случайное совпадение. Я уверен – нам нужно объединить усилия. Как ты думаешь, стоит это разговора за ленчем?

– Наверное, да, – согласилась она.

– Спасибо, Дайана. Пойдем?

Она еще с полминуты смотрела на портрет, затем открепила его, скатала в трубочку и сунула в свою огромную сумку, висевшую на углу мольберта. Затем скинула халат, повесила на другой угол, а сумку перекинула через плечо.

Квентин краем глаза заметил, что в сумке лежит альбом, но не стал интересоваться, зачем постоянно носить его с собой. Он улыбнулся и кивнул, показывая, что готов следовать за Дайаной.

У входа в оранжерею она вдруг остановилась, словно вспомнила о чем-то, что забыла сделать.

– Послушай, Квентин, а где Бо? Разве я была одна в оранжерее, когда ты вошел?

– Он ушел, как только я тут появился, – ответил Квентин, надеясь, что она не станет подробно расспрашивать о Рафферти.

Дайана безразлично пожала плечами и двинулась дальше. До веранды они шли молча, молча сели за столик. Предупредительная официантка взяла у них заказ, ушла и через несколько минут вернулась с холодным чаем и тарелкой пирожных.

Дайана ни до чего не дотронулась.

– Ты сказал, что много лет пытаешься раскрыть убийство этой девочки. Зачем? – спросила она. – Ведь двадцать пять лет прошло. Тебе самому в то время сколько было?

– Двенадцать.

– Ты был здесь, когда ее убили?

Квентин кивнул:

– Я родился и вырос в Сиэтле, но тем летом мы переехали сюда. Мой отец был инженером, его пригласили в Лежэ руководить постройкой главного моста. Жили мы здесь, в Пансионе, в одном из коттеджей.

– То есть, лето ты провел здесь. А Мисси? Она тоже здесь жила?

– Да. Ее мать работала прислугой. У них была маленькая комнатка в северном крыле. Многие служащие Пансиона там жили. – Он помолчал. – В то лето детей здесь было немного. Мы держались вместе, играли, катались на лошадях, плавали. Рыбу удили. В общем, были предоставлены сами себе. Взрослые не обращали на нас особого внимания, они были довольны, что мы не путаемся у них под ногами. – Он усмехнулся.

Дайана не помнила, какой она была в восемь лет, поэтому спросила:

– Она тебе нравилась?

Квентин задумался:

– Знаешь, сейчас мне кажется, что да. Хотя тогда я воспринимал ее просто как приятеля, который был младше меня. Она была единственной девочкой среди нас, причем самой маленькой. Скромная приятная девчушка, которая не боялась жуков и охотно играла в наши мальчишеские игры. Постепенно я привык к ней...

– Ты был единственным ребенком в семье, – сказала Дайана задумчиво.

Квентин не удивился ее догадке.

– Да. Поэтому в окружении других детей я чувствовал себя несколько... необычно. Но мне нравилось играть с ними. К концу лета Мисси стала для меня как сестра. Я всегда хотел, чтобы у меня была сестра.

– Это случилось в конце лета?

Квентин кивнул:

– Да. В августе. Скоро исполнится двадцать пять лет с тех пор, как она погибла.

– А что случилось?

Лицо его посуровело, глаза блеснули.

– То лето мне с самого начала показалось странным. Было в нем что-то неуловимо зловещее, – медленно произнес он. – Сначала я подумал, что виной всему старинные здания. Такие места всегда навевают страх. Я это заметил еще до того, как приехал в Пансион. Нам доводилось жить в старинных домах, и я всегда чувствовал себя в них неуютно. Кроме того, мы частенько сидели вечерами у костра и пугали друг друга ужасными рассказами о привидениях. Но мои тогдашние ощущения были вызваны не разыгравшимся воображением. Мы все ощущали какое-то беспокойство.

– Какого рода беспокойство?

– Снились странные сны с кошмарами. Иногда на стенах мелькали какие-то таинственные тени, предметы смещались. Незаметно, по чуть-чуть. Поздними вечерами слышались какие-то звуки, непонятно откуда исходящие. В некоторых частях зданий и кое-где на территории Пансиона мы просто не могли играть, нас всех вдруг охватывал безотчетный страх... – Квентин помолчал, поморщился и вздохнул. – Дети зачастую не могут выразить свои чувства. Ну или я по крайней мере не умел. Я чувствовал: в Пансионе что-то не то. Но мы молчали, ничего не говорили взрослым. А нужно было бы сказать.

– Ты винишь себя в том, что тогда произошло? – спросила Дайана натянутым тоном. – Думаешь, ты мог бы спасти Мисси? Вот почему ты занимаешься этим делом?

– Нет, не поэтому. – Квентин покачал головой. – Мисси боялась больше всех. Она иногда пыталась рассказать мне о своих страхах, но я ее не слушал. Она дважды подходила ко мне, сначала за два дня до трагедии, потом в тот день. Это был последний раз, когда я видел ее живой.