длинных волос, а в утреннем неглиже он никогда и не видел ее, не говоря уже о вечернем. Да и несбыточным фантазиям давным-давно положен конец.
— Да-да, — ответил поспешно он.
— Я спрашиваю: что такое важное случилось, почему ты не можешь подождать и звонишь сейчас?
— Дорогая, но солнце уже давно взошло.
— Если в ближайшие десять секунд ты не скажешь, почему позвонил, я брошу трубку.
Понятно было по интонации ее голоса, что Шерри не шутит.
— У меня сложилась непредвиденная ситуация, и мне срочно нужна твоя помощь. Ты не могла бы сейчас приехать?
— Клинт! Да ты никак заболел. — Раздражение пропало, сменившись беспокойством. — Ты не подхватил снова этот противный грипп?
— Все в порядке. Я не болен. Но прошу тебя, Шерри, приезжай, не хотелось бы говорить об этом деле по телефону. Кстати, ты ведь еще не видела моего нового дома. Я приготовлю тебе вкуснейший завтрак с бисквитами.
— А вот это уже дурно попахивает, — воскликнула Шерри. — Последний раз, когда ты предлагал мне бисквиты, мне досталась от тебя в нагрузку совсем маленькая стирка, как ты выразился тогда.
Клинт рассмеялся.
— Это был бред больного, — запротестовал он. — Я не сознавал, сколько у меня накопилось белья. Обещаю, что в этот раз стирки не будет.
— Ладно… жди меня через полчаса, — согласилась Шерри и положила трубку.
Клинт тоже положил трубку и с облегчением вздохнул. Шерри поможет ему разрешить подброшенную проблему. Он откинулся на стуле, мысли его витали вокруг женщины, которая всегда приходила ему на помощь.
Странно, что пять лет назад он свято верил: Шерри — именно та женщина, с какой он проведет остаток своей жизни после того, как они поженятся, создадут семью, и союз их будет счастливым. Непонятно, каким образом, хотя их планы не сбылись, они ухитрились, потеряв любовь, остаться настоящими друзьями.
Ту Шерри, в которую он влюбился несколько лет назад, сейчас мало что напоминало, такие с ней произошли серьезные перемены. Начало всему положило известие, что Шерри никогда не сможет иметь детей. Клинт нахмурился и уставился на малышку. Может, звонок Шерри был не такой уж прекрасной идеей.
Словно соглашаясь, глаза маленькой Кэтрин широко раскрылись, и теперь она смотрела на Клинта очень серьезно. Ее нижняя губка задрожала, личико сморщилось и покраснело. Она открыла ротик и заревела.
Шерри Бойд быстро приняла душ, оделась, завела свою машину и помчалась к новому жилищу Клинта. Насколько она знала, двумя неделями раньше он переехал из квартиры в симпатичный домик в три комнаты на Мэйн-стрит.
Пока ехала, Шерри пыталась догадаться, в какое такое положение попал Клинт, что ему срочно потребовалось ее присутствие, но, конечно, ничего определенного на ум не приходило. Повернув на Мэйн- стрит, она зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони. Этой ночью пришлось работать до трех часов, и все тело теперь испытывало последствия недосыпа. Глаза были словно наполнены песком, ноги гудели от долгих часов хождения — Шерри служила официанткой, — и в висках пульсировала боль.
— Моли Бога, шериф Грэм, чтобы это было действительно что-то серьезное, — вслух сказала она, заметив нужный дом впереди.
Они с Грэмом жили в одном многоквартирном доме последние четыре года, пока две недели назад не появилось объявление о продаже этого коттеджа. В считаные дни Клинт оформил покупку и организовал свой переезд. На первый взгляд выглядело все умиротворяюще: белое здание со строгими черными ставнями на окнах, а вокруг распускаются первые весенние цветы.
Открыв дверцу машины и ступив на землю, внезапно Шерри вздрогнула от резкого плача ребенка. Она внутренне напряглась и ощутила словно бы порыв чьего-то леденящего душу дыхания — столько пустоты, покинутости, горестного сожаления о чем-то несбыточном слышалось ей в этом крике.
Это явно не в доме Клинта, рассудила она. Скорее всего, просто проказа ветра. Возможно, у кого-то из соседей есть маленький ребенок.
Шерри подошла к входной двери и постучалась.
— Клинт? — в нетерпении громко крикнула она, но, не получив ответа, открыла дверь и вошла внутрь дома.
И в этот же момент Клинт появился на пороге кухни с орущей девочкой на руках.
— Слава богу, ты приехала! — воскликнул он.
Несколько секунд Шерри тупо таращила на него глаза, не в состоянии найти разумное объяснение увиденного. Темные волосы Клинта были взъерошены и стояли торчком, а рубашка на груди была мокрой — малышка то ли срыгнула, то ли оросила ее слезами. Она все еще плакала, и трудно было назвать ее хорошенькой, потому что лицо у нее было багровым, а черты его скривились в гримасе неудовольствия.
— Что происходит? — решительно потребовала ответа Шерри. Она осталась стоять в прихожей, даже не протянув руки к малышке, хотя уже догадалась, что именно из-за нее позвонил и хотел ее помощи Клинт.
Последние пять лет Шерри сознательно избегала ситуаций, в которых рядом с нею могли оказаться дети. Она ушла из школы, оставив место учителя пятых классов, и устроилась на работу официанткой в самом популярном баре в городе. Она очень осторожно выбирала даже друзей, и только среди людей, у которых не было детей или те были уже взрослыми.
— Никак не могу уговорить ее прекратить плакать, — явно на последней стадии кипения сказал Клинт, яростно укачивая девочку на руках. Вверх-вниз, вверх-вниз — это движение вызвало даже у Шерри приступ тошноты, и она начала подозревать, что ребенка оно тоже не успокаивает.
— Она, наверное, мокрая? — предположила Шерри, все еще не двигаясь с места.
— Она — не знаю, но я уже весь взмок. — Клинт повысил голос, чтобы его можно было услышать на фоне громкого плача девочки.
Шерри больше не могла выносить эту какофонию. Подавив внутреннее сопротивление, она шагнула к Клинту и взяла у него из рук ребенка. Девчушка, уютно свернувшись калачиком на груди Шерри, мгновенно затихла и вскоре даже всхлипывать перестала, словно прикосновение женских рук принесло ей успокоение.
Малышка уснула, и Шерри вынуждена была подавить желание закричать на Клинта, чтобы не дать выхода гневу, захлестнувшему ее мгновенно. Да как он смеет так поступать с нею! Звать ее на помощь ребенку! Кому, как не ему, знать, какие тяжкие муки она претерпела, выслушав однажды приговор медиков: никогда не сможет она забеременеть, ей не суждено выносить ребенка и родить его. И он посмел позвать ее сюда, к ребенку, все зная о ее сердечной боли!
— Пойдем на кухню, — сказал Клинт. — Там есть подгузники и все необходимое.
— Может, все-таки скажешь мне, что происходит? Кто она? — Шерри следовала за ним на кухню.
— Ее зовут Кэтрин, и это все, что я знаю о ней, — ответил Клинт. — Если ты побудешь с нею несколько минут, я подогрею бисквиты.
Шерри села за стол и только махнула рукой, давая понять, чтобы он не утруждал себя.
— Я не голодна. Так что ты скажешь мне об этой девочке?
Клинт оперся о раковину и попробовал оттереть испачканную рубашку.
— Сегодня утром я нашел ее на крыльце своего дома. — Он указал на пакет с подгузниками. — Рядом были эти вещи. Бери.
Шерри не пошевелилась.
— Хочешь сказать, ты нашел ее на ступеньках? — Шерри чувствовала себя до смешного глупо, повторяя, как попугай, его слова, чтобы добиться вразумительного ответа.
Она опустила глаза на малышку и встретила взгляд самых больших, самых голубых, самых доверчивых
