футбола, признание их основой деятельности УЕФА. Он много делал для продвижения восточноевропейских стран в качестве организаторов крупнейших европейских соревнований. Он всегда старался поддержать разумные инициативы РФС, дружил с мэром Москвы Ю.М. Лужковым, с большим уважением относился к Президенту России В.В. Путину и поэтому приехал все-таки в Москву.

Встреча эта, однако, состоялась в самое неподходящее время, которое только можно было себе представить. В приемную Президента России глава УЕФА зашел в тот день, когда случилась трагедия в Беслане. Но все же Путин принял его. Они говорили о возможности объединения российской и украинской футбольных лиг.

– Надо готовить документы, мы рассмотрим их на Исполкоме, – сказал Юханссон.

– Документы напишут политики. А кто из специалистов может помочь им в качестве экспертов? – спросил Путин.

– Лучших экспертов по проблеме, чем Вячеслав Колосков и Григорий Суркис, найти трудно.

На этом разговор закончился. Лично на меня политики не выходили, на Суркиса, насколько я знаю, тоже. Мы с ним общаемся регулярно.

Рассказываю об этом опыте налаживания российско-украинских футбольных связей политическим путем, а сам вспоминаю другие эпизоды, связанные с отношениями футбола и политики. Перед развалом СССР я приехал в Киев, чтобы вручить золотые медали киевскому «Динамо». Когда вышел на награждение, многотысячный стадион засвистел. Я понимал, что в моем лице освистывают москалей, и поэтому продолжал стоять перед неистовавшим стадионом. Когда минут через сорок зрители устали, я нашел силы пошутить: «Не понимаю вашей реакции. Я ведь приехал сюда не с танками, а с золотыми медалями!»

Другой случай произошел уже в независимой Украине. Любители футбола, безусловно, помнят, что ведущую украинскую команду решено было дисквалифицировать за попытку подкупа судейской бригады, обслуживавшей один из международных матчей с ее участием (так называемое «шубное дело»). Я был в это время в Женеве на Исполкоме УЕФА. Гам меня разыскал тогдашний президент Украины Л. Кравчук: «Помогите, мы же братья, славяне, друзья. Дисквалификация – это позор для нашей нации, ведь футбол – визитная карточка страны». Я хлопотал за украинцев перед Юханссоном. В конечном итоге проблему удалось решить. По прошествии какого-то времени политики об этом забыли. Мои украинские коллеги и друзья – нет. И первый среди них Григорий Суркис.

В наше время увязывание напрямую результатов игры национальных сборных, клубных команд с престижем страны стало явлением международным. На играх чемпионата мира, престижных турнирах по футболу всегда присутствуют руководители государств, сенаторы, конгрессмены, лидеры политических партий. Я помню, как на финальной игре олимпийского турнира в Барселоне вся королевская семья во главе с Хуаном Карлосом поднималась вместе с простыми людьми, поддерживая игроков своей команды.

Во время мировых и континентальных чемпионатов главы государств традиционно устраивают приемы для членов Исполкомов международных федераций. Я как представитель советского, потом российского футбола в ФИФА и УЕФА имел честь неоднократно встречаться с папой Иоанном Павлом II, с президентами Франции, Италии, Австрии, Южной Кореи, членами королевской семьи Японии, премьер-министрами Джоном Мейджором, Гельмутом Коллем, Герхардом Шредером, Ангелой Меркель, Сильвио Берлускони. По случаю столетия ФИФА нас принимала в Букингемском дворце королева Елизавета, а в Елисейском – президент Жак Ширак. Меня всегда поражала на этих встречах непринужденная обстановка и почти неприметная работа службы безопасности.

У нас же организация представительских встреч всегда сопряжена с преодолением массы протокольных и финансовых проблем. Вот последний пример.

Москва выдвигала свою кандидатуру на проведение Олимпиады 2012 года. Комитет по выдвижению возглавлял Валерий Павлинович Шанцев. Он попросил меня: «Устрой встречу с Авеланжем. Он самый опытный член МОК, с ним считаются «сильные спортивного мира»». Я сделал все от меня зависящее, и мы с инициативной группой полетели в Рио-де-Жанейро. Авеланж лично встретил нас в местном аэропорту, устроил прием в элитном клубе, возил по городу и пресекал все наши попытки за что-то заплатить: «Что вы, я принимаю русских гостей, занимающихся проблемами спорта. Это честь для меня и для Бразилии».

Зачем я это рассказываю? Просто перед этим мы с В.П. Шанцевым были в Уругвае. В соответствии с программой Валерий Павлинович возложил венки к мемориалу героев этой страны, и тотчас российское посольство выставило за них счет заявочному комитету.

Дело опять-таки не в деньгах! Для Бразилии и Авеланжа мы были людьми государственной значимости, для своих же чиновников, как и в случае с Блаттером, – «не того масштаба». Правда, «масштаб» этот многократно возрастает, когда случаются спортивные поражения. Все двадцать пять лет управления футболом игры национальной сборной переживались и мной, и моей семьей как «последний решительный бой». Причем у побед сразу находилось множество авторов, за поражения часто ругали меня одного.

Я подвожу итоги своей жизни в футболе. Но у меня растет внук Никита. Он также страстно любит футбол. И, как и я, верит в будущие победы и другое к нему отношение.

«Жизнь – это не то, что прошло, а то, что запомнилось», – говорили древние греки. Вспоминая о главном в своей жизни, работе в футболе, убеждаюсь, что самое ценное мое приобретение – это роскошь общения со многими выдающимися людьми моего времени. О многих я рассказал, другим стоит посвятить отдельную книгу. Мой друг Григорий Минскер обозначил все контуры:

Впрочем, сейчас и стоит начать!

В конце семидесятых я получил первую правительственную награду – орден Дружбы народов и в прекрасном настроении поехал отдыхать в Сочи. В санатории подобралась отличная компания: работник Минатома Гена Нефедов, главный конструктор МиГов Голя Белоглаз, директор завода Ильича, того самого, где когда-то стреляли в Ленина, Паша Скринский, летчик В. Соколов. Но ближе всех мы сошлись с Валерой Меницким. Герой Советского Союза, лауреат Ленинской премии, заслуженный летчик-испытатель СССР,