– Ну, кажется, все, с Богом!.. – поднырнул Анисим под ветки кедра, Гриша следом. Снег взрывался под ногой и в просветах между деревьями горел на солнце до боли в глазах; и лес, и река, и горы – все в одночасье переменилось. Будто и не шли вчера по этому лесу. Тайга словно в тулуп вырядилась, дорогой воротник надела. Тесно стало. Особенно где заколодило, не знаешь, куда ступить. Гриша споткнулся, но ружья не выпустил из рук.
– Куда ты торопишься? Наша добыча от нас не уйдет. Давай ружье, надо будет – верну.
Гриша передал ружье, и тут им на головы посыпался снег: выдала себя белка.
– Дай я, папань?!.
– На, – передал ружье Анисим. – Только не горячись. – Он стал обходить кедр, не спуская с него глаз.
– Да вот она, папань! – закричал Гриша и бросился к дереву. А белка, перемахнув на соседнее дерево, ушла. – Спугнул, – подосадовал Гриша.
Подошел Анисим.
– А я что говорю, охотник каким должен быть? Хладнокровным.
– И впрямь, – признался Гриша. – А я готов на дерево запрыгнуть…
– Стой тут, – тихо сказал Анисим, – и смотри во-он на ту вершину, – показал он палкой.
Гриша впился глазами в макушку дерева. Анисим, пригибаясь, чтобы головой не задеть веток, осторожно подошел к дереву. Грише показалось, что отец сейчас полезет за зверьком. Но отец подошел неслышно к дереву и поцарапал ногтями кору, и тут же словно взорвалась макушка кедра, осыпался с нее снег, обнаружив белку. Анисим обернулся и, приложив палец к губам, потихоньку вернулся.
– Не торопись, – прошептал он, – выцели.
Гриша с замиранием сердца поднял ружье. Белка забеспокоилась, намереваясь переметнуться на другую ветку. Грянул выстрел. Снег осыпался и с соседних деревьев. Дым рассеялся, но ни белки, ни снега на макушке кедра не было.
– Испугалась, уйдет, – оправдывал промах Гриша.
– Кажется, задел, чуть бы повыше, – шаря глазами по деревьям, определил Анисим. – Она тут где-то затаилась. Поищем.
– Пошли, – с радостной готовностью Кинулся Гриша. Но Анисим придержал его за рукав и показал цепочку следов.
– Только бежать не надо.
Не прошли и ста шагов, как затарахтел над головой, подал голос зверек.
– Папань! – И Гриша потыкал пальцем. Анисим проследил, куда показывает Гриша.
– Вижу, – негромко сказал Анисим. – На лиственнице… – Анисим посмотрел вокруг себя, нет ли подходящей опоры для ружья, но не увидел.
– Положи ствол мне на плечо, – сказал Анисим Грише. – Перед выстрелом задержи дыхание. – И пригнул голову, чтобы Грише было удобнее целиться. Анисиму казалось, уж чересчур долго целится сын. И выстрел был негромким. Белка вместе со снегом упала к ногам, только хвост серебряным веером остался на снегу. Гриша и ружье бросил, кинулся за добычей.
– Погоди! – остановил Гришу Анисим, поднял зверька. – С добычей! – Пока Гриша рассматривал белку, Анисим снял с плеча и подставил котомку: – Клади. Нашел, как говорится, не радуйся, потерял – не плачь. Считай, с мясом, – закинул Анисим за спину котомку.
День клонился к обеду. И как ни сопротивлялся, ни жался в низины охладевший за ночь воздух, солнце еще брало свое. Взрывая снег, распрямлялись ветки деревьев и кустарников, и нельзя было теперь разобрать, где зверек, где солнце сработало.
– Не повернуть ли нам к шалашу, – предложил Анисим. – И так неплохо поохотились, без лайки – и шесть белок, рябчик…
Гриша же все еще не мог унять свой пыл.
– Если бы не промахнулся, папань, было бы семь белок. А правда говорят, что настоящие охотники в глаз белку стреляют, чтобы не портить мех.
– Сам оцени, – уклонился Анисим, – ты же охотник.
– Ты скажи! – Грише хочется, чтобы отец подтвердил.
– Привирают, – запоздало соткровенничал Анисим. – Случайно кто и попадет в глаз, так это единицы. А так в голову выцеливай. Опять многое зависит от зверька, да и от ружья. Есть кучно бьет, а есть раскидывает дробь. Потом важно – как и с какой стороны подойти к цели.
– Папань, а огневка нам сегодня не встретилась.
– И это неплохой мех.
– А чего ты тогда дул на спинку зверька?
– Смотрел, выходной или нет. Мех продувается, кажет мездру. Если мездра светлая, а ость высокая – выходной зверек – добрый товар.
– Какой же это товар?
– Товаром и звался. Так и говорили: показывай свой товар. И охотник выкладывал свой товар, купец – свой. Сходились на обмен. Деньги охотники не признавали: «Из денег каши не сваришь». – Анисим остановился. – Ты как насчет каши, Григорий?
