него.
МакДермид дал отбой, но информация о Джоне Смите продолжала прокручиваться в его мозгу. Стук в дверь оторвал его от мыслей.
– Да.
– Госпожа Сунь в гостиной, сэр.
– Спасибо, Лоренс. Предложите ей выпить. Скажите, что я сейчас приду.
МакДермид еще две минуты продолжал размышлять, потом поднялся на ноги. Сунь Люйся была дочерью высокопоставленного чиновника, и он не мог позволить себе оскорбить гостью. Вдобавок она была молода и очень хороша собой. Улыбаясь, МакДермид принял душ, сменил костюм и покинул спальню. Вечер еще не кончился. За окнами пентхауса расстилались огни Гонконга. Казалось, весь мир принадлежит МакДермиду. К тому времени, когда он вошел в гостиную, хорошее расположение духа полностью вернулось к нему.
Шанхай
Чжао Яньцзи вздохнул. Испуганный и опечаленный, он сидел в роскошном кресле в кабинете Ю Юнфу, глядя на пистолет, который лежал у него на коленях. Может быть, ему стоило принять помощь американца? Может быть, наилучшим выходом из сложившейся ситуации действительно было бегство из Шанхая. Либо он мог вставить в пистолет обойму, приложить ствол к голове и нажать курок.
Он задумчиво смотрел на «зиг зауэр», поглаживая его пальцем. Он представлял, как пуля вырывается из патронника, молнией вылетает из дула и пронзает его череп и мягкие ткани мозга. Эта мысль ничуть не пугала его. Наоборот, его на мгновение посетило ощущение покоя. Его битва наконец закончится, бесчестье компании больше не будет тяжкой ношей лежать у него на душе.
Он оглядел такой знакомый кабинет Ю Юнфу. Чжао был казначеем компании и, казалось, провел здесь целую жизнь, стараясь вразумить самонадеянного президента и вызволить предприятие из его рук. Он вздохнул и вдруг поймал себя на том, что качает головой. Он еще не готов к смерти. Он не хочет отказываться от борьбы. Компанию еще можно спасти.
Он должен уйти отсюда, пока его не заметили. Он с трудом поднялся на ноги, чувствуя громадное облегчение. Он принял решение, и будущее представлялось ему вполне определенным.
Послышался негромкий звук. Едва уловимый щелчок.
Он удивленно обернулся. Дверь кабинета была открыта. Льющийся снаружи свет очерчивал силуэт человека, стоявшего в проеме. Прежде чем Чжао успел открыть рот, раздался громкий хлопок. Вспышка на мгновение ослепила его, и он понял, что это был выстрел из пистолета с глушителем. Внезапно в его груди возникла боль. Она была такой острой, что Чжао даже не почувствовал, как падает на ковер лицом вниз.
Глава 7
В особняке Ю Юнфу в предместьях Шанхая появился знатный гость. Его приезд застал семейство Ю врасплох. Это был толстый старик с множеством подбородков. Он уселся за массивный стол Ю, словно тот был его собственностью. Ю ничего не сказал, стараясь подавить раздражение из-за того, что у него такой бесцеремонный тесть. В конце концов, грузовая декларация «Эмпресс» теперь хранится в надежном месте, осталось лишь справиться с американским агентом. Ю хотелось верить, что Фэн Дунь сумеет ликвидировать его.
Ю горделиво смотрел на старика, улыбавшегося маленькому мальчику, который стоял рядом с ним, застенчиво потупившись. Мальчик был одет в американскую пижаму с лицом Бэтмена на груди. Он был слишком мал для своего возраста, и от него пахло американским кокосовым маслом.
Старик – его звали Ли Аожун – снисходительно погладил мальчика по голове.
– Сколько тебе лет, Пэйхэнь?
– Семь, достопочтенный дед. – Бросив взгляд на мать, мальчик произнес: – Исполнится через несколько месяцев. – И с гордостью добавил: – Я хожу в американскую школу.
Ли рассмеялся:
– Тебе нравится учиться вместе с детьми иностранцев?
– Папа говорит, что это поможет мне стать важным человеком.
Ли оглянулся на своего зятя Ю Юнфу, который сидел в кресле с замшевой обивкой; в его позе угадывалось напряжение, но он все же улыбался сыну.
– Твой отец – умный человек, Пэйхэнь, – сказал Ли Аожун.
В разговор вмешалась Ли Коню, стоявшая у двери кабинета:
– У тебя есть не только внук, но и внучка, отец.
– Да, дочь. У меня есть внучка. Самая красивая малютка на свете. – Ли вновь улыбнулся. – Входи, детка. Встань рядом с братом. Скажи, ты тоже учишься в американской школе?
– Да, дедушка. Я на два класса старше Пэйхэня.
Ли Аожун напустил на себя изумленный вид:
– Тебе всего на год больше – и ты на два класса старше? Ты пошла в мать. Она всегда была умнее моих сыновей.
– У Пэйхэня хорошие способности к математике, – отрывисто произнес Ю.
– Еще один делец в семье. – Ли удовлетворенно фыркнул и ласково провел пальцами по лицам детей, как будто прикасаясь к драгоценным хрупким вазам. – В обновленном мире их ждет большое будущее. Но, кажется, им пора в постель? – Ли с серьезным видом кивнул Ю и его жене. – Вы проявили доброту, разрешив им не ложиться спать.
– Ты очень редко навещаешь нас, отец, – натянутым тоном отозвалась Ли Коню.
– У меня очень много дел в Шанхае.
– Но сегодня ты приехал, – с вызовом бросила Ли. – В такой поздний час.
Они пристально смотрели друг на друга. Взгляд Ли Коню был столь же тверд и решителен, как взгляд ее могущественного отца. Она требовала объяснений.
– Детям пора в постель, дочь, – сказал Ли Аожун.
Коню взяла детей за руки и повернулась к двери:
– Мы с мужем скоро вернемся.
– Пусть Ю останется. Нам нужно поговорить, – заявил Ли Аожун и, повысив голос, добавил: – С глазу на глаз.
Коню нерешительно замялась. Потом она выпрямила спину и увела детей.
Над камином в кабинете Ю Юнфу чуть слышно тикали часы Викторианской эпохи. Двое мужчин несколько минут сидели в молчании. Старик пристально смотрел на своего зятя, и наконец Ю негромко произнес:
– Вы долго не навещали нас, достопочтенный тесть. Нам не хватало ваших мудрых советов.
– Главный долг мужчины – перед своей семьей, – сказал старик. – Не так ли, зять?
– Так записано в древних законах.
Ю терпеливо ждал. У старика явно что-то на уме. Вероятно, он хочет предложить зятю высокий пост и тем самым оказать своей семье услугу. Он хочет быть уверенным в том, что Ю достоин этой чести. Сегодня вечером Ю были нужны только добрые вести. История с «Эмпресс» изрядно потрепала ему нервы.
– Мужчина не должен навлекать позор на свою семью, – произнес наконец Ю.
Старик поднял голову.
– Позор? – повторил он голосом, в котором слышалось едва ли не изумление. – У тебя жена и двое детей.
– Они для меня – благословение небес. Мое сердце принадлежит им безраздельно.
– У меня дочь и двое внуков.
Ю моргнул. Что случилось? Какого ответа от него ждут? Во рту Ю возникла сухость, словно в пустыне Синь-цзян. Его сковал страх. В комнате произошла какая-то перемена. Собеседник Ю уже не был дедом его сына и дочери. Теперь на него смотрели холодные неумолимые глаза политика, чиновника Специальной административной зоны Шанхая, ставленника всемогущего Вэй Гаофаня.
– Ты совершил непростительную ошибку, – невыразительным голосом произнес Ли. Его широкое, заплывшее жиром лицо было неподвижным, как затаившаяся в ожидании змея. – Похищение декларации «Доваджер Эмпресс» ставит нас в крайне трудное положение. Всех нас.
