одеколона «Си-Кей-один»[60], которым пользовалась Паулина; даже запах пыли был здесь знакомым.
Наверху спали две женщины: Магда в пижамных штанах и одной из моих футболок колледжа Макалестер, раскинувшись чуть ли не на всю постель; Паулина в ночной рубашке лежит, сжавшись в комок у края кровати, словно боится занять слишком много места. В отличие от матери спала она чутко, порой ее мучили кошмары, глаза ее под сомкнутыми веками дергались из стороны в сторону.
Я был вконец измотан и пуст, как почтовый ящик покойника. Мысль о том, что я сейчас скользну в теплую кровать, где спит моя жена, грела меня не меньше, чем и само это действо. Но стоило слову «жена» всплыть на поверхность моего сознания, как я представил себе Сьюзен Джиннети, которая через икс лет станет миссис Маккейб. От мысли об этом мезальянсе мои глаза открылись.
Кот мурлыкал у моих ног. Внезапно он как стрела пролетел через всю комнату и запрыгнул на подоконник. Раздался визгливый крик, с оконного карниза слетела потревоженная птица и взмыла ввысь. Два белых пера, падая вниз, неторопливо качнулись в воздухе и исчезли из виду. Я, глядя на них, подумал – перья. Теперь мне в голову стали приходить перья – татуировка над мягким местом Паулины, перо, которое я нашел и похоронил вместе с Олд-вертью, и… У меня в голове словно бомба разорвалась – я вспомнил кое-что из своего будущего. Это так на меня подействовало, что я не колеблясь произнес: «Прорехи в пелене дождя!» Надо было немедленно туда вернуться, чтобы найти перо, которое я где-то там видел,– ведь оно может оказаться ключом ко всем ответам.
Я был голый, я голый лежал в постели. Я голый лежал в постели с женщиной. Которая была голая. И старая. И это была не моя жена Магда. Ее рука прикасалась к моему телу, вовсю орудовала пальцами, старалась поставить моего старого бойца по стойке «смирно».
Я встал на кровати и прикрылся, успев, однако, заметить, что усилия ее оказались не вполне тщетны.
Старуха Сьюзен Джиннети посмотрела на меня с торжествующей улыбкой.
– Я же тебе говорила, что его подниму, Фрэнни! Иди ко мне. Хватит глупить!
Шестьдесят лет назад мы с этой женщиной занимались сексом в самых невероятных позах, какие только способны были принять два молодых гибких тела, я уж не говорю о том, что все имеющиеся у нас полости и отверстия использовались на всю катушку. Теперь же, возвышаясь над ней на подгибающихся старческих ногах, я чувствовал себя как монашка в мужской школьной раздевалке.
– Ну хватит в самом деле, Сьюзен! Ты в своем уме?
Она встала на своей стороне кровати, уперев ладони в тощие бедра и демонстрируя мне нагое тело, которое я
– До сих пор я была терпелива, Фрэнни. Но я женщина. И у меня есть определенные потребности!
Стоит мне сейчас ошибиться, и я никогда не получу от нее ответов на мои вопросы.
– Да ты глаза-то разуй, Сьюзен! Ты хочешь заняться любовью с
Она стояла не шелохнувшись.
– Зачем ты на мне женился, если знал, что так будет?
– Хороший вопрос,– не сдержался я.
Она стукнула меня по колену. Хорошо, что я стоял на кровати, – я рухнул на бок, а моя голова подпрыгнула на матрасе, как шарик для пинг-понга.
– Ублюдок! Ты сделал мне предложение! И зачем только я согласилась? Как я могла надеяться, что из этого хоть что-то получится?
Пока она ворчала, мое внимание было поглощено всемирным коленным катаклизмом. Даже когда боль опустилась чуть ниже опасной зоны, я все еще продолжал перекатываться по кровати с боку на бок и сдавленно стонать. Словно не старуха меня стукнула, а мафиози прострелили коленку.
Раздалось два отрывистых стука в дверь, и мы замерли. Мы переглянулись, будто нас поймали на чем-то зазорном. Через короткий промежуток раздались три новых стука. Я натянул одеяло до подбородка. Сьюзен завернулась в зеленый махровый халат, висевший на спинке стула.
Я впервые, с тех пор как «проснулся» здесь, бросил взгляд по сторонам. Мы находились в одном из самых роскошных гостиничных номеров, какие мне когда-либо доводилось видеть. Такой впору занимать главе государства или, на худой конец, парню, которого ожидает в аэропорту собственный самолет «гольфстрим», но уж никак не бывшему начальнику полиции из Крейнс-Вью. Моя первая жена (первая? а эта, стало быть, третья!) любила пожить шикарно, так что роскошных гостиниц я повидал немало. Но все они в сравнении с этими покоями были залами ожидания на вокзалах в какой-нибудь Верхней Вольте. Как же, черт побери, вышло, что я в конце концов оказался здесь в компании со столетней нимфоманкой? А главное – кто за все это платит?
– Привет, Гас,– мрачно сказала она.
Это был совсем не тот Гас Гулд, каким я его видел в прошлый раз. Джентльмен, вошедший в наш номер, был похож на главу государства – вполне под стать таким хоромам. На нем был черный костюм, так безупречно облегавший его фигуру, что с первого взгляда было ясно – пошил его портной, которому потребовалось не меньше четырех примерок, чтобы закончить работу. Белоснежная рубашка, запонки, тонкий черный галстук, отливавший дорогим шелком. Я приподнялся на локте – посмотреть на его обувку. Она сразу же испортила картину. На нем были черные ковбойские ботинки из змеиной кожи, хотя и довольно стильные.
– Что ж это вы, ребята, до сих пор валяетесь в постели? У нас впереди горячий денек, столько надо успеть!
– Мы с мужем тут заболтались. – Сьюзен бросила на меня взгляд, который наверняка мог бы испепелить змей на голове Медузы.
– Ну, так теперь пора уж и вылезти из-под одеяла. Знаете же, как Флоон не любит, если кто опаздывает.
– Кто такой Флоон?
