– Вот видишь, сам все прекрасно понимаешь. Не зря в юридическом штаны протирал... Ну так что, будем сознаваться? Еще есть возможность получить явку с повинной.

– Мне не в чем сознаваться.

– А жаль. Я думал, ты умней... Ладно, не будем гнать коней. У тебя еще есть время подумать...

Место ему для раздумий отвели. В камере изолятора временного содержания.

Жалкое убогое помещение, тусклая лампочка под потолком, оконце, затянутое жестью с дырочками для воздуха. Две трети пространства занимали голые дощатые нары. Сортир, умывальник. И смертная тоска в воздухе.

На нарах кверху пузом лежали двое. На Юлия они не обратили никакого внимания. Так и продолжали о чем-то шептаться между собой.

Юлий занял свободное место. Тоже лег, но не на спину, а на бок. Обхватил голову руками. На душе диким воем выли волки. Чтобы крик души не вырвался наружу, пришлось стиснуть зубы.

Надо собраться с мыслями, все обдумать... Но мысли разбегались.

Со временем Юлий успокоился. И мысли угомонились, сознание настроилось на рабочий лад.

Ситуация аховая. Убита его клиентка Ольга Викторовна. Застрелена из пистолета, который почему-то нашли у него на балконе... Можно сколько угодно ругать Пуха, но от этого ничего не изменится. Надо начинать все с самого начала. С того, с чего начал Степан Круча.

Череда неприятностей началась с Лизы. Она пыталась впутать его в мокрое дело. Хоть и не вышло у нее ничего, но в голове у Кручи на его счет кое-что отложилось. Теперь вот убийство Ольги Никовцевой. Сейчас против него веская улика – орудие преступление. Но как у него дома мог оказаться пистолет?

А может, менты просто издеваются над ним? Ольгу Никовцеву никто не убивал. И пистолет у него дома никто не находил. А весь этот балаган с ним менты устроили по сговору с господином Никовцевым. Он догадался, что Пух и Ленка водят его за нос. Обратился к ментам, те вычислили «похитителей» и теперь в отместку пудрят мозги Юлию, а с ним и Пуху с Ленкой... Э-эх, если бы это было так на самом деле.

Подполковник Круча производит впечатление очень серьезного человека. И такими вещами шутить не должен... Ольгу Никовцеву убили. За что? И почему именно в тот момент, когда она жила с любовником на снятой для нее квартире... За что? Почему? Кто?.. Юлий усиленно искал ответы на эти вопросы. Но чем сильней он напрягал мысли, тем более скользкими они становились. Он пытался собрать их в звенья логической цепи, но они ускользали от него, терялись в дремучих дебрях свершившегося факта...

Ближе к ночи тяжелая железная дверь со скрипом отворилась и в камеру ввалился верткий худощавый тип с наглым взглядом. Судя по всему, это был отпетый уголовник, для которого тюрьма – дом родной.

Он посмотрел на первых двух сидельцев. И брезгливо сморщил нос.

– Блин, только чертей нам тут не хватало. Бомжары помойные...

А эти двое действительно были бомжами. Грязные, оборванные, заросшие. От них нестерпимо воняло застоявшимися нечистотами. Первое время Юлий этого не замечал. Зато сейчас этот отвратный смрад действовал на нервы.

– А ты кто такой? – глядя на него, спросил уголовник.

– Человек, – пожал плечами Юлий.

– Ну да, видно, что человек... На бомжа не похож... За что повязали?

– Ни за что. Это случайность...

– Ну так это понятно. У нас никто за дело не сидит. Все случайно... Ладно, не хочешь говорить, не надо. Я к тебе в душу лезть не хочу. Да и не по понятиям это...

Уголовник лег на нары рядом с ним. Вытянулся во весь рост, сложил руки под голову, протяжно зевнул.

– Как зовут-то? – закрывая глаза, спросил он.

– Юлий.

– А погоняло есть? В смысле, кличка...

– Нет.

– Нет – значит, будет... А меня можешь Вьюном звать...

Он еще хотел что-то сказать. Но передумал и махнул рукой, как бы отгоняя Юлия.

Заснуть Вьюн так и не смог. Полежал немного, поворочался. Вскочил, сел. Зло посмотрел на бомжей.

– Чтобы вы сдохли, черти помойные!

Вежливое пожелание, ничего не скажешь.

– Если сдохнут, еще сильней вонять будут, – усмехнулся Юлий.

– А это верно! – Вьюн одобрительно посмотрел на него и даже подмигнул.

Посидел немного, раздувая ноздри. Вскочил на ноги, подошел к двери, занес кулак. Но в самый последний момент передумал. Повернулся к Юлию:

– Блин, без бабок меня повязали. Даже курева нет... А у тебя есть?

– Нет, я не курю.

– А как насчет бабок? Может, одолжишь немного?

– А думаешь, у меня есть?

Юлий похлопал себя по карманам и с удивлением обнаружил, что он при деньгах. У него забрали все – паспорт, распечатку переговоров, платок, расческу, даже шнурки с туфлей. А деньги оставили. Может быть, потому, что они были в дальнем кармане?

Он вынул всю наличность, пересчитал. Триста пятьдесят рублей. Не так уж и много. Но и не мало.

– Давай сюда! – протянул загребущую руку Вьюн.

– Ага, сейчас! – убрал деньги Юлий.

– Слушай, я ж не для себя стараюсь. Для нас обоих... Сил нет эту вонь нюхать...

– А ты что, противогазы купить хочешь?

– Да нет, какие противогазы. Водки хочу купить. По пузырю на брата, и про всякую вонь забудешь...

– Водка – это хорошо, – кивнул Юлий.

Он вообще-то не большой любитель выпить. Но сейчас он бы с удовольствием принял на грудь. Глядишь, и полегчало бы.

– Только как ты ее купишь? Это ж тюрьма?

– Да какая это тюрьма? – презрительно сморщился Вьюн. – Это абвер, капэзэ, фуфло локшовое. Тут много чего можно. Хочешь, бабу тебе приведут... Хотя нет, баба за такие бабки тебе не обломится. Но на пару пузырей хватит. Не веришь?

Вместо ответа Юлий протянул ему деньги. Вьюн взял их и забарабанил в дверь. Открылась кормушка, и послышался недовольный голос дежурного мента.

– Что такое?

– Начальник, нам бы водовки.

– Еще чего!

– Начальник, будь человеком. Мы ж забашляем...

– А без водки нельзя?

– Да тут бомжатиной смердит. Сил больше нет.

– Ладно. Сколько тебе?

– На все.

Надзиратель забрал деньги. Через час снова открылась кормушка. Появился пакет. В нем было три бутылки водки, батон хлеба и палка дешевой ливерной колбасы.

– Водка паленая, – определил Вьюн. – Но все равно, начальник человеком оказался...

Водку пили прямо из горла. Каждый из своей бутылки. Водка и в самом деле паленая – горькая, резкая, с примесью какого-то дерьма. Зато шла на удивление легко. Потому как сама ситуация располагала к тому, чтобы крепко нажраться.

Юлий не ел с самого утра. Поэтому кровь быстро напиталась алкоголем. Тело обрело приятную невесомость, в голове прояснилось. И жизнь уже не казалась такой мрачной.

После первой бутылки он вдруг понял, почему он здесь.

– Бляха, как я сразу не догадался! – хлопнул он себя по лбу.