Во-первых, она тайный агент. А во-вторых, она женщина, которая нуждается в мужской ласке. Верблюд может месяцами обходиться без воды, но, когда попадает в оазис, он пьет, пока не напьется. Лариса тоже находится в оазисе, и почему бы ей не распустить свой цветок?

Ни к чему терпеть целую неделю, если уже сейчас есть возможность совместить приятное с полезным...

Лариса прижалась к Тимофею, ощутила, как затрепетала каждая клеточка его тела. Кое-что у него твердело, но сам-то он таял, как пластилин на солнце, становился все мягче и мягче. Сейчас его можно было брать голыми руками, как в прямом, так и в переносном смысле.

– Ты такой сильный, такой мужественный! – лила она воду на мельницу его тщеславия. – Когда я тебя впервые увидела, то сразу поняла, вот он, мой герой... А потом ты начал мне врать, бессовестно мне врать... – Теперь бы не помешало плеснуть немного ледяной водицы ему за шиворот. – И ты сразу стал таким смешным и нелепым. И сразу потерял в моих глазах. Мне даже Виктор стал более интересен. Хотя он мой враг... Но он враг прямой, а ты... Ты непонятно кто...

Лариса отстранилась от него, камнем ушла под воду. Снова вынырнула и прижалась к его спине.

– Ты такой сильный... Может, хватит врать? А то я разочаруюсь в тебе.

– Я не вру.

– Ты все смешней и смешней...

Выдыхая из себя воздух, она стекла вниз по его телу, поднырнула под ним, выплыла метрах в двух от него.

– Поверь, я познакомилась с тобой совершенно случайно. И понравился ты мне по-настоящему. Это потом я узнала про твоего отца... А в тот день, когда мы с тобой познакомились, на пляже упал с вышки и разбился молодой человек. У меня возникли подозрения, что парня просто-напросто зарезали на операционном столе, а его печень пересадили твоему отцу...

– Этого не могло быть, – мотнул головой Тимофей.

– Опять врешь?

– Я не вру... Просто моего отца прооперировали на прошлой неделе, а мы познакомились с тобой только вчера...

– Где его оперировали? Здесь, в пансионате?

– Я не могу тебе этого сказать...

– Ты не мужчина?

– Я-то мужчина, – кисло усмехнулся он. – Но ты-то не совсем женщина. Ты же из милиции...

– Во-первых, я сейчас в отпуске. А во-вторых, я работаю в главке на бумажно-административной должности. От уголовного розыска я далеко-далеко. Просто, как всякий честный человек, я не могу закрывать глаза на безобразия. Поэтому мне так хочется знать, что творится в пансионате, где, поверь, я оказалась совершенно случайно...

Насчет бумажно-административной должности она, конечно же, врала.

Но ведь никто не может знать, где именно она работает. В анкете указано просто – «органы внутренних дел», а там попробуй разберись. Хотя Виктор мог и разобраться. Если, конечно, врачебная мафия, с которой он связан, представляет собой достаточно весомый элемент всероссийской преступной системы. Но это вряд ли...

– Виктор сказал мне другое, – признался Тимофей.

Видимо, ему так хотелось, чтобы она поскорее прижалась к нему снова. Что ж, у него уже есть право надеяться на это. Лариса подплыла к нему ближе.

– И что он про меня сказал?

– Сказал, что тебя специально подослали ко мне...

– Он ошибается. Мы встретились случайно...

Она уже была совсем близко к нему. Он уже мог протянуть к ней руку, чтобы обнять. Но, возможно, он желал, чтобы она сама упала в его объятия. Что ж, это зависит от него...

– И в этот пансионат я попала совершенно случайно. Может, это судьба, ты не находишь? Ты состоишь в преступном сговоре, а я могу вытащить тебя из этой трясины...

– Какой преступный сговор, о чем ты?

– Я не знаю, кто такой Виктор, но знаю, что он представляет подпольное сообщество врачей- трансплантологов, которые спасли твоего отца, а взамен, кроме денег, взяли с тебя слово молчать. Молчание – это уже и есть преступный сговор...

– Я заплатил деньги, а остальное меня не волнует. К тому же печень была изъята у человека, который пострадал в автокатастрофе, его уже невозможно было спасти...

– Да, тогда почему вокруг этой операции столько тайн? Тогда почему твоего отца оперируют не в Москве, в легальной клинике, а здесь, в каком-то подпольном центре?

– В легальной клинике большая очередь. А отцу оставалось жить не больше месяца. Мне предложили вариант, как ускорить процесс, и я согласился...

– И ты привез отца в этот пансионат?

– Да.

– И ему сделали операцию.

– Да, – признался Тимофей.

– Значит, все-таки есть подпольная клиника? – прижимаясь к его спине, спросила Лариса.

Плотский порыв окончательно вытеснил из него желание врать дальше.

– Есть...

– При пансионате?

– При пансионате...

– И много там таких пациентов, как твой отец?

– Не знаю. Честное слово, не знаю...

Он развернулся к ней лицом, прижался к ней всем своим телом. Она ощутила его силу, от которой обычно слабеют женщины. Сейчас она не являла собой исключение. Но и о деле не забывала.

– Ты дал врачам слово молчать? – спросила Лариса.

Она физически ощущала, как все ее чувства смещаются в область таза и собираются там в жаркий сгусток. Это внутренние чувства, а были еще и внешние ощущения, такие же волнующие, – мужская плоть, звездное небо над головой, море вокруг, бездна под ногами. И над всем этим хлюпало соплями чувство служебного долга.

– Да, я дал слово врачам, – касаясь губами ее уха, сказал он.

– Не врачи, а злые муравьи, – уточнила она. – А я разворошила их муравейник...

– Да, они забеспокоились...

Тимофей втиснул свой тазобедренный сустав между ее ног. Чтобы удержаться на плаву, они оба должны были двигать ногами, бедрами. Что ускорило вторжение и придало ему естественность. А что естественно, то не безобразно...

Внешние ощущения яркой кометой ворвались в жаркий сгусток внутренних чувств, смешались с ними в сумасшедший ослепительный коктейль. Лариса закипала изнутри – кровь должна была охладить разгоряченную плоть, а сердце не справлялось с нагрузкой. Но теперь у нее было два сердца – свое и инородное. И чем быстрее двигался Тимофей, тем быстрее кровь разносила по клеточкам тела гормоны наслаждения. А он не подводил...

Ларису распирало изнутри от зудящего восторга. Но и головы она не теряла. Во всяком случае, ей так казалось...

– Твоему отцу нужно твое присутствие, – с закрытыми глазами пробормотала она. – А тебя заставили уйти в море, да?

– Заставили. Но я ничуть не жалею...

– Ты хочешь меня утопить?

– Никогда!

– Но ты меня топишь. Сейчас я лопну и утону...

– Я – твой спасательный круг...

– Ты мой истязатель... Ты продолжай, а я потерплю...