Шейла быстро просмотрела плакаты. Вот он, Маклеод. Осталось еще тридцать семь миль. Шейла вышла из машины и, оглядевшись вокруг, снова испытала уже знакомое чувство свободы.

Ники спал. Она осторожно открыла заднюю дверцу и расстегнула его рубашку. Почувствовав, какой он горячий, она решила, что в машине ему слишком жарко.

Сентябрьский день дышал летним зноем.

И, сев за руль, она открыла заднее окно, чтобы было прохладнее.

Шейла поставила счетчик на ноль и свернула на дорожку. На тридцать седьмой миле она увидела деревянный указатель, сообщавший, что надо ехать на запад, здесь же была выжжена фамилия Маклеод.

Шейла проехала еще пять миль и только тогда, взобравшись на высокий холм, увидела дома, расположенные в низине. Небольшой жилой дом, сарай и еще несколько пристроек. Облако пыли отвлекло ее внимание от пристроек к загону для скота. Она вышла из машины.

— О, боже! — прошептала Шейла.

В центре загона стоял мужчина, а вокруг него носилась черная лошадь, взбрыкивая и вставая на дыбы.

Она увидела настоящего ковбоя. На боку у него висел длинный кнут. Белая ковбойская шляпа с большими полями защищала его лицо от солнца. Ей понравилось, с каким непринужденным спокойствием стоял мужчина. Вся его фигура говорила о его уверенности и силе. Он снял шляпу и вытер рукавом лоб.

Даже издалека Шейла заметила, что у него спокойное и привлекательное лицо. Незнакомец выглядел очень романтично.

— Любовь с первого взгляда, — непроизвольно произнесла Шейла и покраснела.

Она села в машину и стала спускаться с холма.

Когда Шейла подъехала к дому, незнакомец был во дворе. Он сидел на краю бочки с водой, одной ногой опираясь о землю и держа в руке ковш.

Шейла замешкалась. Мужчина поприветствовал ее, махнув рукой, встал и направился к машине. В его движениях чувствовалась гибкая грация ковбоя.

Незнакомец улыбался ласковой белозубой улыбкой. Вокруг его глаз образовались веселые морщинки. Его глаза были такого цвета, какой она видела только однажды. Это произошло прошлой ночью. Перед тем, как солнце скрылось за горизонтом, небо приобрело невероятный оттенок голубого цвета. Это был цвет индиго.

Он улыбался Шейле, гипнотизируя необыкновенными глазами.

— Мэм, — сказал он, дотронувшись до полей своей шляпы.

Шейла приказала себе смотреть прямо ему в глаза, не желая поддаваться чарам этих глаз, но ничего не могла с собой поделать. Он был неотразим.

Внезапно она подумала, что после двух дней пути выглядит уставшей и помятой. Она пожалела, что не причесалась и не накрасила губы, когда остановилась на холме.

— Вы заблудились? — спросил он, посмотрев на машину, и его взгляд заметно потеплел, когда он заметил спящего малыша.

— Я привезла вам вашего племянника, — выпалила она.

Не успел он удивиться, как Шейла поняла: здесь что-то не так.

— Его мать сказала, что вы будете ждать меня. — Ее голос задрожал. Она так долго ехала сюда. Как такое могло произойти? Внезапно Шейла почувствовала ужасную усталость.

Ее мать и Барри были правы, когда назвали эту затею легкомысленной. И что ей теперь делать?

— Вы, должно быть, где-то неправильно повернули, мэм. В этом районе довольно легко заблудиться. У меня нет племянника, только племянница.

Его протяжный и глубокий голос звучал ласково и показался ей волшебным. И как ему удалось смутить ее и одновременно ободрить?

У него не было племянника, и во всем виноват неправильный поворот.

— Неправильный поворот, — повторила она, заикаясь. — Конечно, должно быть, вы правы. Наверное, я… — Она вспомнила о большой вывеске на главных воротах. — Должно быть, я нашла не того Маклеода. А поблизости есть еще человек с такой фамилией? — Она разволновалась, заметив искорки смеха, засветившиеся в его глазах.

— В этом районе очень много Маклеодов. Кого именно вы ищете?

Неожиданно с заднего сиденья машины раздался вопль Ники.

— Тернера, — ответила она и наклонилась к Ники, чтобы расстегнуть ремень. — Я ищу Тернера Маклеода.

Шейла обернулась. У мужчины был удивленный вид.

— Это я, мэм, но у меня нет…

Ники выскочил из своего кресла и оттолкнул ее. Он бросился прямо к высокому стройному мужчине, который испуганно и изумленно взирал на своих непрошеных гостей.

Ники захватил в пухлый кулачок джинсы Тернера Маклеода, и его вырвало прямо на ботинки мужчины.

Шейла закрыла глаза от стыда. Позади остались тысячи миль прерии, а Ники выбрал ботинки этого мужчины!

— О, — сказала она, — мне очень жаль.

Ники продолжал вопить, все еще держась за ногу мужчины.

Тернер Маклеод присел на корточки, не обращая внимания на испачканные ботинки. Он взял Ники на руки и внимательно всмотрелся в его лицо, а затем быстро потрогал его лоб.

— Лучше зайдите в дом. Похоже, у него небольшой жар, — сказал Тернер.

Этот спокойный голос заставил Шейлу запаниковать.

Она застыла на месте, глядя на них. У Николаса был другой цвет волос, более темный, чем у Тернера, но мальчик походил на него.

Внезапно ее осенила безумная догадка: Мария отправила ее вовсе не к дяде мальчика. Возможно, Тернер Маклеод был отцом Николаса, но не подозревал об этом.

Шейла ясно представила себе победно усмехающуюся мать.

«Думай головой, ведь именно для этого Бог и дал ее тебе», — вспомнила она ее слова.

Разум подсказывал Шейле, что надо бежать отсюда, и как можно быстрее. Но она не могла оставить Ники с совершенно незнакомым человеком, даже если он отец мальчика.

— Лучше я отвезу его в больницу, — предложила она.

Мужчина коротко взглянул на нее через плечо.

— Мэм, ближайшая больница находится очень далеко отсюда.

Он произнес эти слова спокойно и терпеливо, но ей показалось, что он осуждает ее.

На крыльце он снял свои ботинки, а затем распахнул дверь и, придерживая ее ногой, пригласил девушку в дом.

— Я ведь совсем не знаю вас, — сказала Шейла.

Он посмотрел на нее.

— Об этом надо было думать перед тем, как отправляться в дорогу. — Дверь скрипнула и закрылась за ним.

— Откуда вы знаете, что я приехала издалека?

— Судя по правам на машину, вы приехали из Орегона, мэм. У вас была уйма времени, чтобы подумать о том, что вы делаете.

— Но тогда я думала, что вы знаете Ники!

— Ники, — медленно повторил он, пристально посмотрев на мальчика.

Внезапно лицо Тернера Маклеода озарилось радостным светом, смущением и нежностью.

— Господи, — прошептал он и уставился на Шейлу, его глаза буравили ее неистовыми голубыми огоньками. — Кто его мать?

— Мария Джеррарди, — натянуто ответила она, а про себя добавила, что Мария — добрая католичка, чья жизнь полностью разрушена из-за тебя, из-за тебя, красивый дьявол.

Неожиданно его лицо стало очень серьезным.