контроль над собой.

— Потому что вы здесь, вот почему, и можете все испортить, даже это! — выкрикнула она.

— И всего-то? Интересно, поверит ли такому объяснению Эймос? Если я нечаянно ему расскажу это…

— Не смейте меня запугивать! Только попробуйте сделать плохо Эймосу или Итану, или моему ребенку — я вам тут такую жизнь устрою! Это я вам обещаю! То, что вы делали здесь в последние дни, покажется вам приятным развлечением!

Элен инстинктивно отступила назад перед лицом молодой, небольшой, но рассерженной женщины, однако горделиво выставила вперед подбородок.

— Так в чем же причина, «прелестная маленькая Джульетта»? Идеальная маленькая жена. Или этот ребенок просто чей-то чужой ублюдок? А, может быть, ты уже передумала, может быть даже ради этой огромной фермы тебе не хочется терпеть мучений и ты собираешься потихоньку от него избавиться, пока еще…

С отчаянным криком Джульетта замахнулась и хлестнула женщину по лицу.

— Ты мерзкая, отвратительная…

Элен с визгом отскочила, но она была выше и массивнее Джульетты и, в отличие от последней, имела некоторый опыт в потасовках.

Она быстро оправилась от испуга, выпрямилась, и затем, потянувшись, ухватила Джульетту за волосы и так сильно дернула, что у той вся прическа рассыпалась и во все стороны полетели шпильки. Джульетта с усилием вырвалась из рук Элен, и в это время за ее спиной послышались звуки громких шагов на крыльце, затем дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену.

Джульетта и Элен резко обернулись, опуская руки. В дверях стоял Эймос и с изумленным лицом смотрел на них.

— Что здесь, черт побери, происходит? — требовательно промолвил он. — Я слышал, как Джульетта кричала.

Джульетта залилась краской, смущенная тем, что ее застигли в такой ситуации, и отвернулась, тщетно пытаясь хоть как-то привести волосы в порядок. Она не решалась смотреть мужу в глаза, не говоря уже о том, чтобы ответить на его вопрос.

Но Элен не растерялась.

— Эта женщина напала на меня! — воскликнула она, гневным жестом показывая на Джульетту.

— Напала на тебя? — Эймос деланно закатил глаза вверх. — Да что ты говоришь, Элен!

— Это правда! — сердито возразила Элен. — Я просто задала ей вопрос, а она завизжала, как резаная, и набросилась на меня, стала драться и царапаться. Мне ничего не оставалось, как защищаться.

— Джульетта, — повернулся к ней Эймос, смягчая голос. — Так что же все-таки здесь произошло?

Джульетта залилась слезами.

— О, Эймос, — всхлипывая, проговорила она. — Мне очень стыдно. Я и вправду ударила ее. Я действительно сделала это. У меня лопнуло все мое терпение. — Она разрыдалась, закрывая от стыда лицо руками.

— Джульетта, ну не плачь же, — ласково принялся утешать ее Эймос.

Ревниво наблюдавшая за этим разговором Элен проговорила с желчью в голосе:

— Впрочем, что это я удивляюсь. У женщин в положении, говорят, частенько бывают истерики.

Эймос замер на месте и удивленно посмотрел на Элен.

— Что? Что ты сказала?

Элен с готовностью повторила свои слова. Джульетта резко повернулась и возмущенно взглянула на нее.

— Ну как можно! — прошептала она. — Вам что, мало тех бед, которые вы уже натворили?

Эймос снова бросился к Джульетте.

— В положении? Джули, это правда?

Джульетта удрученно кивнула головой. Сейчас он рассердится на нее, подумала она, за то, что она утаила такое. Он захочет знать, почему Элен это стало известно, а ему нет. И неужели он может поверить в эти ужасные намерения, в которых обвинила ее Элен?

Удивление на лице Эймоса уступило место нежности. Он протянул руки и ласково привлек жену к себе.

— Но, радость моя, почему ты не сказала мне? Да и, к тому же, ты так много работала в таком состоянии. О Господи, а тут еще лишняя обуза свалилась к нам на голову. Ты должна была рассказать мне обо всем.

— Я хотела, но вначале была не уверена, а потом она появилась тут. А при ней мне не хотелось рассказывать тебе. Мне хотелось, чтобы это произошло только между нами и было по особенному и торжественно. — Рыдания прервали объяснения Джульетты и она опустила голову на широкую грудь Эймоса, как будто набираясь оттуда сил.

— Да, милая, правильно, — с любовью утешал Джульетту Эймос, бережно прижимая ее к себе и, наклонившись, поцеловал ее волосы. — Не имеет значения, кто еще находится здесь рядом с нами. Это наш с тобой праздник. Более радостного дня я не могу себе представить.

Он крепко обнял ее и закрыл глаза. Наблюдая за этой сценой, Элен скривила гримасу, явно раздосадованная тем, что эффект от ее разоблачения тайны Джульетты оказался совсем не таким, как она надеялась увидеть.

— Ради всего святого, Эймос, ты такой же дурень, каким был всегда, — грубо заговорила Элен. Эймос поднял голову и сердито посмотрел на нее. Но Элен не остановило гневное выражение на его лице. — Не смотри на меня, как раненый медведь. Я не намерена водить тебя за нос, как эта маленькая плутовка. Да, она умело сыграла роль невинной овечки. Но под ее эффектной внешностью скрывается такая же грязь, как у всех нас.

— Слава Богу, у Джульетты нет ничего с тобой общего, — Эймос сурово, но спокойно смотрел на Элен, прижимая к себе Джульетту. Он продолжал ровным голосом, лишенным всяких эмоций: — Пора тебе уезжать от нас. Я больше не хочу видеть тебя здесь. Я не позволю Джульетте взваливать на себя в такое время лишнюю работу, да и ей ни к чему такие неприятности. Завтра утром я первым делом отвезу тебя в город.

Элен выпрямилась в полный рост.

— Ах, ты вот как решил? Ну тогда придется мне рассказать твоему сыну все о его матери, ну как? Конечно, если ты по-прежнему отказываешься одолжить мне ту небольшую сумму, о которой я тебе говорила.

— Сумма вовсе не маленькая и просишь ты не в долг. А весь этот разговор — это просто шантаж с твоей стороны, но я ему не поддамся. Если ты собираешься причинить боль Итану и рассказать, что ты — его мать, что ты отказалась выйти замуж за меня, что ты бросила его и сбежала в Чикаго с другим мужчиной, что ж, действуй. Я не могу тебе помешать.

Элен яростно сверкнула глазами.

— Будь ты проклят! Какой праведник! Слишком ты уверен в себе, слишком много нянчишься со своей молодой женой, как будто она из фарфора и вот-вот разобьется. Но ты еще многого не знаешь. Так вот, позволь мне обрадовать тебя еще одной новостью: твой драгоценный Итан даже вовсе не твой сын! Я оставила его у тебя потому, что более доверчивого дурака нельзя было и вообразить. Я знала, что ты примешь его: ты же был слишком «благородным», чтобы отказаться. Но он-то совсем не твой; да, да, все эти годы он был и остается не твоим сыном.

У дверей послышалось громкое всхлипывание. Все замерли. Эймос медленно повернулся в сторону, откуда донесся неожиданный звук. Там стоял Итан, оцепеневший от ужаса.