Дернув поводья, Гриф заставил коня повернуться и тупо уставился на него.
Тесс закусила губу. То, что было таким приятным и возбуждающим, внезапно превратилось в нечто безнравственное и порочное. Но Боже, как все-таки ей было хорошо! Разве такое удивительное ощущение можно назвать греховным? Она начала быстро застегивать блузку дрожащими пальцами. Ослабевшие колени едва держали ее, когда она наклонилась, чтобы поднять шляпу.
Когда Тесс выпрямилась и Гриф подвел к ней гнедого мерина, выражение его лица уже вновь было непроницаемым. Он не смотрел на нее, лишь молча подставил сложенные руки и помог ей сесть в седло. Когда Тесс повернулась, чтобы поблагодарить его, Гриф уже взобрался на своего жеребца, и они вместе двинулись по тропинке среди редких деревьев, направляясь к воротам парка.
– Полагаю, мы увидимся в четверг? – спокойно спросила она, как делала обычно в конце прогулки.
– Боюсь, что нет.
Тесс удивленно взглянула на своего спутника.
– Вы скорее всего устанете после визита в Тонбридж.
– Вовсе нет, – ответила она тихо. – Я не собираюсь идти туда.
Это означало, что Тесс предлагала перемирие, и она нерешительно посмотрела на него; однако надежда теплилась лишь одно мгновение.
– Сожалею, – голос Грифа звучал холодно, почти равнодушно, – но у меня назначена другая встреча.
Даже если бы он ударил се, Тесс не была бы так уязвлена.
– Конечно, – прошептала она. – Но может быть, в какой-нибудь другой день...
– Да, в какой-нибудь. – Он нагнул голову, давая понять, что намерен откланяться.
– До свидания, – подавленно ответила Тесс, глядя, как он поворачивает коня, чтобы вернуться в парк.
Гриф пустил коня рысью, и не менял аллюра до тех пор, пока не стал едва виден; затем его жеребец перешел на галоп и скрылся из виду.
В этот день тетя Кэтрин устроила обычный домашний прием, и Тесс была вынуждена сидеть с Ларисой, Джудит и Энн в гостиной, помогая развлекать гостей. Было ясно, что более молодые леди займутся разговорами между собой. У Тесс не было также необходимости поддерживать беседу с матронами, поскольку она общалась только с их дочерьми.
Девушки собрались у камина: вечно страдающая от холода Энн требовала постоянно поддерживать огонь, даже весной и летом. Тесс была рада этому, потому что привыкла к жаре в тропиках. Она держала на коленях альбом для зарисовок и медленно обводила фиалку, слушая, как Луиза Грант-Гастингс рассказывает о дамском портном принцессы Александры.
Внезапно Лариса взволнованно воскликнула:
– Луиза, ты должна рассказать нам, что произошло прошлым вечером у Госфордов!
Девушки громко захихикали, а Энн сокрушенно произнесла:
– Тише. Мама услышит...
– Не будь такой трусихой, – прошептала Лариса.
– Речь идет о Зое Мейленд. – Одна из девушек окинула всех заговорщицким взглядом. – И о полковнике Перри.
– Так что же все-таки произошло?
– Леди Госфорд застала их вместе после обеда, – торжественно сообщила Луиза. – Наверху, в ее будуаре.
Послышались возгласы ужаса, которые Энн мгновенно подавила.
Луиза иронически улыбнулась и внезапно показалась гораздо старше своих девятнадцати лет.
– Он целовал...
– О Боже! – Лариса так и замерла с открытым ртом.
– ... ее руку, дорогая Лариса.
– Весьма шокирующая ситуация! Теперь он должен сделать ей предложение. Бедная Зоя... Думаешь, она действительно хочет выйти за него?
– Раз она позволила полковнику увести ее наверх, – рассудительно сказала Луиза, – полагаю, он нравится ей, или она просто дура.
– Представляете? – Джудит вздохнула. – Он целовал ее руку в будуаре. Как романтично.
– Романтично? – взвизгнула Лариса. – Это отвратительно! Сэр Уолтер никогда не позволил бы себе такой наглости.
Ее мнение было энергично поддержано остальными; одна лишь Тесс опустила глаза, глядя на свой альбом и надеясь, что никто не заметил ее смущения.
– Это потому, что ты еще ребенок, Лариса, – тоном, больше подходящим опытной вдове, заметила Джудит, – и не знаешь, о чем говоришь.
– Однако тебе не очень-то нравились объятия старого Квинса!
– Попридержите язык, мисс! – вмешалась Энн. – Джудит права. Ты еще не доросла до того, чтобы обсуждать такие вещи.
