которых на его взгляд позволило бы изменить характер преобразований и избежать тупика в развитии советского общества: 1) максимально полное вовлечение всех ресурсов низового социального новаторства масс на основе развития базисной демократии; 2) подкрепление ростков социализма формами социально- ограниченного государственно-регулируемого рынка и капитала, как наиболее передового - за исключением собственно социалистических форм - механизма экономической и политической жизни первой половины 20 века.
«Иными словами, у нас была возможность идти по пути развития переходных форм, соединяющих ростки социализма (как начала движения к царству свободы) и элементы наиболее развитых и эффективных форм позднего капитализма в рамках системы, контролируемой подлинно народной (т.е. осуществляемой народом посредством самого народа) власти государства, которое бы в этом случае укрепляло свою мощь ивлияние не за счет все более массовых репрессий, а за счет все более активной и действенной поддержки ее снизу, т.е. за счет все более полного участия «рядовых» граждан в управлении, т.е. на основе «засыпания» (В.И. Ленин) государства и укрепления самоуправления как качественно новой формы управления».
Теперь, когда мы коротко изложили позицию А.В. Бузгалина можно перейти и к ее критике. Безусловно, нельзя не согласиться с автором в том, что именно так, как он пишет, должно развиваться социалистическое общество, однако историческая реальность тем и отличается от абстрактной теории, что преподносит массу неожиданных моментов. Путь социалистической революции это, прежде всего путь творчества масс, от которого зависит насколько продвинется по дороге качественных преобразований новое общество, но творчество масс всегда носит объективно ограниченный характер. С одной стороны эти ограничения существуют в виде предельного социально-экономического продвижения передовых классов и всего общества накануне революции, с другой существуют в преломленном, субъективном виде. Виде классовой и общественной психики, с ее не разрешенными (подавленными, загнанными в глубь подсознания) и нарождающимися противоречиями. Как я уже отмечал в первой главе данной работы, наш народ вступил на путь социалистического строительства не только состоящим на 80% из крестьян, но и с неизжитыми элементами феодальной психики. Подчеркну, что эти элементы существуют в психике каждого человека, независимо от того является он крестьянином или нет, поскольку феодальные (либо другие) отношения являются для данной формации всеобщими, хотя и затрагивают различные классы по разному. Российское общество несло в своей совокупной психике не только пережитки феодализма, но и неразрешенные противоречия между феодализмом и капитализмом, а так же еще не окончательно сформировавшиеся буржуазные ценности. Иными словами русское общество, встав на путь социалистического развития, имело крайне противоречивую психику, по своему содержанию еще весьма мало готовую к активному социалистическому творчеству. Классовая несформированность психики общества для буржуазного строя и объективная невозможность развития страны по пути капитализма создавали серьезное препятствие для социалистического строительства. Люди по своим внутренним качествам в большинстве своем оказывались неспособны без внешнего воздействия и направления организовывать свою деятельность. Взятый же курс на форсированное экономическое и социально-культурное развитие (доразвитие) страны требовал четкой организации, которая могла быть осуществлена только сверху вниз, поскольку снизу вверх она, как мы уже показали, была субъективно невозможна из-за отставания психического развития общества от его социально-экономического развития. Однако, процесс централизации (бюрократизации) управления имел серьезный недостаток, при наличии у общества вставшего на путь социализма более или менее развитой буржуазной психики (под психикой мы понимаем не только сознание, но и подсознание) первоначальный бюрократизм постепенно снимается, заменяясь управлением снизу. Но в нашем случае общественная психика несла в себе массу элементов феодальной психики. При бюрократическом управлении, да еще разумно организованном чиновниками-революционерами, они не только не исчезают, но напротив сохраняются, препятствуя формированию социалистического сознания.
Сложным, противоречиво устроенным был советский человек ХХ века, из-за эклектичного строения его психики в котором присутствовали спрятанные в подсознание элементы феодальной (крестьянской) психики он оказался малоактивным, приветствующим «порядок сверху», власть «твердой руки». Этот человек, правда, вступив в стадию активного разрушения в эпоху реставрированного капитализма, сохранился и в наши дни. В его понимании порядок в обществе должен строиться на «разумном» управлении номенклатуры, а не на власти широких масс способных к самоорганизации, реализующих управление экономикой, обществом и политическими институтами. Такой человек остается социальным индивидуалистом, он оказывается, во многом, неспособен к коллективному политическому, экономическому и культурному творчеству.
Политические репрессии, диктатура Сталина, бюрократизм и культ личности поражают не столько самим фактом своего существования, а скорее тем как они воспринимались широкими слоями населения и тем, что вообще оказались возможны в таких невероятных формах. Конечно централизованное управление, было объективно обусловлено как технико-экономическим отставанием нашей страны от развитых капиталистических стран, так и общемировой незавершенностью капиталистического развития. Потенциал, которого еще небыл исчерпан, и творческий труд, открывающий путь к коммунизму еще не имел даже тех масштабов, которые он приобрел в мире сегодня. Формирование социализма в недрах капиталистического общества, проходящее через превращение труда в потребность, небыло еще даже близко завершено, труд по-прежнему в своем большинстве сохранял рутинный характер. По мере развития социалистического общества, бюрократическое управление в сочетание с первоначально слабым коллективным, должно постепенно исчезать, заменяясь растущим и крепнущим коллективным управлением на производстве, да и в обществе в целом. То, что советский народ, рабочие и крестьяне проявили столь сильный конформизм небыло как мы отметили случайным, Социалистическая революция 1917 года создала народную власть, власть Советов, но она не могла моментально решить проблему субъективной неготовности трудящихся к управлению. Как отмечал В.М. Молотов («140 бесед с Молотовым») советы перестали в должной мере функционировать еще в 1918 году, в дальнейшем по мере спада революционной активности масс их роль как органов управления снизу вверх продолжала снижаться до чисто формального органа. Это не было следствием партийно-бюрократического вторжения в их дела, а наоборот последнее стало следствием их слабости. Даже если мы посмотрим на советы в 1917 году, то для нас станет очевидным, что если они и принимали декреты и постановления, то совершенно небыли способны их вырабатывать. Этим в полной мере занималась партия большевиков. Почему все было именно так? С одной стороны рабочие и крестьяне не имели достаточно необходимых знаний, с другой по своей противоречивой психической природе не имели личных качеств необходимых для активной, самостоятельной деятельности в советах. Выше мы довольно подробно остановились на эклектичной психической природе российского рабочего ХХ века, и убедились в его социально-психической незрелости для осуществления социалистической демократии. Вот почему постепенно возраставший бюрократизм был не только неизбежно-закономерным явлением для России, позволявшим развиваться по пути экономического, социального и культурного роста, но так же и тормозящим развитие социализма фактором. В конечном итоге выросшая до губительных размеров, утратившая свои революционные корни и оторвавшаяся от масс, номенклатура вступила в стадию обострения противоречия между социалистической тенденцией демократизации, обобществленного управления на производстве, и своими частнособственническими интересами. Изначально функцией буржуазии при капитализме является управление, по мере отмирания этой функции у буржуазии и передачи ее коллективам происходит и отмирание капитализма, превращение его в помеху общественного развития. Феномен Советского Союза состоял в том, что рабочий класс оказался не способен взять на себя даже в необходимо малой доле эту функцию, хотя для этого и существовали созданные революцией объективные условия. Он в силу своей неразвитой социально-психической природы неосознанно уступил ее революционной бюрократии, постепенно превратившейся в партийную, а затем в обыкновенную, оторванную от масс, бюрократию. На протяжении всей советской истории, хотя и происходили серьезные перемены в социально-классовом строении общества, тем не менее, в его психике оставались в значительной мере не тронутыми те элементы, которые остались от феодального периода истории нашей Родины. Так советский человек сохранил «тягу к земле», а его «вера в доброго царя» продолжала существовать, поскольку нельзя сказать, чтобы в СССР руководители не заботились о своих гражданах.
