нелл.

— Произошел несчастный случай, — сказал Маркус, проясняя дело для Хэла. — Я следил за ней и напугал ее. А потом воспользовался случаем и привез ее к нам домой.

— Итак, — нахмурился граф, — за Нелл следит наш таинственный враг, который потратил немало времени и сил на то, чтобы разыскать ее. Ее прислали с шелковой веревкой, чтобы мы решили, будто она замешана в заговоре. Ты выследил ее и вынудил приехать сюда. Я правильно излагаю?

— Да, сэр, — кивнул Маркус. — Я подумал, что ей грозит опасность — и нам тоже. Надеюсь, вы оба меня простите, но безопасность семьи я поставил выше.

— Я тебя прощаю, — сухо ответил отец. — Об отпущении грехов тебе придется поговорить с Нелл.

— Нам не о чем разговаривать. — Она посмотрела на графа. — Совершенно не о чем. Я вполне понимаю чувства Маркуса. — Взгляд, которым она его наградила, без обиняков говорил о том, что она не оценила его признания в любви. И он ее за это не винил. — Пожалуйста, отпустите меня домой.

Что она будет делать, если он сейчас опустится на одно колено и при отце и Хэле предложит ей руку и сердце? Поверит ли она ему? На один безумный миг Маркус обдумал такую возможность. Но сейчас она расстроена и зла; она наверняка ответит ему отказом, и тогда все будет безвозвратно потеряно!

— Я предложил Нелл купить ей мастерскую в приличном квартале' — швейную или шляпную. Мы стали бы деловыми партнерами, — сказал Маркус и почувствовал, что Нелл немного успокоилась. Да, она боялась, что он начнет изливать свои чувства.

— Вы не против, дорогая? — спросил ее граф. — Я хотел помочь вашей матушке, но она уехала, и я не сумел найти ее. Из-за этого я всегда сильно горевал.

— Спасибо. — Нелл сама не знала, откуда у нее взялись силы для ответа. — Это было бы чудесно. — В самом деле, лучшего и желать нельзя! Она станет сама себе хозяйкой, и больше не придется бояться за завтрашний день. Несколько недель назад ни о чем лучше она бы и не мечтала. Ответ на ее молитвы!

А рядом сидел тот, кто мог ответить на ее тайные мечты, и он чуть раньше признался ей в любви. Он признался, еще подозревая ее. Он признался так, словно его вынудили, как будто он стыдится самого себя за то, что полюбил дочь предателя и убийцы, женщину, падшую так низко по сравнению с тем положением, которое должна была бы занимать в обществе по праву рождения. «Ты думаешь, такая уж радость — влюбиться в модистку?» — спросил он тогда. Значит, все правда — и никакие отношения между ними невозможны.

Маркус не может на ней жениться, даже если на самом деле любит ее. Разразится ужасный скандал. Она не вхожа в светское общество, не понимает, как расползаются слухи, но может себе представить, сколько кривотолков вызовет их союз.

Она бы никогда не попросила у него ничего подобного, даже если бы над ними больше не висела завеса тайны и опасности. И любовницей его она не станет, хотя ей и хочется этого. Она не сможет жить в аду и каждый день бояться, что он женится на другой.

Мужчины переговаривались о чем-то; их голоса казались ей смутным гулом. Им к столькому предстояло привыкнуть, столько попытаться понять после того, как прогремел выстрел и разрушил хрупкий мир.

— Нелл!

Она подняла голову и увидела, что все они наблюдают за ней.

— Извините, я задумалась.

— Вполне понятно, — кивнул Маркус. — Мы согласились с тем, что вы не можете вернуться в Лондон одна — до тех пор, пока загадка не разгадана. Кто бы ни преследовал нас, он вряд ли желает вам добра. По меньшей мере, ваша судьба их не волнует. Возвращайтесь вместе с нами, мы подберем вам хорошую мастерскую, наймем работниц, подыщем вам горничную. На это уйдет некоторое время.

— А если мы так и не выясним, кто нас преследует?

— Тогда придется нанять вам телохранителя, — спокойно ответил Маркус. — На такой срок, на какой потребуется.

«Мне не нужен телохранитель, мне нужен ты», — подумала она, скрещивая руки на груди, чтобы не обнять его, не схватить за руку.

— А что вы скажете остальным? Леди Нарборо, наверное, не захочет, чтобы я здесь оставалась, после того как узнает, кто я такая.

— Она играла с вами, когда вы были ребенком; она не отвергнет вас и сейчас, — улыбнулся граф. — Ей я все расскажу, а девочкам — нет. Пока я объяснил, что мне мстит некий враг из прошлого, из тех времен, когда я еще состоял на правительственной службе. Не нужно растравлять старые раны. Достаточно, чтобы они были начеку.

— Ясно, — прошептала Нелл. — Благодарю вас! — Ей показалось, что их голоса звучат где-то очень далеко. Она оцепенела; ей было холодно, в глубине души таилась глубокая грусть — как вода под толстым слоем льда.

Мужчины встали. Нелл была как в тумане. Она смутно видела, как открывается и закрывается дверь, но оставалась в кресле и следила за язычками пламени в камине.

— Нелл!

— Ах! — Она круто развернулась. Сердце екнуло в груди. — Я думала, вы тоже ушли!

— Нет. — Маркус едва заметно улыбнулся и, подойдя к камину, нагнулся и посмотрел на нее сверху вниз. «Хорошо, что он хоть не хмурится», — подумалось ей. Интересно, почему он до сих пор здесь? — Не думаю, что признаваться даме в любви посреди скандала очень… разумно.

— Да, — согласилась она. — Это неразумно. Теперь вы мне верите? Теперь вы мне доверяете?

— Да. Я верю вам и доверяю. И еще… Нелл, я люблю вас.

Она еще не видела его таким серьезным. Она почти готова была поверить ему.

— Любой исход вызовет скандал, — бесстрастно заметила она, с трудом преодолевая порыв броситься ему на шею. — Жениться на мне вы не можете. Вы не имеете права подвергать угрозе репутацию семьи, тем более что у вас две сестры на выданье. А если вы сделаете меня своей любовницей и станет известно, кто я такая, будет почти так же плохо. Под сомнение поставят как вашу верность королю, так и собственному отцу.