— Да с чего ты взяла, что я соглашусь?! — выкрикнула Рицуко в лицо матери.

Стражи у входа напряглись, но жрица жестом успокоила их.

— Да с чего ты взяла, что у тебя есть выбор? — спокойным тоном спросила она, — И ты еще смеешь обвинять меня в похищении. Да ты посмотри на себя, прислушайся к своим словам. Тебя ВЕРНУЛИ в тот мир, которому ты принадлежишь. Ты бы все равно не смогла жить на суше, и если бы наши солдаты не нашли и не спасли тебя — ты либо закончила бы свои дни в тесном аквариуме, под любопытными взглядами ученых-ихтиологов, либо сдохла бы на операционном столе вивисектора.

Кстати, я слышала, ты убила одного из тех, кто пытался помочь тебе. Нехорошо, очень нехорошо. Впрочем, жрицы стоят над законом, так что можешь не бояться возмездия.

— Да пошла ты! — бросила Рицуко, — Я думаю, бесполезно требовать нашего освобождения, но это не значит, что я соглашусь стать подстилкой у какой-то жабы-переростка.

— Жрицей, — поправила ее Наоко, — Мы, обычно, не занимаемся сексом с богами. Размеры, мягко говоря, не совпадают. Ты права в одном — свободы тебе не видать. Но нужна ли тебе эта свобода? Ты хочешь вернуться в мир, который убьет тебя? Тебе на роду написано повторить мою судьбу, и со временем ты смиришься с этим. Разве ты не понимаешь, что тебе дан шанс, которого не дождется ни один человек на этой планете? Кроме того, ты не дослушала до конца. Тот мир, в котором ты провела всю свою жизнь вплоть до вчерашнего дня — обречен.

— У твоих жаб нет никаких шансов, — ответил Рицуко, — Нападение на базу NERV-Германия удалось только благодаря внезапности. Я уверена, сейчас их уже вышибли оттуда.

Наоко рассмеялась.

— Атаки на военные базы и города людей — лишь отвлекающий маневр. Раса Глубоководных многочисленна, и несколько тысяч погибших не играют особой роли, тем более что они считают, будто отдают свои жизни по воле их богов, и счастливы, веря в это.

— Слушай, ты так говоришь, словно ты вовсе не веришь ни в Дагона, ни в прочих так называемых богов. Ты что, водишь этих жаб за нос?

— Конечно, нет. Но верить в Отца-Дагона или в Мать-Гидру просто глупо. Это все равно, что верить в океан. Они просто есть, во плоти, такие же реальные, как ты и я. И именно они нанесут удар, стирающий человечество с лица Земли, пока их слуги отвлекают и заманивают силы противника в прибрежные области.

— И что же они могут противопоставить армии и флоту ООН? — спросила Рицуко самым недоверчивым тоном, на какой была способна.

— Силу, с которой не может сравниться никакое оружие, созданное людьми. Мощь стихии, карающее возмездие океана.

— Не поняла, — пробормотала Рицуко.

— Волны, подобные тем, что обрушились на сушу после Второго Удара, сотрут с нее эту жалкую в своем поклонении науке и технике человеческую расу, готовя мир к приходу Великого Ктулху. И Ктулху приспеет, чтобы править нами, в мир, свободный от людей. И затем наша раса выйдет из глубин моря и заселит сушу. Пусть мы не можем долго находиться не воды, но наши потомки изменятся и унаследуют землю.

— Да ты точно чокнулась, после того как уплыла в море! — ситуация стала забавлять Рицуко, после того, как она поняла, что в данный момент ей ничего не угрожает, — Дети раздавят этого Ктулху, а потом доберутся и до твоих богов, и до тебя самой…

— Дети мертвы, — сказала Наоко, — А кроме них, некому противостоять Великому Ктулху. Скоро, очень скоро, он пробудится, и даже здесь все мы ощутим его силу и мощь.

— Ты лжешь! — крикнула Рицуко, чтобы не дать страху овладеть ее сердцем, — Они живы и они справятся!

— Ты еще более упрямая, чем я думала, — заметила Наоко и подозвала одного из Глубоководных, к которому обратилась на их гортанном наречии, после чего пояснила для Рицуко, — Тебя отведут в помещение, более подходящее для твоего нового положения, но ты будешь постоянно находиться под охраной. Не пытайся бежать, это бессмысленно. У тебя будет время подумать.

— А…как же Майя? — вспомнила Рицуко.

— Кто? А, девушка, которую захватили вместе с тобой? Ты что, неравнодушна к ней?

Рицуко молчала.

— Как только Ктулху пробудится, она будет принесена в жертву, как наш первый дар Повелителю. Ей тут не место, и она должна умереть.

Рицуко не отвечала, лишь взгляд расширившихся глаз выдавал охватившее ее смятение. Наоко отвернулась и сделала знак охране.

— Впрочем, если ты решишь пересмотреть свою точку зрения, — добавила мать Рицуко, — возможно, я тоже изменю свое решение.

— Контакт! Вижу тебя, Scheissekopf! — заорала Аска и с ходу метнула огненный шар. Сгусток огня, похожий на маленькое солнце в ее руках, долетев до середины зала, потускнел и уменьшился в размерах, и, наконец, распался на отдельные мигом потухнувшие язычки пламени, так и не достигнув цели.

— Что за черт?! — удивилась Аска и изготовилась ко второму броску.

— Не надо, — попросил ее Синдзи, — Побереги силы. Лучше посвети нам.

Все вокруг, кроме исполинской статуи в дальнем конце зала, чьи неясные очертания спровоцировали Аску на преждевременную атаку, тонуло в непроглядной тьме. Во время пролета огненного шара Синдзи успел мельком разглядеть барельефы на стенах и хотя он не горел желанием снова увидеть эти отвратительные фигуры и сцены, идти вперед в темноте было еще хуже.

Аска смущенно шмыгнула носом и запалила пару язычков пламени на ладонях, кое-как освещающих окружающую их обстановку. Рей шла первой, выпрямившись и ступая, как на параде. Казалось, она уверена, что пока им не грозит никакая опасность. Аска и Синдзи вместе следовали за ней, разглядывая в неясном мерцающем свете барельефы и гадая, какое извращенное воображение могло породить такие картины. Или они были сделаны с натуры? Скорее всего. Аска вдруг с удивлением обнаружила, что некоторые сцены и фигуры, запечатленные в камне, знакомы ей по снам и видениям.

Они вышли на середину зала. Обычный человек испытал бы сильнейший шок при первом же взгляде на огромное каменное изваяние, но Дети, которым приходилось сталкиваться с не менее ужасными тварями, почувствовали лишь отвращение и неприязнь. Вне всяких сомнений, это было изображение самого Ктулху; кого еще вы ожидали увидеть внутри главной цитадели посреди мифического города, поднявшегося со дна моря? Но это был всего лишь камень, а где же тот, кто послужил источником вдохновения для скульптора? Зал был огромен, но практически пуст, если не считать самого изваяния и десятка огромных колонн, расположенных кругом и поддерживающих невидимый в темноте каменный свод.

Стремясь развеять свои опасения, Аска выпустила огненный шар вверх, в сгустившуюся над ними темноту, но тусклый оранжевый сгусток рассеялся в воздухе, едва покинув ее ладони.

— Что за черт?! — повторила Аска, начиная злиться.

Она снова запалила импровизированные факелы, но с растущим раздражением и страхом поняла, что при всем желании не может сделать пламя таким ярким и сильным, как ей хотелось. Огоньки в ее руках все слабели и тускнели по мере приближения к статуе Ктулху.

— Это место обладает собственным полем, подавляющим наши возможности, — объяснила Рей.

— Этого-то я и боялась, — ответила Аска, — И чем же нам сражаться? Голыми руками?

Рей пожала плечами.

— Почему нет?

— Scheisse!

— Пока я не вижу никого, с кем нам сражаться, — заметил Синдзи, — Может, этот Ктулху от старости распался в прах?

— …или окаменел, — настороженно произнесла Аска.

Все трое посмотрели на статую. Около 50-ти футов в высоту, из цельного, без швов и стыков монолита, она представляла собой примитивное, но в то же время весьма реалистичное изображение человекообразной, но значительно более уродливой твари, застывшей сидя на корточках. Сходство с