и есть основа правильного понимания состояния души человека. Не часто взглянув на личность один раз, мы можем сразу сказать о ней все то, что в состоянии открыться нам только вследствие глубокого анализа и длительного наблюдения.
Мир вымыслов о сексуальной реальности российских чиновников основан не на хорошем знании бюрократии, а на непринятии ее. На заслуженной ненависти людей к тем, кто из века в век избирал дорогу служения системе угнетения остальных. Отчуждаясь от масс своим принятием власти и готовностью ради материальных выгод и уродливых моральных стимулов исполнять волю класса господ, чиновники обрекали свой сексуальный быт на мифологическую неприязнь.
В эпохи, когда представление о грехе значило больше чем теперь, а сексуальное удовольствие почти целиком находилось под заслоном молчания, про чиновников рассказывали самые чудовищные небылицы. Им приписывали порок мужеложства, изнасилование девственниц, склонность к сексуальным контактам с новорожденными детьми, животными, готовность легко идти на супружескую измену, страшные оргии с поеданием живой плоти, испражнений и тому подобное. Схожие явления имели места во все периоды существования государства, подавления и эксплуатации, но они небыли привилегией одних лишь чиновников. Чаще всего, представляя образец сексуального поведения господствующих классов, они лишь отчасти были специфичны для бюрократии. И право первой брачной ночи, и похищение молодых крестьянок, и принуждение к сексуальным контактам мальчиков солдат дворянами командирами, скорее отражало сам характер классовых отношений в обществе. Отношений, в которых господствующий класс, имея массу правил корректного поведения в отношении равных, использовал свои сословные привилегии для сексуального удовлетворения при помощи «низкого материала». Но подобное воспроизведение привилегий в сексуальном поведении было скорее свойственно классу феодалов минувшей формации, чем представителям «моральной» бюрократической машины.
В наше время существует немного мифов о сексуальной жизни русских чиновников. Это имеет свои причины. Они не состоят в том, что и теперь, как в ушедшие времена религиозные институты охраняют нравственность. Все это в прошлом. Чиновничество в нашу эпоху по своим моральным устоем не только не является более свободным, чем все общество, но и напротив закрепощено больше всего. Поэтому его сексуальная жизнь не так богата как у других людей. Однако в силу того, что в ней наиболее ярко выражены в настоящем противоречия между нравственными и социальными устоями общества прошлого и тенденциями нового, прогрессивного, половая жизнь государственного управленца и представляет особый интерес.
Сексуальные фантазии, бессознательно выражая стремления и направляя действия человека, не только ведут его к определенной ориентации, но и наоборот часто мешают реализации в жизни сексуальных желаний. Порой, являясь ответом на запрещенный «порок секса» фантазии чиновников выражают в его психическом мире все то, что заученные моральные устои запрещают ему в жизни.
Порядок бюрократического управления, как в политической, так и в экономической сфере переживает в наше время глубокий системный кризис. В сфере общественного производства и политической организации усиливаются социалистические, освободительные тенденции, предвещающие смену административной модели управления демократической.
Секс современных чиновников не наполняет их жизнь радостью и невиданными удовольствиями, но скорее служит убежищем их личной беспомощности. Бюрократия, представляя собой безобразного ребенка ветхих общественных отношений, строится как система из взаимно подчиненных нравственно надломленных личностей. Подавленные в своих желаниях, ограниченные в интересах и потребностях, чиновники не чувствуют себя полноценно живущими людьми. Имея даже положительное мнение о себе и своей сексуальной привлекательности, они все равно ощущают не проходящую депрессию своего бытия. Вызванная противоречием между типом личности чиновника и общественными отношениями, она выражается в том, что человек все время не может в силу консервативных внутренних табу и правил вписаться в жизнь окружающих его людей нормальным членом. Чиновник всегда ущербен. Он болезненно переживает это. Но круг его делового, бюрократического, общения сдерживает в нем революцию мыслей и чувств.
Испытывая ненависть к людям как к «враждебному виду» и страх перед социальными изменениями, чиновник даже в сексе ищет то, что подтвердило бы разрушающееся представление о правильности его жизненного пути. Поэтому его отношения с противоположным и, в зависимости от ориентации, собственным полом всегда в явной или скрытой форме воспроизводят патриархальную, иерархичную модель. Но даже закрепляя таким «правильным поведением» свой внутренний статус, чиновник не получает длительного морального удовлетворения. Лишь временно ощущает он, что получил сексуальное удовольствие.
Обусловленный научно-техническим и, как следствие, социальным прогрессом, этот процесс знаменует собой готовящийся переход всего общества на бесклассовые принципы организации. Не удивительно, что оказывающийся реакционной силой при такой тенденции развития слой бюрократии не может служить образцом передовых половых отношений. Концентрируя в себе все реакционные силы, в сексуальном поле государственно-управленческая каста сочетает, как самый чудовищный морализм и консерватизм, так и подчас невероятные сексуальные отклонения и даже извращения. Воплощая все это в своей половой жизни, чиновничество не пугает этим нравственно освобождающееся общество. Хотя и заставляет его задуматься об адекватности психики бюрократов для новых социальных задач.
Сексуальное и эмоциональное подавление человека основа управленческих усилий политической власти, ее стремления создать прочную и работоспособную бюрократическую систему. В России, где во главе страны стоит консервативный экспортно-сырьевой капитал, это ощущается наиболее остро. Бюрократия путинского режима не только дает почувствовать обществу реакционную руку тех сил, на службе которых она состоит, чьи экономические, и социально-нравственные устои защищает, но и сама страдает от них, становясь первой жертвой сексуального подавления.
[2.4.] Одежда и сексуальность
Государственный аппарат в России всегда отличался большими масштабами, строгой иерархией, и низкой эффективностью. Со времен Петра I в нем существовали звания, жесткий регламент и униформа. Не всегда описанные в законах и уставах, эти детали российской государственности неизменно оказывали большое влияние на общественную и политическую жизнь страны. Так происходит и теперь.
С началом эпохи Путина исчезли с управленческой сцены «молодые реформаторы» с их склонностью хоть иногда появляться на политической сцене без галстука, в свитере или рубашке. Вместе с тем в чиновном аппарате был установлен консервативный порядок всеобщего употребления строгого костюма. Пример был взят с президента.
Политика во всех странах не обходится без костюма. В Латинской Америке он должен идеально сидеть на государственном деятеле. Быть дорогим на вид, иметь роскошный галстук и богато дополняться аксессуарами. Перстни с камнями, запонки, золотые часы с массивным браслетом - вот составляющие политического снобизма «Третьего мира». Этим страдают чиновники любого ранга. В Европе и США свободы в области стиля гораздо больше, а правил значительно меньше.
