порожняком.

Алик и Маша устроились в самом конце салона. Красота!

– До Воронежа, это хорошо, – тихо сказал Алик.

– Зачем нам Воронеж? – спросила Маша.

– Оттуда до Москвы недалеко.

– Ты что, в Москву собрался? Это же опасно!

– Еще как опасно. Но у меня там деньги спрятаны. Я же тебе говорил... Или ты за границу без бабок собралась?

– У меня есть деньги. Две тысячи триста долларов. На билет нам хватит.

– На билет хватит? А дальше?

– А дальше будет видно... Я даже знаю, чем можно заняться. Массажным бизнесом.

– Каким бизнесом?

– Массажным. Найдем девочек, желательно русских. Решим вопрос с клиентурой.

– Массаж – это проституция?

– Ну, зачем так прямо? Говорю же, массажный бизнес.

– Это противозаконно. Могут обратно в Россию выслать. А потом, я не хочу, чтобы ты путанила.

– А разве я собираюсь путанить? – фальшиво улыбнулась Маша.

– Не обманывай саму себя. Пока дело не наладится, тебе придется самой подрабатывать. И ты сама это знаешь.

– Ты хочешь выставить меня на панель?

– Как раз этого я и не хочу. И тебе не разрешу.

– Почему?

– Ты сама знаешь почему.

– Не знаю.

– Нет, знаешь... Маша, ты мне очень дорога. Я... Я, может, люблю тебя...

– Так может или любишь?

– Люблю.

Как будто какая-то плотина в душе лопнула. Греховно-грязевой поток мощным напором раскаяния вырвался наружу.

– Маша, ты даже не знаешь, как ты мне дорога. Раньше я думал, что могу любить только Ладу. Она меня предала. Внутри как будто все умерло. Поэтому я и превратился в чудовище. Да, я стал самым настоящим чудовищем. Я убивал людей как с добрым утром. И мне было все равно. Ведь в душе лед, пустыня. Мне было все по барабану... А потом появилась ты. Я еще не знал, что ты для меня значишь. Ты была для меня просто красивая игрушка. А потом я понял, что не могу без тебя. Понял, что люблю. Растаял лед. Нет больше холода. Я уже не тот, кем был. Я другой. Маша, я тебя люблю. И хочу, чтобы мы всегда были вместе. Хочу, чтобы мы начали новую жизнь...

– А я и предлагаю тебе начать новую жизнь, – счастливо улыбалась она – Мы улетим за границу. И начнем новую жизнь.

– Не хотелось бы, чтобы она началась так же мерзко, как окончилась здесь.

– Понимаю тебя, дорогой. Но мы как-то должны добывать себе хлеб насущный. А я знаю, как организовать массажный бизнес.

– Я тебе про одно, а ты мне про другое. При чем здесь массажный бизнес? У меня есть деньги. Мы заберем их с собой за границу. Купим дом, откроем магазин... Маша, я еще раз тебе говорю, что в Москве у меня есть тайник.

– Да, ты что-то говорил, – кивнула она.

– Что-то... Да у меня там двести восемьдесят тысяч долларов! Плюс золото, драгоценные украшения. И это все наше.

– Двести восемьдесят тысяч?! – завороженно посмотрела на него Маша. – Золото и драгоценности... И это все наше?

– Все до копейки. То есть до цента. И еще в Матвеевке пятьдесят штук.

– А вот эти деньги меня интересуют! Я же имею право на половину или нет?

– Имеешь. И на все другие тоже...

– Алик, это большие деньги!

– А я про что! Мы хорошо устроимся за границей. Мы будем жить долго и счастливо. Маша, мне так хорошо с тобой. Но я чувствую себя таким подлецом и подонком. Мне стыдно. Перед тобой стыдно...

– Я тоже хорошая штучка. Была... Я тоже хочу измениться, Алик. Тоже хочу, чтобы все мои грехи остались в этой стране. А за границей у нас будет новая счастливая жизнь. Алик, я ведь тоже тебя люблю...

Они обнялись, с головой окунулись в омут страсти. И плевать, что водители подсматривают за ними. Плевать. У них еще пока есть право на порок. Это они там, за бугром, станут ангелами. А здесь они еще могут кое в чем согрешить...

День они провели в Воронеже. А ночью снова в путь. Добрались до Матвеевки, забрали пятьдесят тысяч и снова в путь. Им повезло – до Кольцевой автострады добрались без проблем. Дальше проще. На такси добрались до гаража на западной окраине столицы.

На территорию гаражного кооператива они прошли беспрепятственно. Никто даже не спросил: кто они такие, зачем и куда идут?

– Здесь мой гараж, – сказал Алик. – На целых три года снял. Дорого. Но ведь за банковские услуги всегда надо платить.

– Значит, это твой банк. С депозитом.

– Точно, угадала. И никто про него не знал. Только я. Теперь вот ты. Но тебе-то я доверяю.

– Я тебе, между прочим, тоже. А у тебя там койка есть?

– Есть. А что?

– Как что, я хочу тебя!

Маша хотела его всегда. Но он хотел ее еще больше. Поэтому перспектива бухнуться с ней в койку завела его на все обороты. Но прежде нужно вскрыть один тайничок. Если его, конечно, не вскрыли без него.

Алик аккуратно вытащил кирпич из кладки, сунул руку в образовавшуюся брешь. Есть, ключ на месте. И он легко провернулся в замочной скважине. Гараж открыт.

– А где койка? – спросила Маша.

– Сейчас...

Он включил свет, закрыл за собой калитку в воротах. Приставил к стене лестницу, поднялся под потолок, поднял деревянную крышку люка. Помог Маше забраться на второй этаж. Здесь целая комната. Оштукатуренные стены, линолеум на полу, старая кровать-кушетка, шкаф, тумбочка, стол, продавленное кресло. Паутина по углам, пылищи – жуть. Свет падает из оконца.

– О, да здесь можно жить! – обрадовалась Маша.

– Поживем, – кивнул Алик. – Думаю, недельку перекантуемся.

– Зачем так долго?

– Не знаю... Боюсь отсюда уходить.

– Чего?

– Вдруг менты повяжут? Или братва...

– Раньше ты ничего не боялся.

– Так то раньше. Раньше у меня тебя не было. А сейчас есть. Тебя боюсь потерять, что ли...

– Менты могут сцапать и через неделю, и через месяц, и через год. Но, наверное, ты прав. Давай поживем здесь. Денька три, не больше.

– Знаешь, а давай это будет наш медовый месяц? Здесь хорошо. Приберемся, и можно жить. Деньги есть. Я в магазинчик сбегаю.

– Ты про какие деньги говоришь?

– Ну, которые у тебя... Бляха, совсем мозги атрофировались! Я ж сюда за бабками пришел. Надо их забрать.