Бреннан мило улыбнулась явно взбешенному лейтенанту и спросила:

– Можно попросить вас еще об одной услуге?

Претт невесело хохотнул:

– Что вам еще? Моего первенца? Имейте в виду, у моей жены случится инфаркт.

– Нет, мне нужно не это. Необходимо поместить скелет в пакет для улик… У вас ведь есть такой?

– Под «есть» вы подразумеваете «принесите и отдайте»?

– Да.

Вскоре Бусс и Бреннан уже оборачивали скелет пластиковыми пакетами, которые принес один из полицейских, затем аккуратно уложили обернутые кости в большой пакет На молнии и поместили на заднее сиденье машины Бусса.

Выбравшись на дорогу, Бусс позвонил доктору By, несмотря на позднее время, и договорился о скорой встрече в музее Филда.

Закончив разговор, Бусс добрался до развилки и свернул на скоростную трассу.

Бросив взгляд на Бреннан, он заметил озадаченное выражение ее лица.

– Что не так? – спросил он.

– Я знаю, что седативные препараты влияют на мозг, но… мне показалось, что ты говорил о трассе шестьдесят два.

– Это она и есть, – ответил Бусс, кивнув на указатель, мимо которого они как раз проезжали.

– Тогда почему на указателе написано, что мы едем по дороге, ведущей к Алгонкину?

– Потому что трасса шестьдесят два как раз и ведет к Алгонкину.

Бусс старался следить за дорогой, но его взгляд время от времени возвращался к Бреннан, которая была чем-то серьезно озадачена.

Когда его терпение иссякло, он снова спросил:

– Что?

– Что-то не сходится.

– И что же именно?

– Мы приняли за рабочую версию то, что скелеты подбрасывал Джордженсен, так?

– Правильно. И мы его поймали.

– Но этот последний скелет мы нашли сейчас, когда он уже третий день сидит в камере.

– Тоже правильно, но это еще не значит, что он не оставил этот скелет заранее, до того как мы его задержали. Он вполне мог это сделать, а скелет нашелся только спустя три дня.

– Возможно, – согласилась Бреннан, – но подумай вот о чем. Где был оставлен первый скелет?

– Возле здания имени Дирксена.

– Почему там?

– Потому что там он точно привлек бы наше внимание.

Бреннан кивнула:

– Именно это и произошло.

– Да.

– Что насчет второго скелета?

Они выехали на параллельную трассу, и Бусс смог выжать из машины максимум. Час был поздний, и автомобилей на дороге было очень мало. Вдали появились огни города, и Бусс снова ощутил себя частью цивилизации.

– Возле театра.

– Но куда привел нас бездомный свидетель?

– К старому дому Джордженсена.

– А теперь?

Бусс пожал плечами.

– Дорога на Алгонкин. Ну и что?

– Где жил Джордженсен?

Поняв, к чему она клонит, Бусс ответил:

– В Алгонкине.

Кивая, Бреннан продолжила:

– Тебе ничего не кажется странным? Разве он может рыть таким неосмотрительным?

– Еще как может, если хочет, чтобы его поймали.

Бреннан покачала головой.

– Я так не думаю. Ты же был тогда в кухне. И продолжаешь думать, будто он хотел, чтобы его поймали? Вспомни, как он себя вел.

– Может, он просто решил окончить карьеру и умереть в зените славы?

– Бусс, Джордженсен вел себя совсем не так, как вел бы себя человек, приготовившийся к смерти. Он не хотел уйти из жизни, забрав нас с собой. Он хотел выжить. И это ему удалось.

– Шизики часто творят подобные вещи, Бонз. Это мое поле деятельности, так что поверь мне на слово – серийные убийцы часто делают что-то, не отдавая себе отчета и своих поступках.

Она ничего не ответила, глядя на дорогу перед собой.

Бусс продолжал:

– Он выбрал это кладбище, даже не задумываясь, возле какой дороги оно находится. И скелет указывал на кладбище, а не на дорогу. Но подсознательно убийца хотел быть пойманным, поэтому среди всех кладбищ Чикаго он выбрал именно это, находящееся неподалеку от дороги на Алгонкин.

Но на Бреннан его убеждения не подействовали.

– Это не логично.

– Точно так же, как нелогично убивать молодых людей, хоронить их у себя в подвале и лепить «новые» скелеты из костей разных жертв. Серийные убийцы редко дружат с логикой. Это не соответствует их больному восприятию реальности.

– И все равно я думаю, что мы упустили нечто важное, – сказала Бреннан.

– Если тебе от этого станет легче, прочитай записку. Ее мы точно пропустили. А там может быть нужный намек.

Она достала пакет для улик, в который упаковала записку, включила свет в салоне автомобиля и расправила пластик, чтобы можно было читать сквозь него.

– Снова заглавные буквы.

– Что он пишет?

– «Адресат – ФБР, – начала она читать вслух. – Я дал вам два шанса, и вы доказали, что вы так же беспомощны, как и полиция до вас. Насколько я должен упростить вам задачу? Я дал вам столько зацепок, я сделал эту задачу такой легкой, что с ней справился бы и ребенок. И все равно вы некомпетентны, глупы и неспособны меня поймать. Мое терпение истощилось, пока я наблюдал за вашими беспомощными метаниями. Возможно, я должен просто выслать вам свое имя и домашний адрес? Я уже проделывал это с полицией, может, только так я смогу рано или поздно увидеть вас у моей двери». Подписано «Придурок».

– Придурок? Это как в фильме «Месть придурков»?

– Я опять не понимаю, о чем ты говоришь. Просто «придурок». И все.

– Три записки, три разные подписи, – задумчиво сказал Бусс. – Вот теперь я точно не вижу во всем этом никакого смысла…

Бреннан выключила свет в салоне.

– А ты представь на секунду, что мы еще не поймали Джордженсена, зато нашли этот скелет.

– Какая разница?

– Я заметила, что эта дорога ведет к Алгонкину, ты тоже… Что, если Джордженсен сделал это, чтобы навести нас на след? Тогда зачем использовать три разные подписи? Чтобы запутать нас?

– Бонз, ты снова ищешь логику там, где она и близко не стояла. Этот путь ведет в никуда.

– Блокнот и ручку.

Бусс вытаращился на нее.