— Постой, ты предлагаешь мне работу?

— Естественно, а для чего еще ты пришла?

— Думала, будет собеседование, вопросы о моем опыте работы.

— Послушай, я не сомневаюсь: что хорошо для Джонаха, мистера Уэйла, неплохо и для Камила Айаба. Итак, что скажешь?

Пока мы разговаривали, Вики переводила отсутствующий взгляд с меня на Камила.

— На моем последнем месте работы мне платили гораздо больше.

— Кэти, послушай, ты не постучалась бы в мою дверь, не будь у тебя проблем. Двенадцать пятьдесят — хорошая зарплата для этого места.

— Как насчет пятнадцати тысяч?

— Невозможно. Я могу подумать о тринадцати. Если хочешь больше,

давай попрощаемся, что бы там ни говорил мистер большой человек Джонах Уэйл.

Что ж, тринадцать тысяч — никудышная сумма, но, устроившись продавцом в магазин, я вряд ли смогу получать больше. И пока мне не нужно платить за аренду квартиры, так что это будут свободные деньги. И я все- таки опять займусь производством одежды. Но мне хотелось поподробнее узнать о компании «Айаб паризиан фэшнз» с филиалами в Париже, Нью-Йорке, Кабуле и Уиллздене.

— Какую одежду вы шьете?

— Самую разную и очень модную.

— Куда вы ее поставляете?

— У нас есть один магазин в Килберне. Ты наверняка видела его. Одной из твоих обязанностей будет время от времени выполнять там функции менеджера. Заставить их шевелиться, прекратить жевать жвачку и все в таком роде. Еще мы продаем одежду в другие магазины по всему северо-западу Лондона: Куинз- Парк, Кензл-Райз, в общем, ты сама знаешь. Ну и еще несколько крупных магазинов… — Он перечислил названия, показавшиеся мне смутно знакомыми, как места давних сражений: фирма заказов по почте; еще одна, про другую я думала, что она исчезла вместе с группой «Бумтаунские крысы». — Мы шьем для них вещи, но прибыль получаем совсем дерьмовую, извини за выражение. Нам более выгодно производить одежду под собственной маркой.

— Какой у вас оборот? Казалось, мой вопрос задел Камила. — А в чем дело? Ты что, налоговый инспектор? Вопросы с цифрами оставь мне.

— Можно мне осмотреться?

— Пожалуйста, смотри все, что хочешь.

Дверь из офиса вела в помещение, которое

Камил назвал демонстрационным залом.

— Сюда приходят лучшие покупатели…

— Из северо-западных районов Лондона.

— Нуда, конечно.

Казалось, в этой комнате складировался весь мусор, который сочли недостойным высоких стандартов основного помещения офиса. Я не могла отвести взгляд от одного предмета мебели: это был красный пластиковый стул с угрожающей для детородных органов дырой на сиденье. Несомненно, он предназначался для лучших оптовых покупателей, а перед ними демонстрируют одежду Кейт, Синди и Наоми.

Мы вышли из этого зала и оказались в мастерских, или «на основном производственном предприятии», как сказал Камил. Комната была забита женщинами, согнувшимися над швейными машинками. Думаю, их было около двадцати в помещении-ангаре, напоминавшем размерами среднюю теплицу. Темнокожие лица с тревогой повернулись в нашу сторону, когда мы вошли, но работа не прервалась ни на секунду. Каким-то образом в это же помещение оказались втиснуты четыре промышленных паровых утюга и стол для раскроя. Здесь было одновременно душно и прохладно, и мне немедленно захотелось обмахивать лицо и надеть что-нибудь теплое.

—Тебе придется очень внимательно следить за ними. Все очень ленивы. Если им позволить, будут только пить кофе и обсуждать мои доходы.

Мы снова вернулись в офис. Вики, не двигаясь, стояла около факса. На мгновение я подумала, что ее благоговейное молчание — часть нового современного культа факсопочитания, приверженцем которого она была. Но Камил подошел к ней и, обняв за плечо, произнес:

— Вик, куколка, я показывал тебе не один, а тридцать миллионов раз, как им пользоваться. Нажимаешь на цифры, как на телефоне, потом на эту голубую кнопку, вот так, и нет проблем, вуаля! Правда, заработает не сразу, но все будет в порядке, когда он прогреется. — Затем, убрав руку, он повернулся ко мне. — Ну что, Кэти, мы сейчас работаем над большим заказом. Очень много работы. Ты приступаешь завтра?

Я так и не поняла, какие именно у меня будут обязанности, ну и черт с ним!

—Хорошо. Давайте попробуем, что у нас получится!

Камил улыбнулся и широко развел руки. Думаю, он ожидал, что я брошусь к нему в объятия. Э-э, спасибо, не надо.

Так начался новый и очень сложный период моей жизни. Параллельный мир мог быть создан специально для меня, в нем многое повторялось из прошлого. Ведь я снова занималась модой… ну, или пошивом одежды. А вот в остальном все было иначе. Я работала в мастерской — руководила производством в компании, где шили одежду, в поисках которой покупатели толкаются на грязных маленьких рынках. Такие уродливые синтетические вещи надевают люди в Ист-Гринстеде, когда собираются в магазины, торгующие готовой едой или спиртным. Из прелестного Примроуз-Хилл я переместилась в Килберн, который никак нельзя было назвать хорошим районом. Однажды Людо шутя сказал, что я напоминаю ему Кецалькоатля — бога то ли смерти, то ли войны у ацтеков. Чтобы умилостивить его, нужно было принести в жертву человека: вырезать сердце и другие органы, или он, он… не могу вспомнить, как он проявлял гнев. Так вот, у меня сложилось ощущение, что я не принесла на алтарь этого вздорного божества достаточного количества еще теплого, пульсирующего и окровавленного мяса. Поэтому и оказалась в Килберне и в «Айаб паризиан фэшнз».

Но все же дела не настолько плохи — наказание мне смягчили. До работы я могла добраться на метро: нужно было выйти на станции «Уиллзден грин», а затем пройтись пешком минут двадцать. Или сесть на автобус — он останавливался еще ближе к мастерской. Выезжать из города в часы пик на общественном транспорте было на удивление просто и приятно. Никто не спешил* не толкался и не шарил по карманам. Всегда находились свободные места. В основном моими попутчиками были пенсионеры, которые отправлялись куда-то по своим простым, непонятным посторонним, делам.

В первое утро я решила привести в порядок офис. Мы выбросили три полных пакета мусора и переставили мебель. Вики оказалась довольно исполнительной, требовалось только подробно объяснить ей задачу и внимательно следить за ее выполнением. Камил, стремительный и незаметный, как горностай, появлялся и исчезал через неопределенные промежутки времени. Его реакция на переустройство империи была разной: он выглядел то ошарашенным, то вполне довольным.

Под большим заказом подразумевался пошив ста пятидесяти синих юбок длиной до колена для рыночного торговца. Мы продавали их по пять фунтов за штуку. На ярлыке было написано, что они сделаны из ткани фабричного изготовления — смеси хлопка и льна. Признаюсь честно, эта фабрика находилась в промышленном районе Тис сайд, на ее территории дымило около сорока труб, и токсические отходы постоянно сливались в Северное море.

Я зашла в мастерскую — снова испуганные взгляды, снова боязнь прервать работу. Подошла к одной женщине — средних лет, с темными волосами, заплетенными в толстую косу — и попыталась поговорить с ней. Она взглянула на меня и покачала головой. Из дальних рядов раздался голос:

— Бесполезно, она не говорит по-английски, никто из них его почти не знает.

Я нашла взглядом говорящую — это была молодая девушка лет шестнадцати. Азиатка, как и остальные. Я подошла к ней.

— Привет, я Кэти Касл. Только что начала работать здесь.

— Да, мы знаем.

— Попроси девушек остановиться на минутку. Мне нужно с ними поговорить.

Моя собеседница нахмурилась: