1990 год... Ещё не заявил о себе в полный голос 14-летний Митя Фокин, ещё не родился Лукинский Н. М., не взялся за кисть юный Меркель и не написана «Ватага гонцов» Фрезо, из хаоса звуков не извлечена гармония 9-й сонаты Томсона. Лишь через 19 лет родится Чарлз Принстон, через 47 лет — Ивашечкин, и 232 года отделяет нас от прихода в этот мир Франца Калля... Идет 1990 год...
Зрелость
Детство
Взрослые — это падшие дети.
Коктебель!
Кто не бывал здесь, кто не лазал вверьх-вниз по его каменистым кручам, чуть забрезгует рассвет, — поднимите руки.
Вон отсюда!
Только за последние 4 года в здравнице отдохнуло друг от друга полтора миллиона человек.
Город-курорт, город-труженик, город-музей...
Неверно было бы сказать, что его история уходит глубоко вдаль, — нет, она уходит далеко вглубь.
У римского историка Хитросплетения находим, что сюда забредали ещё аркадские пастухи, влекомые скотом.
В допотопное время в гавань заплывали за золотым руном аргонавты. Плывший с ними в трюме Публий Насон Грядущий писал об этом в своих «Мухоморфозах»:
Коктебель воспет.
Здесь в брызгах прибоя и слюны читал свои вирши безумный Офтальмон Напалков. Это его записал Грум-Гржимайло-младший, помните:
А заехавший на пироги к Трюмощеву Финтельплятц так и не вставил в 6-ю строфу своего некро- акростиха подсказанную ему Упырьевым рифму «Терпсихора — пепси-кола».
Богата природа края.
Граф Ланской любил пошуровать здесь в зарослях можжевельника и полакомиться винными ягодами с дамочкой. «Частенько, — вспоминает сторож императорского заказника колхоза «Царя коммунизьма» Михей Трушка, — частенько держал я на прицеле сваво бердана евоные панталоны цвета тела испуганной нимфы».
А вот на этих грядках работал на уборке укропа и инжира ещё А. С. Пушкин, когда, сукин сын, был ещё маленьким, послушным пионэром.
Каких-нибудь 4-5 тысяч вёрст не дошёл сюда Пржевальский со своей приживалкой.
Заслуженной, если не народной, популярностью пользуются местные минеральные воды, бьющие здесь ключом из трубопровода Ессентуки — Бжни — Ёжгород — Коктебель. Обливался этой водой по утрам ещё Мамин-Сибирюк, лечивший здесь свою сибирскую язву. «Трохи оклемался, кажись полегчало», — запишет он в своём дневнике за день до кончины. Вот далеко неполный перечень букета болезней, от которых исцелил коктейль минвод Коктебеля?:
здесь лечат страдающих:
малярией,
неправильным прикусом,
сепсисом пуповины,
сглазом,
блаженностью,
пляской святого Витта,
синдромом Альцгеймера,
грыжей Шморля,
рожей профессора Потапова,
воспалением хитрости,
тихим сапом,
политической близорукостью,
шалгемой,
прихлюстом,
внезапным встрепетом,
майской вопью,
ломотой,
сухоткой,
чесоткой, усушкой и утруской,
пе?ремедью,
