отобрать у нее бывшие германские колонии также оказались нереальными. Япония приняла решение вести войну до окончательного завоевания Китая, о чем и поставила в известность германское правительство. Западные державы заняли позицию попустительства японской агрессии, они проводили политику поощрения зарвавшегося империалистического хищника, всячески натравливали его на Советский Союз; особенно четко выявились эти тенденции западных держав на Брюссельской конференции.

Война в Китае велась уже полгода. И хотя японским войскам удалось захватить большую территорию, об окончательной победе в ближайшие годы нечего было и думать.

Принц Коноэ понял, что просчитался. В срочном порядке Коноэ создал при правительстве институт советников, пригласив сюда представителей финансового капитала, политических партий и высшего командования. Премьер-министр назначил Одзаки неофициальным советником при кабинете, порекомендовав эксперту уйти из «Асахи», где он еще числился на должности, совмещая ее с должностью в научном обществе Сёва.

Так Одзаки поднялся еще на одну ступень и теперь уже мог не только получать секретную информацию государственной важности, но и оказывать прямое влияние на политику правительства.

Когда Бранко спрашивал у Зорге, как тот успевает писать статьи для многочисленных немецких газет и журналов, Рихард, смеясь, отвечал: «Я их стряпаю по рецепту Лессинга: половиной головы». Вся токийская ассоциация брала на вооружение афоризмы Зорге, проникали они и в немецкую колонию, в посольство. Слава его росла. В самой Германии он считался не только модным, но и самым солидным журналистом. Теперь какой-нибудь посланник, приезжая из Берлина, стремился засвидетельствовать свое почтение «тонкому знатоку Востока». Считалось само собой разумеющимся, что всякий вновь прибывший обязан проконсультироваться по всем вопросам внутренней политики страны у корреспондента. Во всяком случае, так рекомендовали Дирксен и Отт. Советский разведчик обрастал знакомствами, иногда бесполезными, но чаще полезными. В числе его друзей теперь числились кроме посла и военного атташе начальник экономического отдела немецкого генштаба генерал-майор Томас, уже известные нам посланники Шмиден и Хаак, специальные посланники Херферх, Улах, полковник вермахта Нидамейер, советник германского посольства в Токио Нобель, заместитель Отта майор Шолл и многие другие. Военно-морской атташе Венеккер завидовал успехам Отта и, зная, откуда военный атташе черпает свою «эрудицию», недолюбливал Зорге. Но правилом разведчика было не наживать врагов, а потому он старался приручить и Венеккера и даже занялся военно-морским делом, чтобы быть более квалифицированным советчиком. Военному разведчику Зорге всегда приходилось уделять много внимания конкретным военным вопросам, касающимся структуры и вооружения капиталистических армий, а сейчас ему надлежало быть специалистом высокого класса в этой области — он консультировал военных атташе.

Поскольку Макс Клаузен мог вести передачу лишь из трех квартир и со своей дачи в Тигасаки, Зорге решил подыскать еще одну конспиративную квартиру. Дерзать в поступках было свойством его характера. Всегда он действовал дерзко, смело, умел подчинять людей своему авторитету. Он чувствовал себя хозяином положения даже в окружении сотен врагов.

Он завел тесную дружбу с английским журналистом Гюнтером Штейном, корреспондентом журнала «Бритиш файнаншил ньюс», и его подругой швейцарской корреспонденткой Маргарет Гаттенберг. Эти двое часто высказывали свободные взгляды, Штейн резко критиковал приспособленческую политику Англии, не раз восхищался Советским Союзом, где «чистый воздух и нет капиталистической дряни». Он словно старался переманить Рихарда в «свою веру», признался, что изучает русский язык. Все это могло быть провокационной болтовней. Штейна следовало проверить, испытать в трудном деле. Заручившись согласием Центра, Рихард приступил к эксперименту. Удалось выяснить, что Штейн бежал из фашистской Германии и принял английское подданство. Он люто ненавидел наци и вначале, по-видимому, просто решил изводить своими антифашистскими выпадами Зорге, которого считал стопроцентным «коричневым». Но все обернулось не так, как предполагал Штейн. Зорге заявил, что он тоже убежденный антифашист, хотя по условиям работы и вынужден молчать об этом. Для начала Штейн должен был отправиться в Гонконг в качестве курьера. Журналист с радостью согласился и блестяще выполнил поручение. Тогда Макс перетащил радиостанцию в уединенный дом Гюнтера и стал вести оттуда передачу. Вскоре Гюнтер при очередной поездке в Гонконг вступил там в брак с Маргарет Гаттенберг. По возвращении их в Японию шумно отпраздновали свадьбу. Какую роль играла Маргарет в организации? «Так как она была другом Штейна, мы помогали ей, а она, в свою очередь, содействовала нашей работе», — вспоминал Зорге. О существовании организации Маргарет не знала. Просто она добывала информацию для своего друга Гюнтера, а Гюнтер передавал эту информацию Зорге.

Штейна и Маргарет можно считать эпизодическими фигурами в том большом деле, которое вел советский разведчик. Они сотрудничали с Зорге всего лишь два года. Штейн считался специалистом по финансовым и экономическим вопросам, хорошо знал экономику Германии и приносил пользу организации. Но когда Гюнтера в 1938 году перевели по службе в Китай, Зорге решил не поддерживать с ним связи, так как установил, что английский журналист — человек не храброго десятка. Макс Клаузен свидетельствует: «По возвращении в Токио я пришел к Рихарду, у которого встретил Гюнтера Штейна и его жену Марго. Оба были журналисты. Марго представляла одну швейцарскую газету. Гюнтер Штейн был интеллигентным, спокойным и приветливым человеком, но мне казалось, что он был трусливым, ибо не очень охотно относился к предложению Рихарда о том, чтобы я иногда вел передачи также у него на квартире. У него были разные сомнения. Но тем не менее я несколько раз работал у него на квартире, что было очень важно в целях прикрытия, поскольку я переходил на новое место».

Объектом пристального внимания организации Зорге теперь стали «группа завтрака» премьер- министра Коноэ, токийская ассоциация корреспондентов и французское агентство Гавас, членом которого сделался Бранко Вукелич, английское агентство Рейтер, которое в лице своего представителя Джемса М. Кокса выбалтывало все секреты Вукеличу, английское, американское, французское посольства и датская миссия и, наконец, германское посольство. Каждая из этих организаций вносила, сама того не подозревая, щедрую лепту в информационную копилку Зорге. Он получил доступ ко всем международным и государственным тайнам, поднялся туда, куда до него не поднимался никто. Он стал исключительно осведомленным человеком во всей мировой политике и незримо лелеял свое царство; все это сложное хозяйство требовало бдительной заботы, беспрестанного участия в общем процессе.

Но больше всего времени у Зорге отнимало германское посольство, где он утвердился основательно. Ему даже отвели здесь кабинет, где он мог работать и принимать посетителей. Ведь он уже стал неофициальным советником посла и военного атташе.

Эйген Отт слепо доверял Рихарду, Рихард сознательно помогал Отту делать карьеру, разжигал в нем алчность, стремился посадить его на место посла фон Дирксена. Когда Отт станет хозяином положения… хозяином положения станет советский разведчик Рихард Зорге! Он приберет к рукам нацистское посольство, заставит всех работать на себя… Тут была старая игра в «коня и всадника», причем Отт, конечно же, воображал себя ловким «всадником», а Зорге думал несколько по-иному.

Приходится лишь удивляться дерзости и бесстрашию Зорге: он задумал привлечь на свою сторону морского атташе Венеккера. Венеккер строил из себя антифашиста, пытался «воспитать» в этом духе и Рихарда. Морской атташе благодаря усилиям Зорге постепенно проникся к нему доверием и всякий раз отводил с ним душу, ругая наци грязными скотами и мародерами. Однажды он заявил: «Остерегайся Лилли Абек. Это фашистская гадина. Ей поручено шпионить за тобой. Я честный человек и всегда готов послужить тебе». «А я готов всегда помочь тебе», — отозвался Зорге.

Вскоре Зорге убедился, что предупреждение Венеккера не лишено основания. Лилли Абек — корреспондентка «Франкфуртер цейтунг», аккредитованная в Китае, перебралась в Токио и здесь буквально по пятам ходила за Рихардом. Уж не пронюхали ли там, в Берлине, о чем-нибудь? Ведь и Зорге, и Абек являлись корреспондентами одной газеты. Лилли была фанатичной нацисткой. (Ей суждено было закончить путь на скамье подсудимых военных преступников.) Исступленная, завистливая, она пыталась очернить Зорге в глазах посла, строчила кляузы в Берлин. Но так как в ее доносах сквозила неприкрытая зависть к