утопил.

– Дура, я же пошутил!

– Я тоже пошутила.

– Дурацкие у тебя шутки!

– Хочешь, я останусь? Они же меня зовут, не тебя! Хотя кто его знает! Алик, а что, если они педики?

– Ну ты и сука!

– Ну ты и шутник!

Поговорили, что называется.

Алик не хотел связываться с этими недоумками. Поэтому тоже прибавил газу. Но Маша не могла долго держать темп. Она задыхалась от нехватки кислорода, пробуксовывала на месте. Зато крепыши гребли вверх без остановки.

На поляну, метров на сто выше уровня моря, они выбрались почти одновременно.

– Эй, киска, ты куда торопишься? – спросил первый крепыш.

– Ты же, кажется, на коленках покачаться хотела, – хохотнул второй.

– Мы тебя покачаем, не вопрос, – надвинулся на нее третий.

Было видно, что физическая подготовка у них на высоте. Никто из них даже не запыхался.

– А пошли вы на... – выдала Маша.

Мат в три этажа – вещь серьезная. Но парни только рассмеялись. И продолжали надвигаться на Машу. На Алика они не обращали внимания. А зря. Сумка-то у него...

От стволов им пришлось избавиться. Ни к чему таскать за собой неподъемную ношу. Но пару «макаровых» они все же при себе оставили. Один пистолет они постоянно держали при себе. На всякий случай. Случаи ведь бывают разные.

Алик сунул руку в сумку, нащупал рукоять «макарова». Злость сразу улетучилась, сердце успокоилось, кровь остыла. Сумка упала на землю, зато ствол остался в руке.

Твердым шагом он подошел к одному крепышу. Приставил ствол к его голове. И только сейчас клацнул затворной рамой. Патрон в патроннике, можно жать на спусковой крючок.

– Э-э, ты чего! – ошалело уставились на него крепыши.

Тот, которого он держал на прицеле, промолчал. Страх просто лишил его дара речи.

Алик хищно усмехнулся и начал жать на спуск.

– Э-эй! – выдавила из себя жертва.

Он дернулся, пытаясь уйти с линии выстрела. Но Алик уже нажал на крючок.

Послышался холостой щелчок. Но Алик ничего другого не ожидал. Он не торопился убивать. Пока только продемонстрировал, насколько серьезно настроен.

Он быстро отступил назад. Быстро, без суеты вставил в рукоять обойму, снова передернул затворную раму.

– Эй, чувак, мы поняли! Мы уходим...

Крепыши не стали пытать судьбу. И в темпе рок-н-ролла посыпались вниз по тропинке.

– Бычье! – рассмеялся им вслед Алик.

Спрятал ствол, с насмешкой глянул на Машу.

– Даже не знаю, какого хрена подписался под тебя? Ну, трахнули бы тебя, ну и что? От тебя бы не убыло.

– Да? Я тоже так думаю, – не осталась она в долгу. – Сейчас догоню!

Она и в самом деле дернулась в сторону за беглецами.

– Стоять! – гаркнул Алик. – Я тебя лучше сам жахну. Пошли. Не хрена здесь светиться.

После обеда они остались дома. Утром следующего дня снова на пляж. А что им еще делать в этой дыре, как не загорать и купаться? Солнце великая сила, оно светлит волосы и темнит кожу. Алик уже сейчас мог спокойно ходить по улицам без риска быть опознанным. И Маша тоже изменилась. И в лучшую сторону. А когда станет бронзовой от загара – будет вообще полный отпад. Загар ей к лицу, это однозначно. И к попке тоже. Ведь она загорает без трусиков. Так держать!

Настроение у Алика курортное. Он гнал от себя воспоминания о прошлом, не думал о будущем. От этого можно сойти с ума. Лучше всего жить настоящим. А настоящее – это солнце, море и знойная красотка под боком. Кайф! И настроение – кайф!

– Давай поищем другой пляж, – предложила Маша.

– Зачем?

– Не нравятся мне вчерашние парни. Как бы они сегодня снова не привязались.

– Странно, вчера они тебе нравились, а сегодня не нравятся... Слушай, а ты не влюбилась в меня?

– Я с тобой серьезно, а ты снова со своими дурацкими шуточками.

– Почему с шуточками? Может, мне интересно, любишь ты меня или нет.

– Любовь, Алик, это выдумано, чтобы не платить. А вот я тебя только вчера три раза бесплатно любила. Разве это не любовь? Или тебе этого мало?

– Надо бы повторить. Знаешь, мне вчера понравилось корабли на дно пускать.

– Повторим, Алик. Только давай другой пляж найдем.

– Знаю я один пляж. Но это далеко. Еще дальше, чем наш. А нам и без того шуровать и шуровать. Короче, пусть эти козлы сами другой пляж ищут. Пусть они нас боятся.

– Ты что, не понимаешь, это же крутые парни!

– Чего?! – презрительно скривился Алик. – В заднице я этих крутых видел.

– Ты видел, цепи на них золотые. И как накачаны, видел?

– Болты я их видел. Жаль, не отстрелил.

– Это братки-рэкетиры, Алик. У меня на них нюх.

– Этот, который между ног?

– И между ног которая тоже... Ну так что?

– Не-а, пойдем на старое место. Плевать на братву. Всегда плевал. И сейчас плевать.

– Ну смотри, я тебя предупредила.

Алик сделал вид, что не услышал. Но шаг ускорил. Маша едва поспевала за ним...

Пляж пустовал – ни единой живой души. Только чайки в небе барахтаются, за рыбой к морю сигают.

– Ну, и где эти крутые? – хмыкнул Алик.

– Еще не вечер.

Маша расстелила покрывало. Сняла с себя халатик. Осталась в одних трусиках. Но с ними расставаться не торопилась. И по сторонам все озирается. Как будто какое-то предчувствие душит.

Алик накачал матрас, бросил его на воду.

– Эй, погоди, моряк, не уплывай! – раздался чей-то незнакомый голос.

Громом среди ясного неба прозвучал. Из расщелины в скале выходили те самые крепкие ребята. С ними крутой мэн с массивной «голдой» на шее. На вид ему лет сорок. Седина в коротко подстриженных волосах. Придирчиво-насмешливый взгляд. Широкие плечи, сильные руки, мышцы живота рельефно проступают. Но все это ерунда. За поясом шорт торчала рукоять волыны. И у его пацанов тоже по стволу.

Мэн обращался к Алику. Но смотрел на Машу. В глазах нескрываемый интерес. Еще бы, такая киска. Да еще с обнаженной грудью. И трусики на ней чисто символические.

– Какие грудки, какая попка, – в рифму протянул он.

И даже протянул к ней руку. Пальцами провел по груди. Маша не отшатнулась. Даже не смутилась.

– Нравится? – насмешливо спросила она.

– Очень.

Он стоял напротив Маши и не сводил с нее глаз. Зато бычье обступило Алика со всех сторон. Стоят, щерятся, кулаки почесывают. За волыны не хватаются. А на фига? У Алика при себе ствола нет.

– Ты дорогая женщина, – сказал мэн.

Слюнки пускает. Чтоб он захлебнулся!

– Даже дороже, чем ты думаешь, – усмехнулась Маша.

Нагнулась за халатиком, быстро и легко набросила на себя, запоясалась.