способности на данной стадии операции. Если он смоется, эти двое тупиц стрелой помчатся к своему любимому боссу и паранойя Спиро возрастет ещё на одно деление.

Чипсу тем временем не терпелось продолжить игру.

– Теперь твоя очередь угадывать. Вот скажи, а почему меня называют Чипс? – спросил он, пряча пакет за спиной.

Рекс наморщил лоб. Ответ был где-то рядом – он чувствовал это.

– Только не подсказывай, не подсказывай! – воскликнул он. – Я сам догадаюсь.

Мульч не вытерпел и высунулся из ямы.

– Да потому, что он всё время жрёт чипсы, идиот! – рявкнул гном. – Чипс ест чипсы. Слушайте, таких придурков, как вы, я ещё не встречал. Может, вы наконец убьете меня? По крайней мере, мне не придётся больше слушать вашу околесицу.

Рекс и Чипс были ошеломлены. Занятые увлекательной игрой, они едва не забыли о коротышке в яме. К тому же обычно их жертвы вели себя несколько иначе и могли бормотать лишь; «О нет! О господи! Только не это!»

Рекс наклонился над ямой.

– Это какую такую околесицу мы, по-твоему, несем?

– Ты – Чипс, я – Рекс, и наоборот! Тьфу! – Мульч в ярости сплюнул.

– Да нет, – покачал головой Рекс. – Ты сказал, мы что-то несем. А у нас в руках ничего нет. Тебя мы уже принесли. Что это ещё за «околесица»? Никогда не слышал такого слова.

– Оно означает «чушь, чепуха, бред, вздор, ерунда, фигня», – с радостью объяснил Мульч. – Я доходчиво все растолковал?

Последнее слово Чипс узнал.

– Фигня? Эй, да это же оскорбление! Ты решил нас оскорбить, коротышка?

Мульч сложил на груди руки, будто в молитве.

– Наконец-то победа… – вздохнул он. Вышибалы растерялись: они не знали, как реагировать на оскорбление со стороны какой-то мелкой сошки. Только два человека оскорбляли их на регулярной основе: Арно Олван и Йон Спиро. Но это было частью работы. Просто напеваешь что-нибудь про себя и живёшь счастливо. Весь мир тебя любит.

– А чего мы слушаем этого умника? – спросил Рекс у своего напарника.

– Фиг нас знает. Может, стоит позвонить мистеру Олвану?

Мульч застонал. Если бы глупость считалась преступлением, эти двое стали бы врагами общества номер один и номер два.

– Насколько я помню, вы должны были просто убить меня. Речь ведь шла об этом? Пришить меня – и концы в воду, вернее в землю.

– Как ты думаешь, Чипс? Мы должны просто убить его?

Чипс кинул в рот горсть чипсов-барбекю.

– Да. Конечно. Приказ есть приказ.

– Но на вашем месте я бы не стал просто убивать меня, – вмешался Мульч.

– Правда?

– Ага. После того как я насмехался над вашей сообразительностью? О нет, я заслуживаю особого наказания.

Над двумя закипающими от невероятной перегрузки черепушками уже начинал подниматься пар.

– Ты прав, коротышка. Мы придумаем для тебя что-нибудь особенное. Терпеть не можем, когда над нами насмехаются. Мы сами насмешим кого угодно! – воскликнул Рекс.

Опасаясь, что от непривычных мысленных усилий гангстер вот-вот свихнется, Мульч не стал поправлять его и тем самым усугублять положение.

– Ты прав. У меня язвительный язык, и я заслужил всё то, что меня ждёт.

Последовал продолжительный период тишины. Рекс и Чипс отчаянно пытались придумать какой- нибудь способ казни, кроме расстрела.

Мульч дал им немножко подумать, а потом вежливо предложил:

– Я бы, например, закопал меня в землю живьём.

– Живьем? – пришёл в ужас Чипс. – Да ты что! Ты ведь наверняка будешь орать и брыкаться. А потом меня целую неделю будут мучить кошмары.

– Я обещаю лежать неподвижно. Кстати, я вполне заслужил столь ужасную смерть. Ведь я обозвал вас парочкой накачанных одноклеточных кроманьонцев.

– Правда? И когда?

– Ну, если раньше я вас так не обзывал, то сделал это сейчас.

– А кто такие кро… кро?..

Положение спас Рекс. Он был более импульсивным из этого славного дуэта.

– О'кей, мистер Подкопайли, – потер он свои лапищи. – Знаешь, что мы с тобой сейчас сделаем? Закопаем тебя живьём!

Мульч схватился за голову.

– О, какой ужас!

– Ты сам напросился, приятель.

– Неужели?

Рекс достал из багажника вторую лопату.

– Еще никто и никогда не называл меня накачанным одними клетками кротом-миньонцем!

Мульч послушно растянулся в могиле.

– Твоя правда, – откликнулся он. – Я тоже не знал, что такие кроты существуют.

Рекс принялся яростно засыпать яму. Здоровенные мускулы чуть не рвали пиджак. Буквально через пару минут тело Мульча полностью скрылось под землей.

– Это было ужасно, – вдруг пробормотал мучимый угрызениями совести Чипс. – Просто ужасно. Бедняжка, какая страшная смерть…

Однако Рекс и не думал раскаиваться.

– Этот гад сам напросился. Обзывал нас… всякими словами.

– Но хоронить заживо? Это ведь типа совсем как в ужастике. Ну, знаешь, это киношка, в которой показывают всякие ужасные ужасы и кошмарные кошмары…

– Кажется, я видел этот фильм. Там ещё в самом конце была целая куча слов.

– Ага, он самый и есть. Честно говоря, эти слова испортили мне все впечатление.

Рекс закончил размахивать лопатой и чуток попрыгал на рыхлой земле.

– Не волнуйся, дружище. В этом кине никаких слов не будет.

Они сели в «шевроле», но Чипс все никак не мог успокоиться.

– А знаешь, меня реально пробило, – сказал он. – Всё это реально реальнее, чем в самом реальном кине.

Рекс, не обращая внимания на запрещающий знак, пересек сплошную линию и помчался к центру города.

– Тут все решает запах. А в кине запаха нет.

Расчувствовавшись, Чипс шмыгнул носом.

– А ты помнишь его в самом конце? Ну, этого, Подкопайли… Он вроде очень расстроился.

– Неудивительно.

– Я собственными глазами видел, как он плакал. Его плечи тряслись так, будто он смеялся, но, наверное, он плакал. Какой дурак будет смеяться, когда его закапывают живьём?

– Точно плакал, не иначе.

Чипс вскрыл очередные чипсы, на этот раз с ароматом бекона.

– Ага. Прямо-таки рыдал, бедняга.

На самом деле Мульч хохотал так сильно, что едва не подавился, когда первая же порция земли угодила ему в пасть. Ну и клоуны! Впрочем, им крупно повезло, что они были клоунами, иначе это им пришлось бы выбирать метод собственной казни.