будем! Первый дубль уже есть, берем второй!..

Третий дубль отсняли в номере, дверь в который была заперта на ключ. Степан постучал в дверь.

– Кто? – возмущенно спросил мужской голос.

Степан не ответил. И снова постучал.

– Ну что там еще? – уже громче возмутился голос.

Послышался звук открываемого замка. Дверь открылась. Показался симпатичный парень со светлыми волосами. Уж не Виталик ли собственной персоной?

– Не понял! – ошалело уставился он на Степана. – Что за дела?

Парень рванул дверь на себя, но Степан вовремя подставил ногу. И сам рванул дверь на себя. Да с такой силой, что парень вылетел в холл.

– Добрый день! – укладывая его на пол, поздоровался Рома. – Вы арестованы!

– За что? – взвыл парень.

– Фестиваль «Киношок» начался. А вы еще не в шоке!..

Задержание прошло без шума и пыли. Взяли четырех парней и двух девушек. Первых в наручниках сгрузили перед телевизором прямо на пол. С девушками обошлись по-джентльменски. Их сковали одной парой наручников, по одному браслету на руку. И не на пол бросили, а усадили на диван. Рот им заклеили не грубым скотчем, а мягким лейкопластырем.

Федот достал фотографии известных сотрудников фирмы «Воланд».

– Так, этот есть, – показал он на одного крепыша. – Лабазов Николай Павлович... И этот...

В поле зрения попал длинноволосик. Тоже известная личность.

– Так, пока двое, – подвел он итог и спрятал фотографии.

– Почему двое? – удивленно протянул Степан. – Этого мы тоже знаем, – посмотрел на блондина. – И эту, – взгляд упал на красивую девушку. – Виталий и Олеся. Или нет?

Чтобы предоставить слово блондину, пришлось содрать с губ полоску скотча.

– Кто вы такие? – зло спросил он.

Взгляд мутный, затравленный.

– А ты не знаешь? – внимательно посмотрел на него Степан.

– Нет....

Можно было предположить, что «воландовцы» знают всех сотрудников ОВД «Битово». У Степана были основания считать, что они устанавливали за ними слежку. Чтобы быть в курсе каждого их шага. Но в глазах блондина он не обнаружил узнавания. Тот не видел в них ментов. Наверное, не в его обязанностях было следить за ними.

– Значит, не узнаешь, – сделал он вывод.

– А разве я должен был вас узнать?

– А я думал, ты умный. Думал, догадаешься, кто мы и зачем пришли...

– Не догадываюсь...

– Да ты не колотись. Догадываешься, не догадываешься, разницы нет. Все одно под нож пойдешь...

– Какой нож? Чего ты городишь?

– Братан, не надо ножа, – покачал головой Федот. Он раньше всех понял, какую игру повел Степан. – Они наших пацанов из «стволов» наглушняк положили. Пика – это слишком просто. Надо, чтобы они друг друга ухандокали. Помнишь, как мы карачаевских валили?.. Порох нужен.

– Зачем порох? – заерзал на полу блондин.

– В ствол тебе забьем. Вот в этот... – Федот подошел к нему и больно надавил ногой на пах. – Сначала порохом засыплем, а потом дробью забьем. Стрелять друг в друга будете. Зашибись фейерверк будет, я отвечаю!

Понты он умел колотить не хуже Ромы.

– Зачем? Не надо!

– Как это не надо?.. Пацанов ты наших замочил. Ответить надо.

– Я не убивал!

Страх выдал блондина с головой. Пока еще только косвенно, но он уже показал, что признает свою вину. Степана он принимал за крутого битовского авторитета, а его коллег – за братков-головорезов. Это перед ментами можно хорохориться, рассказывать сказки про презумпцию невиновности. А для братвы такие базары не канают...

– Кто?

– Я не знаю...

– Во, бля! – включился в игру Кулик. – Он не знает! Писец, в натуре! Пацаны наши тебя везли. Твои кореша их замочили. Из-за тебя... А он, смрад, не знает!

– Урррою гада! – очень натурально психанул Рома.

Подлетел к блондину и руками вцепился ему в глотку. Нужно было видеть, какое у него при этом было лицо.

– Емелю, братана моего, замочил, падла-а!!! Уррою!!!

Блондин стал задыхаться от ужаса и нехватки воздуха, панически расширенные глаза полезли на лоб. Рома отпустил его в самый последний момент. Еще чуть-чуть, и тот бы отдал концы.

– Это не я, – белый, как саван, пролепетал красавчик.

– Кто? Я спрашиваю, кто? – добивал его Федот.

– Я скажу...

Степан видел, сколько ужаса и презрения было во взгляде, какой метнула на него красавица – предположительно, Олеся.

– Она, да? – резко спросил он, показывая пальцем на нее.

– Она, – обреченно кивнул блондин.

Девушка задергалась, замычала. Первым на это отреагировал Рома. С галантностью истинного джентльмена он расклеил ей рот. И тут же сморщился, как от лимона. И неудивительно. Грязная ругань из уст такой красавицы разила наповал.

– Мразь! Ублюдок! Убожество!..

Это было самое мягкое из того, что она адресовала своему Виталику.

– Тебя, мудака, спасли, а ты... Ненавижу, ублюдок!

Рома не выдержал и снова заклеил ей рот.

– Вы слушали передачу «Устами грузчика», – прокомментировал он. – Продолжение следует...

– Твою подругу Олесей зовут, так? – жал на блондина Степан.

Тот согласно кивнул.

– А ты Виталий, да?

Снова кивок.

– Ну вот и приплыли, Виталик. Писец тебе! Будешь подыхать...

– Да нет, пусть живет, – заступился за него Кулик. – Он же никого не мочил. Пусть напишет все, как было. Кто, что, кого, как...

– На фига нам его писульки? – недовольно поморщился Савельев.

– Да так, на всякий случай, – небрежно пожал плечами Саня. – Мы бумагу возьмем, а его отпустим. Он же никого не мочил. Пусть живет... А бумагу оставим. Если он еще раз на нашем горизонте нарисуется, мы бумагу ментам сдадим. Пусть мусора им занимаются...

Степан утвердительно кивнул. Будто ему эта идея понравилась. И вид у него такой, словно он согласен отпустить блондина.

– Всех отпустим, – решил он. – Всех, кто кровью наших пацанов не замазан. Но бумаги со всех взять. Типа, чистосердечное признание. Типа, на всякий случай... А этих, – он ткнул пальцем на тех, кого сдал Виталий, – в расход.

– А может, этта, сначала ее того... – показал на Олесю Рома. – Чего добру пропадать? И ей хорошо – перед смертью кайф поймает.

– У нас этого добра и без того хватает, – сурово нахмурил брови Степан.

– Не переживай, братан, – успокоил Рому Федот. – Это добро в аду не пропадет. Ей в аду хорошо, –