города терялась в далеком прошлом, в эпохе древних иберов, во всяком случае, Толедо уже стоял, когда за два столетия до Рождества Христова его захватили римляне. Под пятой Вечного города он и находился еще семь веков, пока его не отбили варвары-вестготы, чтобы прожить в нем еще двести лет, аккурат до 712 года н. э.
Если верить легенде, именно тогда король Родриго обратил похотливые взоры на прекрасную Флоринду, дочь графа Хулиана, кою застал нагой во время купания в реке Тахо. Взбешенный отец, вместо того чтобы решить дело судом, от большого ума отправился за помощью к арабам. Те, конечно, помогли – дело так и так шло к войне. Толедо в очередной раз сменил хозяев и под владычеством мавров превратился в центр торговли и культуры. Только в 1085 году король Кастилии вновь вернул город испанцам.
Старый Толедо стоял в излучине реки, обтекавшей скалистый утес. Этой естественной крепости недоставало лишь северной стены, чтобы стать для любой армии той поры практически неприступной. Новые – то есть построенные за последние триста-четыреста лет – районы расплескались за пределами древних стен и на юг, за реку.
Промчавшись по широким улицам этих новых районов, Джон добрался наконец до городской стены и, проехав через Пуэрта де Бисагра, каменную арку девятого века, нырнул в лабиринт тесных переулков, беспорядочно петлявших вокруг величайшей гордости горожан – толедского готического собора – и их величайшего позора, практически до основания снесенного во время гражданской войны (и восстановленного после) Альказара.
Переданная Клейном карта оказалась весьма подробной, и Джону думалось, что он без труда доберется до обиталища баска-террориста. Вышло иначе – агент заплутал, сбившись с дороги в наплывших на город сумерках, попытался вернуться и обнаружил, что многие улицы настолько узки и круты, что их перегораживают чугунные столбики – от автомобилистов. В другие переулки можно было протиснуться, но едва-едва – прохожим приходилось отступать в глубокие ниши подъездов, пропуская ползущий «Рено». Казалось, что каждый квадратный дюйм старого города был застроен особняками, памятниками, церквями, синагогами, мечетями, лавками, ресторанами еще в Средние века. Зрелище очаровательное и очень опасное – слишком легко устроить засаду в такой тесноте.
По указанному в записке адресу, близ Куэста де Карлос V – едва ли не на вершине Толедского холма, в тени Альказара, – располагался, как ни странно, обычный доходный дом. На карте в этом месте стояла пометка, что ведущий к дому переулок настолько извилист и крут, что даже самый компактный автомобиль по нему не проедет. Пришлось оставить машину на стоянке и два квартала пройти пешком. Джон старался держаться в тени, сливаясь с текущей по прекрасному старому городу многоязычной, говорливой толпой туристов с фотокамерами.
Завидев впереди нужный дом, агент сбавил шаг. То был типичный для этих мест кирпичный дом о четырех этажах, с почти плоской крышей из красной черепицы, безо всяких архитектурных излишеств. И окна – по два на этаж, – и входная дверь находились в глубоких нишах. Проходя мимо, Джон обратил внимание, что дверь парадного распахнута настежь и в тесном коридоре горит свет. В глубине дома виднелась лестница, ведущая на верхние этажи.
Не останавливаясь, агент прошел мимо, туда, где на перекрестке четырех улочек образовалась площаденка, сплошь окаймленная лавочками и барами. Джон устроился за столиком уличного кафе, откуда хорошо был виден дом и окна второго этажа, где должен был жить баск, и заказал пива и тапас – набор закусок. В воздухе витали ароматы кардамона, имбиря, острого перца. В соседнем клубе играла музыка – дерзкие ритмы доминиканской
В конце концов терпение его было вознаграждено: из парадного вышли в пятно сочащегося из дверей света трое. Один изрядно походил на фотографию арестованного баска из архивов Сюрте – те же кустистые черные брови, впалые щеки, массивный подбородок. Джон торопливо расплатился и вышел на улицу. На город спустилась ночь, и по булыжной мостовой растеклись непроглядно-черные тени. Агент двинулся было в сторону доходного дома, когда внезапно накатившее острое ощущение угрозы заставило его замереть в густой тени ветвей.
Холодное дуло пистолета уткнулось ему в шею.
– Нас предупреждали, что ты явишься, – хрипло прошептал по-испански тот, кто стоял за спиной агента.
По узкой улочке еще брели поздние гуляки, но заметить американца и его противника было почти невозможно – фонарей в старом городе явно недоставало.
– Вы меня ждали? – переспросил Джон тоже по-испански. – Интересно. «Черное пламя» вернулось в бой.
Дуло больно вдавилось в позвонок.
– Сейчас мы перейдем улицу и войдем в дом, за которым ты следил. – Краем глаза Джон заметил, как террорист снимает с пояса рацию. – Вырубайте свет, – бросил баск в микрофон. – Мы идем.
Невозможно одновременно разговаривать и следить за пленником с прежним вниманием. Агент пришел к выводу, что лучшего шанса у него не будет, в тот самый миг, когда террорист выключил рацию. Следовало рискнуть.
Пригнувшись, Джон со всей силы вколотил локоть под ложечку своему противнику. Тот рефлекторно спустил курок. Хлопнул глушитель, но звук затерялся в доносящемся с площади гаме; пуля прошла мимо и выбила фонтанчик искр из брусчатки. Прежде чем террорист успел опомниться, агент ушел в перекат, одновременно ударив ногой в лицо противнику, и тот со стоном повалился на бок.
Джон подскочил к нему. Баск был жив, но без сознания. Отобрав у противника пистолет (старый немецкий «вальтер» – неплохое оружие), агент взвалил неподвижную тушу на плечо и поспешил к машине. Террористы уже ждут пленника и очень скоро выйдут посмотреть, куда запропастился их товарищ.
Когда Джон упихивал квелого баска на переднее сиденье, тот застонал и дернулся. Агент торопливо обежал машину, но, усаживаясь за руль, краем глаза заметил отблеск света – едва очнувшись, террорист выхватил нож. Впрочем, парень был настолько слаб, что американец без труда отобрал у него выкидуху.
–
– А вот теперь – поговорим, – бросил Смит по-испански.
– Ну уж нет! – Террорист дико озирался; глаза его блуждали, словно в поисках убегающей мысли.
Агент внимательно разглядывал свою жертву. Террорист был высок и широкоплеч настолько, что казался сутулым. Густые курчавые черные волосы колыхались чернильным облаком. А еще он был очень молод. Рост и густая поросль на щеках делали его старше, но Смит дал бы парню от силы лет двадцать – для американцев еще мальчишка, но в мире терроризма – уже боец.
Под этим пристальным взглядом баск прищурился, неуверенно потирая подбородок.
– Меня ты тоже убьешь?
Смит проигнорировал вопрос.
– Твое имя?
Юноша задумался на миг, но, видно, решил, что это не самая важная тайна.
– Бишенте. Меня зовут Бишенте.
Фамилии он не назвал… но с этим агент готов был смириться. Не выпуская пистолета, свободной рукой он подсунул нож террористу под кадык. Бишенте дернулся, запрокидывая голову.
– Уже хорошо, – проговорил американец. – А теперь расскажи мне о «Черном пламени».
Молчание. Бишенте трясся, как лист, молодея на глазах. Джон осторожно провел клинком по щеке юноши, чуть вдавил лезвие в кожу. Баск попытался шарахнуться, но в машине было тесно.
– Я не хочу тебя убивать, – заметил агент. – Давай лучше поговорим культурно.
Бишенте сморщился. Джону показалось, что его пленник переживает некую душевную борьбу. Внезапно решившись, агент убрал нож. Рискованно, но порой психология дает лучшие результаты, чем грубая сила.
– Послушай, – проговорил он, покручивая нож в пальцах, – мне нужны сведения. Ты слишком молод для этих игр. Расскажи о себе. Как ты вообще связался с «Черным пламенем»?
