— Ничего не вижу тут неделикатного, — усмехнулся незнакомец. — Согласитесь сами, что военная техника и способы борьбы с неприятелем должны всё время совершенствоваться, всё время шагать вперед, не застывая на одном месте. Мой дирижабль — ужасная вещь! Должно же быть придумано против него какое-нибудь противоядие.

— Гм… Конечно, это так, но не совсем; я еще понимаю, если бы вашу пушку выдумал кто-нибудь другой, пришел бы к нам и предложил купить…

— Господи! — всплеснул руками незнакомец. — Будто-бы это не всё равно. Ну, легче ли вам будет, если я сейчас выйду за двери, срежу свои усы, повяжу иначе галстук, войдя, снова поздороваюсь, и сделаю вид, что я совершенно другой человек, который сроду вас не видывал. Хотите, я это сделаю?

Генералу стало стыдно, потому что он был человек не глупый, не любящий пустых детских игр.

— Вы правы, — сказал он. — Ничего не поделаешь. — Мы должны купить вашу ужасную пушку, потому что вы можете продать ее кому нибудь другому — это ваше право. Сколько?

— Миллион.

Генерал расплатился с изобретателем, похлопал его по плечу и восторженно сказал:

— А вы очень способный человек!

— Еще-бы, — засмеялся изобретатель. — Я очень способный.

— Да, ей Богу, придумать такую ужасную, грозную пушку…

Изобретатель скромно возразил:

— Ну, уж и ужасную… Вы мне льстите, Особенно ужасного в ней ничего и нет.

— Как нет? Насколько я понял по чертежам…

— Да! Она, действительно, страшна для этого ужасного дирижабля. Но…

Он снова опустился в кресло и, хитро прищурившись, бросил косой взгляд на генерала.

— …Но, что вы скажете, если я вам открою маленький, очень полезный для вас секрет: я придумал для дирижабля такую прекрасную крепкую оболочку (мой секрет!), которую моя пушка даже и не поцарапает!..

Генерал схватился за голову.

— С ума вы хотите меня свести, что ли? Это низко, некрасиво, нечестно делать такие вещи!

Незнакомец нахмурился.

— Я никогда не делаю бесчестных вещей. Вы ни в чем не можете меня упрекнуть. Плох мой дирижабль? Прекрасен! Пушка плоха? Еще лучше дирижабля!!

— Да, но вы могли сразу предложить мне вашу непробиваемую оболочку!

— Зачем же? — хладнокровно возразил изобретатель. — Развитие военного дела и способов ведения войны должно совершаться нормально и постепенно. Скачков не должно быть!

Потом оба — и генерал, и изобретатель — сидели, молча, минут пять. Генерал думал, изобретатель курил сигару.

Генерал хотел опять возразить, что уж лучше было бы, если бы секрет оболочки сообщил какой- нибудь другой человек, но, боясь, что незнакомец снова пообещает выйти за двери и, сбрив усы, явиться новым человеком — генерал тяжело вздохнул и сказал:

— Сколько?

— Миллион.

— Возьмите полмиллиона.

— В другом месте мне дадут два миллиона, — пожал плечами изобретатель.

— О, Господи! Вот человек!.. Ну, ладно. Берите еще миллион. Разоряйте нас!

Незнакомец получил деньги, пожал генералу руку и сделал шаг к выходу.

— Послушайте! — остановил его генерал, и в лице его читалось колебание. — Вы, действительно, уверены, что ваша оболочка дирижабля непробиваема?

Незнакомец лукаво усмехнулся.

— Моей пушкой? Без сомнения, непробиваема,

— Так что относительно оболочки я могу быть спокоен?

— О, да… Если не будут изобретены новые сложные ядра, особо-разрушительной силы…

— А они не будут изобретены? — вздрогнул генерал.

— Будут.

— Владыка небесный! Когда?!

— Они уже изобретены!

— Кем?

— Мною.

— О, черрт!.. Чего же вы молчали:

— Да я и не молчу. Я и говорю вам откровенно: ядра такие будут. Они придуманы мною. Генерал злобно засмеялся.

— И, конечно, вы предложите продать нам эти новые ядра… Да? А когда мы у вас купим ядра, вы улыбнетесь всей своей отвратительной рожей и намекнете что у вас есть еще одна броня, самого непроницаемого качества, — против этих ядер… Да?

— Да, — согласился незнакомец.

— И продадите ее за свой идиотский миллион, а потом придумаете новые ядра?!

— Без сомнения.

Генерал вырвал клок волос из своей головы и заревел:

— Чтоб вы пропали, проклятый! Вы завели нас в такой тупик, в котором вся наша страна завязнет, разорится и погибнет. Скажите, кто вы такой?! Скажите ваше имя, чтобы мы могли проклинать его на всех перекрестках?!..

Незнакомец вскочил. Его умное, освещаемое раньше лукавой усмешкой, лицо было нахмурено, а нижняя губа обиженно тряслась.

— Можете ругать меня сколько угодно, — сказал он. — От этого вы не сделаетесь умнее, а я — ниже. Имени своего я вам не назову, а если бы вы были посообразительнее, то сразу догадались бы, что я — воплощенная Логика, ходячий Здравый Смысл на двух ногах!! У вас слабый ум и вы не можете сразу схватить им и понять, что — безразлично, разорится ли ваша страна на вооружения в десять лет, или в десять минут… К вам пришел человеческий гений, явился настоящий Здравый Смысл — и вы готовы, убогий вы человек, надавать ему оплеух!! Конечно, мне, простому Здравому Смыслу, делать в вашем деле нечего! Всякий разоряется по своему вкусу и темпераменту. У вас не хватает даже темперамента, чтобы разориться сразу, без хлопот. Прощайте-с!!

И, оглушительно хлопнув дверью, незнакомец выбежал из военного министерства указанной выше страны.