рассчитались на кассе и, провожаемые подозрительными взглядами работников универмага, покинули зал.

Филиал института был расположен в двухэтажном здании. С виду небольшое, в середине объемное, просторное, со множеством кабинетов и переходов.

— Посидите в коридоре. Я быстро…

Без стука и разрешения Олег Николаевич открыл дверь и сразу скрылся за ней. Друзья уселись на жесткие стулья, стоявшие у стенки, и стали ждать. Из-за дверей доносился глухой разговор. Слов не разобрать, но было понятно, что он велся на повышенных тонах. Затем наступила тишина. Степка и Санька знали, что Олег Николаевич взял с собой несколько минералов, заявив при этом, что для бюрократов и этого мало. Тем не менее распоряжение из института выполнил, и что теперь там решалось — оставалось загадкой.

Через несколько минут дверь распахнулась, и Рапопорт жестом пригласил ребят войти. Ребята повиновались. За небольшим обшарпанным столом сидел парень, весь обросший, никогда, казалось, не брившийся и не стригшийся, внимательно посмотрел на друзей, кивнул на стул.

— Это они нашли месторождение? — не то спросил, не то упрекнул бородач.

— Они.

— Поздравляю, ребята. Такое счастье редко выпадает профессионалам… Молодцы!

Степка и Санька сидели, опустив головы, и не знали, что ответить. Так и промолчали, даже не поблагодарив за поздравление.

— Как же понять такое? — поднявшись из-за стола, начал обросший. — Мы вели разведывательные облеты, по приборам обнаружили месторождение, исследовали почву и структуру местности. И буквально в нескольких километрах начали бурить землю, а рядом — залежи.

— Все верно. Мы обнаружили то, что искали. Анализы породы подтвердили наши догадки, — вмешался в разговор Рапопорт.

— Что ты мне, Олег Николаевич, зубы заговариваешь, — разозлился бородач. — Надо признать свои ошибки.

— Надо, так признавайте. Место для бурения определяли не мы. Да еще и неизвестно, какие залежи в горе. Может, они и выеденного яйца не стоят.

— И все же…

— Случай, — не выдержал Олег Николаевич, — привел ребят вовнутрь горы. Понимаете, случай! Бывает, и великие открытия делаются случайно. Надо провести дополнительные исследования.

Сотрудник института сел в кресло и достал какие-то бланки. Расспросил у парней их данные, где учатся, как оказались в тундре. Ребята, разумеется, не признались, что почти обманом приехали на практику к геологам, а доложили по-солидному, что приехали отдыхать на каникулы к Елизавете Петровне, что бросились случайно за зверьком, ну и…

— Куда думаете идти работать после училища? — вдруг спросил сотрудник.

— В армию, — ответил Степка. — А после… Хочется попробовать силы в фермерстве…

— Я тоже, — сказал Санька.

Бородач удивленно посмотрел на ребят, словно слово «фермерство» прозвучало для него дико и абсурдно, и сказал:

— Дело хозяйское. Но если разобраться, и геологом не хуже. Экзотика, да и деньги — не последнее дело… Вы просто еще не определили своего места в жизни. Иначе бы не торопились с выводами… Фермеры…

— А мы и не торопимся.

По дороге домой Олег Николаевич между делом сказал:

— На вас оформят документы, как на открывших месторождение. Не знаю точно, что и как дальше. Но факт зафиксирован. Если что подтвердится серьезное, вам положено…

— Нам надо быстрее домой, Олег Николаевич, — сказал Степка. — А что положено — ваше дело…

«Странные ребята, — подумал Олег Николаевич. — Они даже не соображают, что натворили». И никак не мог понять: то ли прикидываются такими, то ли действительно безразличны. В их возрасте услышать в свой адрес похвалу — от радости можно забыть про все на свете. А им только одно на уме: домой!

— Как вам бородач? — нарушив молчание, поинтересовался Олег Николаевич.

— Вы же сами говорили: бюрократ! — скривив губы, ответил Степка. — У нас в училище есть такие же.

— Зря вы, — вдруг заступился за бородатого Рапопорт. — Умный парень. Что — что, а толк в минералах знает. Кандидатскую защитил. Знаете, что он сказал мне наедине?

Ребята недоуменно пожали плечами.

— В каталогах ваша находка числится как «княжеский апатит». Такие минералы имеются покуда — что в государственных и редких индивидуальных коллекциях. Этот минерал, в основном, использовался для изготовления украшений и переходил из поколения в поколение как фамильная драгоценность. У нас же такое скопление минералов найдено впервые. Вами. Можете это оценить?

Степка слушал внимательно, не пропустив ни одного слова.

— Вы же сами сказали, что они — выеденного яйца не стоят.

— Это я. И не о минерале, о залежах. А бородач сразу понял, что к чему… И предложил открыть производство по обработке камня, изготовлению ювелирных изделий. Фирму, кооператив… Дело зависит от вас. Если даже залежи ископаемых и незначительные, то доходы можно извлечь миллионные. Государству это очень выгодно. И…

В перспективе там намечается большое дело. А вы — выеденного яйца…

— Не мы…

Степка и Санька посмотрели друг на друга. Теперь-то до них, кажется, дошло, что значит их открытие. Украшения, драгоценности, ювелирные изделия… Это — деньги…

— Выходит, оживленная девушка имеет тоже какое-то отношение к этим минералам? — задумчиво спросил Степка.

— Наверное, да! — ответил Олег Николаевич. — Во всяком случае я не теряю надежды, что она расскажет о тайне…

Вездеход ждал их.

Молодая девушка, обнаруженная ребятами, словно отсыпалась после изнурительной и тяжелой болезни. В полусонном состоянии принимала пищу, пила по нескольку глотков воды и неизвестного зелья. Самостоятельно пыталась повернуться на бок, более свободно двигала руками, то сбрасывала, то натягивала на себя легкое верблюжье одеяло.

Пульс был ровный и ритмичный. Температура тела установилась в пределах нормы. Елизавета Петровна из комнатушки почти не выходила. Следила за каждым движением, за каждым изменением выражения лица. По совету Олега Николаевича два раза в день делала общий массаж тела. До боли и нытья в собственных руках. Тело девушки было крепким, упругим. Елизавета Петровна удивлялась: казалось, встать девушке и пойти. Но она лежала, будто парализованная, и только движения рук и повороты головы говорили о том, как робко возвращается к ней полноценная жизнь. Самое удручающее было то, что она больше не сказала ни слова. Будто пыталась говорить, что-то шептала одними губами, но голоса слышно не было. Окна в комнатушке были зашторены, только форточка чуть приоткрыта. Через нее в помещение поступал свежий воздух.

На третьи сутки к вечеру девушка открыла глаза. Открыла широко, захлопала, словно крыльями, длинными ресницами и с удивлением уставилась своими дивными светло-голубыми глазами на Елизавету Петровну. Долго изучала ее лицо, затем взглядом обвела комнатушку, с недоумением и настороженностью