передними лапами, одновременно и резко выбрасывая их вперёд, свойственна шнауцерам). Улли ещё продолжала суетиться внизу, а вверх по старому высохшему дереву лезла ласка. Грандиозный, красивый зверёк добрался до последней развилки и замер. Хозяйка поспешила взять шнауцера на поводок и увести, пока он не обнаружил ласку на дереве и не устремился за ней. В том, что собака попыталась бы влезть на дерево, сомнений не было. Ведь шнауцеры легко запрыгивают в довольно высокие, около двух метров, развилки деревьев, забираются по наклонным стволам, залезают на густые, плотные кусты.
Встречи с куньими, конечно, большая редкость. А вот с крысами и мышами шнауцерам приходится иметь дело гораздо чаще. Московская Улли, например, охотится за мышами прямо в квартире на восьмом этаже. Эти вездесущие грызуны время от времени проникают в кухню через разные оставленные строителями отверстия. Собака слышит шорохи, не доступные человеческому уху, и осторожно идёт на звук. Если мыши на поверхности нет, шнауцер начинает пронюхивать углы и щели, а обнаружив зверьки за плинтусом, под батареей, принимается яростно царапать это место. Если мышь появилась в поле зрения, он делает резкий бросок вперёд, вытягивает передние лапы и старается ими придавить зверька к полу. Мыши, конечно, тоже шустрые, и среди мебели, других предметов им чаще всего удаётся скрыться. Но уже одно присутствие в квартире собаки, активно преследующей мышей, как мы могли заметить, вынуждает их поскорее покинуть помещение. С серой крысой справиться посложнее, но и здесь шнауцеру помогают его смелость, напористость и молниеносная реакция. Нам самим не приходилось видеть, как эти собаки охотятся на крыс. Владельцы других шнауцеров рассказывали нас, как азартно и часто успешно действуют их собаки при встрече с этим умеющим за себя постоять грызуном.
Совсем недавно, на осенней (1988г.) выставке собак, проводившейся одним из клубов собаководства, многие стали свидетелями интересного случая. Выставка по традиции проходила на обширной лесной поляне. Рядом, на соседних рингах, выставлялись эрдельтерьеры и афганы. На свободных участках поляны и в кустах резвились собаки, ожидавшие своего выхода на ринги. Неожиданно раздались возгласы: «Смотрите, заяц, заяц!» Не успели мы сообразить, что к чему и где заяц, как прямо через наш ринг, едва не налетев на судейский столик, промчался крупный заяц, а вслед, отстав метра на три, пронесли два средних шнауцера. За ними ещё метрах в десяти пробежал одинокий эрдель. Они пересекли несколько рингов, причём заяц, петляя, бросался из стороны в сторону, шнауцеры отставали, но на прямой расстояние между ними снова сокращалось. Наконец он достиг края леса и скрылся. Вбежали в заросли и собаки. Этот случай удивил нас — из всего множества собак разных пород, которые крутились на поляне без привязи, только средние шнауцеры мгновенно среагировали на появление животного и сразу начали преследование. Даже афганы растерялись, когда мимо них стрелой пронёсся живой заяц. Наверное, именно постоянная насторожённость, готовность к действию, присущие средним шнауцерам, сыграли и здесь решающую роль.
Сильно выраженные охотничьи наклонности этой породы надо обязательно учитывать при воспитании щенков. В своё время мы не придавали таким повадкам особого значения и не всегда настойчиво пресекали попытки своих щенков к преследованию животных. Думалось, что с возрастом это пройдёт, как проходило у многих знакомых собак. Но мы ошиблись. И какое-то время испытывали определённые трудности со взрослыми собаками, когда пришлось, видя повышенное охотничье рвение, специально заняться их перевоспитанием.
Только к лошадям мы заметили у наших шнауцеров лояльное отношение. Например, московская Улли с её выраженным стремление к охоте (она скрадывает даже собак), увидев впервые лошадь на выставке в Битце, как-то сразу прониклась к ней доверием и затрусила рядом по дорожке. И тогда вспомнилось — ведь раньше-то шнауцеры жили чаще всего на конюшнях и постоянно вертелись возле лошадей. Отбор, вероятно, шёл и по признаку спокойного, дружелюбного отношения к лошадям, которых эти собаки должны были охранять. Возможно, и в современных средних шнауцерах такой поведенческий признак ещё удерживается. Хотелось бы знать, а как ведут себя с лошадьми другие представители этой породы?
У собак нашего семейства выражена ещё одна поведенческая черта — стремление к перетаскиванию разных предметов, к апортировке. Часто они это делают спонтанно, подберут, например, на прогулке приглянувшуюся им палочку и несут её до самого дома. Такую особенность можно использовать с пользой для хозяев. Ренальдо, владельцы которого живут на последнем этаже старинного дома с высокими и крутыми лестницами, использовали как безотказного почтальона. Каждое утро после прогулки хозяин доставал из почтового ящика газеты, давал их в зубы собаке, и пёс с воодушевлением бежал наверх, где его уде ждали. А сам хозяин спокойно отправлялся на работу. Так же собака апортировала, но уже вниз, забытые им при выходе из дома перчатки. Ключи, которые передавала хозяйка. На прогулке Ренни был счастлив, если ему доверяли что-нибудь нести. Тогда он принимал деловой вид и переставал обращать внимание даже на подбегавших к нему знакомых собак. Примечательно, что заинтересованность в переноске предметов никогда не поощрялась хозяевами, так сказать, материально: кусочком лакомства, только одобрительным словом, лаской. Московская Улли тоже готова нести домой корреспонденцию, передавать, бегая из комнаты в комнату, вещи от одного члена семьи к другому, доставать из-под дивана и кровати закатившиеся туда предметы и подавать владельцу, приносить хозяевам и гостям тапочки, но все это — в надежде не столько на ласку, сколько на лакомый кусочек. Склонность средних шнауцеров к транспортировке предметов успешно использовали в годы первой мировой войны.
У многих собак этой породы отличное обоняние. Обе Улли, занимавшиеся по программе защитно- караульной службы, показали высокие результаты при выборки вещи по заданному запаху. Московская Улли, хотя с ней специально предварительной работы не проводили, в первом же предъявлении, когда хозяйка, скомандовав: «Нюхай», поднесла к её носу полочку с запахом чужих рук, заинтересованно стала обнюхивать этот предмет. Когда же собаку послали вперёд, где среди четырех одинаковых палочек с запахами разных людей была одна с искомым запахом, Улли обследовала сначала все, а потом взяла зубами именно ту, что требовалось. И в дальнейшем она не ошибалась, выполняя это задание. Год спустя после сдачи по ЗКС хозяйка решила продемонстрировать гостям способности собаки в выборке вещей. Собрала у нескольких гостей по два предмета. По одному из них разложила на полу, а среди остальных выбрала ключи и дала их занюхать Улли. Та не отказалась и обнюхала со всех сторон. Когда её послали к лежащим на полу предметам, пошла, сунулась носом к каждому и задержалась над часами с браслетом, принадлежавшими как раз тому гостю, чьи ключи она только что нюхала. Потом очень нерешительно посмотрела на хозяйку. Та стоял среди гостей и незаметно следила за собакой. Тогда Улли вздохнула и потихоньку стала тянуть браслет к себе. Опасаясь, чтобы она не выронила часы на пол, хозяйка подошла и подставила под них руку. Улли с облегчением выпустила изо рта выбранную вещь и принялась увиваться возле хозяйки в надежде на вознаграждение за правильный выбор.
Благодаря хорошему обонянию, сообразительности, заинтересованности в апортировке среднего шнауцера легко можно обучить отыскивать потерянную вещь. Это делают все собаки из описываемого семейства, но особенно преуспевает киевлянка Клода. Её владельцы, в силу, наверное, своей профессии (они художники, которым, как людям творческого склада, иногда свойственна забывчивость), время от времени на прогулках с собакой или на этюдах, куда её тоже нередко берут, теряют какие-то предметы. Клода отыскивает их просто мастерски. В этом деле она выработала свою тактику и, когда слышит: «Клода, ищи», — бросается сначала прямо назад по следу до места, где повернули обратно, а потом, если ничего не найдёт, начинает ходить зигзагами вправо и влево от основного следа. Эти полезные для человека
